Мать пробилась сквозь толпу. Глаза ее горели зеленью, и она ткнула кулаком в первого попавшегося Стража:

— Уберите руки от моей дочери!

— Влад, — попросила я.

Лицо его замкнулось, и он коротко кивнул. И обхватил мать, прижав ее к груди мертвой хваткой. Я благодарно улыбнулась ему, зная наверняка, что его защита не ограничится этой минутой.

— Ты верный друг, — сказала я.

Только это я и успела выговорить. Один из Стражей локтем пережал мне горло, задушив попытку попрощаться с матерью, и меня вытащили на площадку. Светловолосая женщина-Страж уже стояла посредине с серебряным ножом в руке.

«Быстро они приводят приговор в исполнение…» — подумала я, отгоняя страх. В сторону обступивших Кости людей я не смотрела. Если он жив, лучше ему этого не видеть. Я надеялась, что Стражи поспешат и все будет кончено прежде, чем он поймет, что происходит.

— Стойте!

Я узнала сорванный голос Кости, и мое сердце подпрыгнуло. Жив! Пожалуйста, скорее, и, Господи, пусть он не увидит.

— Она нарушила закон, — холодно отозвалась женщина-Страж.

Она уже запрокинула мне голову, когда к нам шагнул полуживой Кости.

Я встретила его взгляд, пытаясь в короткое мгновение сказать ему, что люблю его и не боюсь, но его следующие слова заставили Стражей помедлить:

— Грегор мошенничал.

Стражи выпустили меня так внезапно, что я упала. Кости больше не смотрел на меня. Все его внимание было устремлено подходившей к нему светловолосой женщине.

— Если ты лжешь, встретишь смерть вместе с ней, — жестко предупредила она.

Кости указал на свой живот, на котором даже сквозь кровь виднелся странный темный свищ.

— Жидкое серебро, — пояснил он и протянул ей нож Грегора. — Где-то в нем скрыт инжектор. Последним ударом Грегор отравил меня, чтобы лишить силы и скорости. Вероятно, рассчитывал, что после того, как я высохну, никто не поймет, в чем дело.

Вот чем объяснялась агония боли, которая передалась мне от Кости, — от последнего предательского укола серебро распространялось по его венам. Я так и знала, что обычная рана не могла причинить такую боль. Как это похоже на Грегора: поняв, что не может побить Кости в честном бою, пойти на грязный обман!

Страж взяла нож и тщательно осмотрела его. Нажала в разных местах, и, когда ее палец лег на кончик рукояти, по клинку скользнула серебристая жидкость.

— Хитро, — пробормотала она. Но ее взгляд снова стал жестким, обратившись ко мне. — Она не могла об этом знать. Наказание за вмешательство остается тем же.

— Я знала.

Все Стражи обернулись ко мне.

— Я чувствовала, как серебро выжигает Кости изнутри, — продолжала я. — Мы связаны. Он не только мой муж, но и старшой. Вот почему я знала.

На меня налетел Люциус:

— Не он твой муж, а Грегор!

Кости вздернул бровь в сторону трупа Грегора:

— Кажется, теперь у нее только один муж?

Судя по лицам Стражей, мое объяснение не сочли удовлетворительным. Я напряглась. Одно дело — умереть, спасая Кости, но если есть шанс выжить…

— К тому же Грегор показывал мне такой нож, когда я была подростком, — добавила я. — Это было давно, и я забыла. Но когда Кости после укола повел себя так странно и я почувствовала, что боль распространяется и после того, как нож вынут…

— Врешь! — заорал Люциус. — Не было у Грегора такого ножа, пока я вчера для него не достал!

Взгляды Стражей сошлись на нем. Люциус слишком поздно осознал, что сделал.

— Ты участвовал в обмане, — объявила женщина. — Возьмите его.

Двое Стражей-мужчин перехватили попытавшегося удрать Люциуса. На себе испытав их силу, я не сомневалась, что у него не было шансов. Как и у меня.

Затем зеленый взгляд женщины упал на меня. В нем явственно читалось подозрение.

— Ты поклянешься на крови, что вмешалась в ход дуэли, только поняв, что Грегор мошенничает?

— Да.

В конце концов, это была почти правда. Я знала: что-то не так — просто не понимала, в чем дело. Так что в некотором смысле я вмешалась после того, как догадалась об обмане. Кроме того, если бы не предательство Грегора, мне и вмешиваться бы не пришлось, потому что его убил бы Кости.

Страж пронзила меня долгим взглядом, но я выдержала. Затем она осмотрелась. Кости твердо взглянул ей в глаза, и Менчерес тоже, и Ниггер, и Влад. Поскольку в обвинении против меня оставалось место обоснованному сомнению, Кости его не примет и устроит кровавую баню. Она наверняка это понимала. Только вот повлияет ли это на решение?

Наконец Страж Закона пожала плечами:

— Я не могу доказать, что ты лжешь, а вина Грегора очевидна, следовательно, ты свободна.

В тот же миг Кости сграбастал меня и стиснул так, что выжал бы из меня дух, если бы во мне еще оставался воздух. Я обнимала его так же крепко, хотя и слышала негодующие вопли союзников Грегора. Это нам еще аукнется, подумалось мне. Аукнется и то, что я продемонстрировала перед множеством народу свои пирокинетические возможности, хотя я сама не знала, надолго ли сохранится эта способность. Но все эти заботы я отложила на будущее.

— Надо вырезать из тебя серебро, Криспин, — услышала я голос Ниггера за плечом.

— Потом, — отозвался Кости.

Я легонько оттолкнула его:

— Нет, сейчас! Ты что, с ума сошел?

Он фыркнул, выпуская меня. В глубине его глаз горел огонек.

— Я — нет, милая. А вот ты сошла.

Кости знал, что я вмешалась не потому, что распознала обман. И это тоже аукнется, но сначала главное.

Жидкое серебро из Кости пришлось вырезать. Это оказался ужасно кровавый процесс, и я успела пожалеть, что не могу убить Грегора тысячу раз. Не удивительно, что этот прием на дуэли считался вне закона. Я бы и против врага такого не применила. Кости, пока Ниггер его кромсал, установил между нами щиты, но мне и без сверхъестественной связи больно было смотреть.

К тому времени как Ниггер закончил, Стражи успели казнить Люциуса.

Покончив с Люциусом, глава Стражей объявила, что мы приговариваемся к денежному штрафу за похищение члена линии Грегора — моей матери. От названной ею суммы у меня отвисла челюсть, но Кости только кивнул и сказал, что штраф будет внесен. Не знаю, кому он предназначался после смерти Грегора, может быть, самим Стражам Закона, но это я тоже внесла в список отложенных дел.

Менчерес опустился на колени рядом с нами, на пропитанную кровью землю. Он протянул Кости руку, и тот, помедлив несколько секунд, принял ее.

— Ты ничего этого не видел? — спросил он.

Египетский вампир чуть заметно улыбнулся:

— Ничего. Нахожу очень неприятным не знать, что будет.

Кости фыркнул:

— Добро пожаловать в обычную жизнь!

Ниггер вытащил из него последнюю каплю серебра и буркнул, выпрямляясь:

— Черт меня побери, Криспин, надеюсь, такого больше не повторится.

Кости еще раз фыркнул:

— Я тоже надеюсь, дружище.

— Нельзя ли убраться отсюда?

Теперь, когда серебро больше не отравляло кровь Кости, я прикинула, что пора уносить ноги. Союзники Грегора посматривали на нас не слишком дружелюбно, хотя присутствие Стражей и сторонников Кости удерживало их от действий. Все же не стоило испытывать судьбу. Мы с Кости на двоих за эту ночь, пожалуй, истратили все наши девять жизней.

— Отличная идея, милая. — Кости встал. — Куда ты хочешь?

Я нервно хихикнула:

— Куда угодно, лишь бы не в Париж, Кости. Куда угодно, только не туда.