— Да. Дагон наш человек и верно служит моему отцу. Он сумет тебя скрыть. И тебе станет помогать отличная девушка по имени Атла. Она верный товарищ и хоть и не мужчина, но отличный воин. И имеет острые глаза.

— Я согласен, мой господин. Повеление князя для меня закон. Я выполню эту миссию. Когда велишь отправляться?

— Завтра корабль Дагона будет в Фивах. Он возвращается из Нубии. Ты сядешь на него и отправишься в свое путешествие. Передавать все новости о гиксах станешь через человека на которого тебе укажет Дагон. Он же предаст тебе новые приказы от меня, если в них будет надобность.

— Могу я попрощаться с братом, господин?

— Нет, — решительно запретил принц. — Ты более никуда из этого дома не выйдешь до завтра, Яхотеп. Никто не должен знать, где ты и куда запропастился.

Борьба и интриги

1558 год до н. э.

От Авара до Фив и дальше в Нубию

Северный (Нижний) Египет. В окрестностях Авара

Царь Апопи в полном военном снаряжении ехал на колеснице, которой управлял князь Ваджед. Он осматривал свои войска после учений и остался доволен своими колесницами. Такие могут противостоять и хеттам.

Царь Апопи на этот раз выглядел не как египтянин, а как чистокровный гикс. Его длинные волосы, отброшенные назад, были заколоты золотыми гребнями, как у первых покорителей Египта, что пришли сюда вместе с царем Шаликом. На Апопи были богатые и ярко расшитые узорами длинные одежды гиксов. На широком золотом поясе были ножны с мечом и кинжал.

Войска дружно приветствовали своего повелителя и грозно потрясали оружием. В нем, в великом гике, объединилось все то, что делало гиксов великими. С его именем они были готовы побеждать. И это отлично понимали жрецы Сутеха и жрецы Апопа.

Сейчас они смотрели на войска издали, и великий жрец Сутеха стоял рядом с великим жрецом Апопа.

— Видишь, почтенный жрец, как его любит войско, — прошептал жрец Сутеха. — Убрать такого будет непросто.

— Все можно сделать, если поступать осторожно, а не идти напролом. Ты, почтенный жрец Сутеха, недооцениваешь наши с тобой возможности. Войско и народ сейчас боготворят своего царя, но завтра может оказаться и так, что эти же люди станут не менее горячо его проклинать.

— Это сделать непросто. Ох, как непросто. Нам сейчас нужно единство, а не раскол нашего народа. А то, что ты предлагаешь, может привести к расколу. Если они усомнятся в своем царе? Что тогда будет? Ты можешь с точностью это предсказать, почтенный жрец Апопа?

— Но ты, наверное, тогда знаешь, как нам достичь своей цели?

— Мы станем действовать умнее. Твоя информация от князя Ваджеда пригодилась. Скоро царь напишет письмо фиванскому князю.

— Это известно, почтенный, но что это нам даст? Царь напишет князю мягко и строго ничего не потребует. Я прекрасно знаю Апопи.

— Он напишет мягко, но мы напишем по-другому.

— Мы? Ты не ошибся, почтенный жрец Сутеха? Мы пока не имеем права писать князю Фив от своего имени.

— Ты снова меня не понял, почтенный жрец Апопа. Мы подменим письмо царя на другое. Нужно только добиться, чтобы посланцем в Фивы стал наш человек.

— Умно, — покачал головой жрец Апопа. — Может получиться. Но кого стоит послать? Царь настоит на кандидатуре одного из князей шасу.

— А я скажу царю, что это слишком большая честь для Фив, посылать к ним послом князя шасу. Пусть едет обычный военачальник. Например, Якубхер. Этот офицер уже давно удалился от двора и не живет в столице. Пора ему дать ответственное поручение.

— Тем более, что он друг князя Нубти-Сета, нашего верного союзника среди князей шасу.

— Но подменой должен заняться именно ты, почтенный жрец Апопа.

В это время колесница царя развернулась, и было объявлено, что войска могут расходиться и отдыхать.

— Великий царь, мой друг, — князь Ваджед повернулся к Апопи. — С этими колесницами я готов, хоть завтра выступить в поход. Дай мне тысячу колесниц, и я смету армию города Фивы! Или ты больше не веришь в мои военные таланты, повелитель?

— Нет, Ваджед, в твои таланты я верю, но что будет, если Секененра не выставить свою армию за ворота города? Да и тысячи колесниц для боя с ними будет мало. Нужна армия поболее для такого дальнего похода.

— Значит, ты не доверишь мне армию, государь?

— Сначала скажи, что будет, если ты столкнешься со стенами города, Ваджед? Ты разве умеешь брать штурмом города? На колесницах крепости не будет, а Фивы крепость. Мы гиксы не умеем брать крепости и в этом наш большой недостаток. Жаль, что не все мои военачальники это понимают.

— Государь…, — попробовал возразить Ваджед, но царь оборвал его.

— Хватит. Останови колесницу. Я желаю пересесть в носилки и удалиться обратно во дворец. Устал от этого военного смотра. Старость догнала меня, князь.

— Нет, государь, ты еще крепок и принесешь немало пользы нашему народу.

— Ты пойдешь со мной. Нужно написать письмо князю Секененра. И я желаю, чтобы ты исполнял обязанности моего писца.

— Как велишь, так и будет, государь, — Ваджед остановил колесницу и к ним тут же подбежал десяток слуг.

Царю помогли сойти с повозки.

— Дать армии три дня отдыха! — провозгласил Апопи. — Три дня никаких учений! И все эти три дня угощать моих солдат вином из царских погребов! Это моя воля!

Военачальники и вельможи склонили головы в знак покорности, хотя царский виночерпий остался явно недоволен такой щедростью царя, и в уме стал подсчитывать, во сколько это обойдется государственной казне.

— Ваджед, ты сядешь вместе со мной в мои носилки, — приказал царь. — Мне нужно с тобой поговорить.

Уже в носилках, когда восемь дюжих рабов подняли их, Апопи обратился к Ваджеду:

— В стенах дворца стало невозможно разговаривать, друг мой. Жрецы узнают обо всем, что я говорю.

— Но жрецы Сутеха и других богов нам не враги, государь. Они твои верные слуги.

— Да, Ваджед, но они жаждут войны, которой я бы не хотел допустить. Вот я и не желаю делиться с ними своими мыслями. Они не желают меня понимать, хотя я сейчас единственный здравомыслящей человек во всей этой стране.

— Единственный? А меня ты таковым не считаешь, государь?

— Ты обманут и сбит с толку жрецами, как и многие другие, друг мой…

На корабле финикийского купца. Из Южного Египта в Северный

На корабле финикийского купца Яхотеп переговорил в Дагоном о порченном ему деле. Купец был явно не в восторге от задания князя Секененра, и его наследника принца Яхотепа, но ослушаться не посмел.

— Тебе не стоит сходить с корабля слишком часто, юноша. Мало ли что и вдруг тебя сумеют опознать.

— Не столь я знаменитая личность в Дельте, почтенный купец. А сходить с корабля я стану в каждом городе, ибо мне даны поручения не исполнить которые я не могу.

— Но зачем тебе сходить? Этим ты поставишь под удар меня и мой корабль! Я сам стану тебе все сообщать.

— Почтенный купец, ты не воин.

— Юноша, хоть я и не воин, но прожил гораздо больше, чем ты и многое знаю. И не стоит тебе заноситься предо мной! — гневно ответил купец. — Сам-то ты дано стал воином? Или у тебя за спиной десяток сражений?

Яхотеп потупил голову. Купец был прав.

— Но не стоит тебе обижаться, юноша, — Дагона подкупила покорность Яхотепа. — Я не желал тебя обидеть. И я хочу тебе только добра. А сейчас иди в свою каюту и сиди там. Тебя никто не должен видеть. Чем меньше слуг о тебе знают, тем лучше.

— Но я не могу все время сидеть взаперти, Дагон.

— Я не говорю все время, юноша. Но пока стоит ничем не выдавать себя.

Яхотеп удалился к себе. А Дагон стал думать.

Ранее он часто выполнял поручения фиванского князя. И вот недавно его агенты доставили большой табун лошадей в Фивы. И купец заработал на этом деле столь много, что в следующем году у него уже будет не один, а три корабля. И он построит в родном Тире вместо старого дома новый. Да и стоит завести постоянную торговую точку в Фивах. Оттуда открывается прямой путь в Нубию. А если наладить поставки черного дерева, страусовых перьев и золота, слоновой кости через Фивы в Саис, а оттуда в города Финикии и на Крит, то все пойдет через его руки.