— Тревис Клейтон, это Рэйчел Адлер, исполнительный помощник Шейна, — с улыбкой представила их Фин.

— Рада с вами познакомиться, мистер Клейтон, — пробормотала Рэйчел. Ее щеки все еще были красными. — Прошу всех извинить меня, но сейчас мне надо уйти. Увидимся в понедельник в офисе, Шейн.

Пока Рэйчел спешила к двери, Фин повернулась к брату.

— Ты не хотел бы объяснить, что означают это проявление эмоций и твоя улыбка до ушей?

— Нет.

— Хочешь узнать, что я думаю? — спросила Фин.

— Нет. Мне все равно, что ты думаешь.

— Надо же! — Когда Фин подмигнула Тревису, он почувствовал, как от ее улыбки теплота разливается в его груди, и решил, что никогда еще не видел ее такой красивой. — А я все равно собираюсь сказать это тебе, дорогой братец!

Шейн нахмурился.

— Я предпочел бы, что ты ничего не говорила.

Фин не обратила никакого внимания на его слова.

— Не знаю, что тебе сказала Рэйчел, но думаю, что ты дошел до такого состояния, когда рад использовать любой предлог, чтобы, наконец, иметь возможность подержать ее в своих объятиях.

— Тебе, дорогая сестра, следует заткнуться и не лезть не в свое дело, — раздраженно ответил Шейн и повернулся, чтобы уйти.

— Ты только подтверждаешь мои подозрения, Шейн, — добавила Фин, обращаясь к его спине.

Ее восхитительный смех оказал на Тревиса удивительно приятное действие, но в причинах этого он не хотел сейчас разбираться.

— Давай танцевать, — пригласил он, взял ее за руку, притянул к себе и повел на танцпол.

Фин затаила дыхание.

— Мне кажется, что Джесси как-то раз сказала, что ты никогда не стремился танцевать.

— Я и сейчас не стремлюсь. — Он улыбнулся, почувствовав, как дрожь волной прошла по телу Фин, и прошептал: — Твой брат здесь не единственный мужчина, который воспользуется любым предлогом, какой сможет найти, чтобы обнять самую красивую женщину.

— Кажется мне, что никогда я не видела пары прекраснее, — счастливо вздохнула Фин, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье лимузина компании «Эллиотт пабликейшн холдингс», на котором они с Тревисом должны были вернуться в Нью-Йорк. — Джесси была бесподобна.

— Она выглядела точно как ты, — ответил Тревис и взял Фин за руку.

— Если сравнивать ее со мной во времена моей молодости, то возможно, — засмеялась она.

От его улыбки всему ее телу стало тепло.

— Не думаю, что у меня был шанс сообщить тебе, как соблазнительно ты выглядишь в этом облегающем зеленом платье. — Указательным пальцем он слегка коснулся шелка ее платья от Версаче. — Ты и Джесси были двумя самыми обворожительными дамами на свадьбе.

— Ну, ты тоже постарался принарядиться, ковбой. — Она положила руку на рукав его черного смокинга. — В этом костюме, Тревис, ты выглядишь невероятно привлекательным.

Он фыркнул.

— Я чувствую себя дрессированной обезьяной на ярмарке.

Фин расхохоталась.

— В таком случае ты изумительно красивая обезьяна!

— Ну, ладно, посмотри на меня получше, потому что эту штуку я больше носить не буду, — заявил он, обнимая Фин за плечи. — Я отвезу смокинг домой, повешу в шкаф и никогда больше не надену.

— Никогда не говори «никогда».

— Думаю, что на этот раз в этом можно быть уверенным. — Его рука напряглась, когда он притянул Фин к себе, и его негромкий смех заставил каждую клеточку ее тела радоваться жизни. — Ты снова увидишь меня в этой одежде, когда рак свистнет.

Когда огни «Морского прилива» скрылись и ночь сомкнулась вокруг них, Тревис вытянул руку и нажал кнопку, чтобы поднять перегородку между ними и водителем.

— Как ты себя чувствуешь? Я знаю, сегодня для тебя был трудный день, и ты, должно быть, утомлена.

— Наверное, так должно быть, но я на удивление хорошо себя чувствую. — Сбросив туфли на высоких каблуках, чтобы поудобнее устроиться для двухчасовой поездки, она добавила: — Теперь, когда моя беременность больше не тайна, мне стало легко, как никогда раньше не было.

Когда Тревис привлек ее к себе, от ощущения его теплого дыхания, шевелящего волосы на ее виске, мурашки побежали у нее по ее рукам.

— Я обещал тебе, что твой папа ничего не будет говорить.

— Не так уж много мог бы он сказать после того, как Джесси произнесла свою небольшую речь. — Фин улыбнулась. Ей не хватало слов, чтобы выразить, как она была тронута радостью, прозвучавшей в словах дочери. — Она будет замечательной старшей сестрой.

— Малыша она будет баловать до невозможности.

— А ты не будешь?

Он хихикнул и крепче обнял Фин.

— Я не говорил, что не буду. — Несколько минут они ехали в удивительно приятной тишине, и потом Тревис снова заговорил: — Ты придумала, как мы сможем устроить нашу жизнь, учитывая твою беременность и расстояние, которое нас разделяет?

— Со всеми свадебными заботами у меня не нашлось на это времени. — Она отвела взгляд. — А ты? Ты можешь что-то предложить?

— Нет, но мы что-нибудь обязательно придумаем. — Указательным пальцем он коснулся ее подбородка, чтобы приподнять ее лицо. Когда их взгляды встретились, он улыбнулся. — Это все довольно ново для меня, но когда я говорил тебе, что всегда буду рядом с тобой, я именно это и намеревался делать. И я имел в виду не только время после его рождения. Я также хочу быть вместе с тобой во время беременности.

Не дав Фин возможности ответить, он наклонился и прижался губами к ее губам в поцелуе столь нежном, что слезы появились у нее на глазах. Мягкая нежность его прикосновения вызвала у Фин чувство, будто температура в лимузине резко подскочила.

Искры света танцевали перед ее закрытыми глазами, и желание начало струиться по всему ее телу, когда его рука скользнула ей на грудь. Его мозолистые ладони были удивительно нежными, и наслаждение волна за волной окатывало ее тело. Ее сердце пропустило несколько ударов, и дышать стало трудно.

Тревис посадил Фин себе на колени, и она почувствовала себя молоденькой легкомысленной девушкой. Напряжение, нараставшее в ней, сводило с ума, и ей захотелось снова испытать его любовные ласки.

Сквозь чувственный туман, окруживший ее, она расслышала, как застонал Тревис, когда попытался переместить их обоих в более удобное положение.

— Целая вечность прошла с тех пор, как я занимался сексом на заднем сиденье автомобиля, дорогая моя. — Он выпустил Фин из своих объятий, и она села рядом с ним. — Но для того, что я хочу делать с тобой, нужно будет гораздо больше места, чем есть в этом лимузине.

— Когда ты возвращаешься в Колорадо? — спросила она, затаив дыхание.

— Завтра днем. — Он проложил дорожку из поцелуев вниз по ее шее. — Фин, проведи со мной ночь, — попросил он, не прекращая целовать ее.

Если бы она сохранила способность думать, то, возможно, снова завела бы разговор о том, как они будут растить ребенка. Но думать она уже не могла и еще теснее прижалась к самому невероятному, неотразимому мужчине.

— В твоей кровати или в моей?

— Какого черта здесь не могут выдавать обычные металлические ключи? — бормотал Тревис, просовывая пластиковую карточку в замок двери своего гостиничного номера.

Поездка от Хэмптонса до отеля показалась Тревису самой долгой в его жизни. От близости Фин ему казалось, что в машине ужасно жарко. И Фин, видно, было не лучше. На ее щеках горел румянец неудовлетворенной страсти, и Тревису она никогда еще не казалась столь желанной.

Когда наконец крошечный огонек на замке загорелся зеленым светом, Тревис открыл дверь и быстро впустил Фин. Дверь едва успела закрыться, а он уже включил свет и крепко обнял Фин.

— Ты знаешь, каким секретом обладают дизайнеры таких платьев? — спросил он, сдвигая вниз замочек молнии на спине.

— Каким же? — спросила Фин, едва переводя дыхание.

— Они умеют скроить платье так, чтобы мужчины от страсти сходили с ума.

Он сдвинул платье вниз, и оно упало вокруг изящных лодыжек Фин. Ни Фин, ни Тревиса ничуть не заботило, что на полу лежит скомканное платье ценой в несколько тысяч долларов. Зеленый шелк показался Тревису морскими волнами, из которых выходит целомудренная богиня красоты. Он взял ее за руки, медленно привлек к себе и, пригнувшись, начал целовать ее лицо, потом шею, ключицы и проложил дорожку из поцелуев на груди.