Гулко ахнул роер Брюгеля. Сразу же выстрелил кто-то еще из буров. Петр не оглядывался, он спешил закончить свою работу.

Бурские пули прижали английских стрелков к камням высотки. Но, видимо, в лагере сообразили, что происходит, и какой-то командир принял быстрое и грозное решение. По дороге ударила пушка. С визгом хлестнула по деревьям шрапнель. Снаряд разорвался далеко, но ведь это был только первый снаряд…

Рядом с Петром плюхнулся запыхавшийся Дмитрий.

– Подмогнуть? – выдохнул он.

– Пошел отсюда! – почти закричал Петр, разматывая бикфордов шнур.

Еще один снаряд тарарахнулся в сторонке. Уже ближе.

– Каамо, беги! Подрывать буду!

Парень прыгнул в сторону и понесся к лесу. Снова засвистели пули.

– Скажи там ребятам, пусть отходят, – повернулся Петр к Дмитрию. – Я сейчас… – Он отполз к ближнему камню, ткнулся в него головой, шнур был зажат в кулаке.

Разорвались еще два снаряда, и солдаты в красных мундирах ожили на высотке, перебежками двинулись к дороге… От леска раздался резкий свист. Петр оглянулся: товарищи были уже возле лошадей. Он поджег шнур, вскочил и побежал. О ствол дерева рядом шмякнулась пуля. Петр бросился за большой валун: надо было подождать взрыва.

С высотки проворно спускались гайлендеры и кричали что-то.

Земля дрогнула и ухнула, столб пламени, дыма и песка рванулся ввысь. Смоленая шпала хлопнулась около Петра. Он кинулся к товарищам…

Они сразу же взяли в карьер по торной лесной тропе. Только мелькали стволы деревьев, жарко дышали кони, у Петра чуть дрожали руки. Через несколько миль, переходя на рысь, капрал Брюгель крикнул, не оглядываясь:

– Эй, черноносый, что не поешь? Теперь можно!..

Бой гремел на высотах у городка Данди, в сорока милях на север от Ледисмита. Шла яростная перестрелка.

Продвигаясь вдоль железной дороги на юг и все ожидая нападения англичан, передовые отряды буров дошли до лагеря противника в котловине возле города. Это был тот самый лагерь, рядом с которым подорвали дорогу, только теперь войска в нем прибавилось. На горе Дундигиль, с которой гайлендеры обстреляли Петра, англичане установили пушки – приготовились обороняться.

Генерал Мейер приказал выкатить в стрелковые цепи свои орудия. Это походило на дерзость: пушек было всего две против двенадцати английских. Вообще с артиллерией бурам приходилось туговато: на всю трансваальскую армию насчитывалось только четыре осадных орудия Крезо, сорок восемь полевых пушек да двадцать скорострельных тридцатисемимиллиметровых орудий, называемых гранатными пулеметами. Впрочем, и у англичан на первых порах артиллерии было не густо.

Обе пушки поставили на прямую наводку. Петр залюбовался артиллеристами. Они стреляли спокойно, не суетясь, вроде бы и не обращая внимания на град пуль и снарядов. Они были совсем юными, эти бравые пушкари. Артиллеристов буры отбирали специально, инженер Леон самолично проверял их знания, особенно напирая на математику. Старички были сильны в ней лишь тогда, когда требовалось посчитать монеты в кубышках, потому в артиллерии и служила в основном молодежь.

Петр почувствовал, что рядом с ним, за камнем, появился еще кто-то. Он оглянулся – это был Лука Мейер, генерал.

– Где фельдкорнет Бозе? – спросил он.

Петр указал, – Бозе залег за ближним скальным выступом, Мейер перебежал туда, Петр – на всякий случай – за ним.

– Почему молчит твой пулемет, Бозе? – сердито спросил генерал.

Седой гигант отмахнулся:

– Зачем я буду зря тратить патроны? Мы и ружьями перебьем их всех.

Мейер было нахмурился, но тут же рассмеялся:

– Узнаю старую бурскую закваску… Ну смотри, тебе виднее. – Тут он глянул влево и увидел под горой развороченное полотно железной дороги; ткнул в его сторону коротким толстым пальцем. – Славно твои ребята сварганили это дельце.

Бозе кивнул на Петра:

– Его рук дело.

Мейер внимательно посмотрел на Петра. Парень, видно, понравился ему.

– Добрый бур, – сказал генерал.

Снаряды англичан рвались все чаще.

– Надо ждать атаки, – сказал Мейер. – Вот что, молодец. Бегом вниз, на коня – и лети навстречу комманданту Эразмусу. Его колонна уже должна подойти. Пусть он разворачивает ее по ту сторону дороги, чтобы огонь – во фланг англичанам. Понятно?

– Понятно! – Петр вскочил и побежал.

Он пробегал совсем близко от пушки, когда английский снаряд разорвался, ударившись прямо об орудие. Наводчик рухнул без головы. Рядом, весь в крови, упал заряжающий. Осколки просвистели над Петром…

Колонну Эразмуса он перехватил за милю до бурского лагеря. Коммандант, густо заросший черным волосами, неуклюжий, угрюмый мужлан, выслушав приказание, буркнул:

– Показывай куда – веди.

Петр вывел колонну во фланг англичан в самое подходящее время. Гайлендеры только что двинулись на штурм высоты, занятой отрядом Бозе. Перебегая от укрытия к укрытию, они стреляли и продвигались, упрямо продвигались вперед. Эразмус приказал рассыпаться в цепь и открыл огонь.

– Действуйте! В бою каждый сам себе офицер, – напутствовал он подчиненных, сам поудобнее устроился за обомшелым камнем и тут же метким выстрелом свалил подвернувшегося на мушку шотландского лейтенанта.

Петр пристроился неподалеку. Ему хорошо были видны идущие в атаку шотландцы. Их красные мундиры несуразно четко выделялись на зеленом фоне. Буры били по ним с безжалостной меткостью.

Огневой удар с фланга для атакующих был неожиданным. Гайлендеры поспешно отступили.

– Эй, проводник, – окликнул Эразмус Петра, – возвращайся к генералу, сообщи, что я выполнил его приказ…

Луку Мейера Петр рассчитывал найти на огневых позициях, но, едва въехал в лагерь, сразу наткнулся на генерала. Сидя у костра возле палатки Бозе, он жадно ел. В бороде застряли кусочки хлеба и мяса. Петр доложил.

– Садись, – кивнул Мейер. – Положи-ка ему, красавица, рагу. Он этого вполне заслужил.

Последние слова были обращены к Белле.

– Питер, как там Дик?

– Не знаю, я оттуда уже давно.

– Там все превосходно! – Мейер ободряюще подморгнул Белле.

– Тебя, Питер, спрашивал какой-то Коуперс. Это, наверное, тот, о котором ты нам рассказывал.

– Ян?!

– Не знаю, Ян или не Ян, но славный человек.

– Где он?

– Вон у тех костров. Их прибыло человек пятьдесят, отдыхают.

Наскоро поев, Петр почти побежал к большой поляне, на которой курились костры, а возле сидели и лениво бродили несколько десятков буров. Он шел, вглядываясь в людей, и вдруг услышал:

– Масса Питер!

Навстречу ему, расплывшись в улыбке, шагал Мангваэло!.. Через минуту они уже обнимались с Коуперсом, потом долго рассматривали друг друга, хмыкали и улыбались молча. Ян почти не изменился за эти годы, только стал, пожалуй, более поджарым, а кожа на лице еще потемнела и резче выделялись белесые, совсем выгоревшие брови.

– Масса Питер, – робко прервал молчание Мангваэло, – с вами был тогда мальчик, его звали Каамо. Он здесь?

– Здесь, Мангваэло, здесь! Только он совсем уже не мальчик – мужчина. Он там, за перелеском.

– Вы разрешите, масса Ян, я поищу Каамо?

– Беги, старик, беги, ищи, – весело разрешил Ян.

Они присели в тени большой смоковницы и начали рассказывать каждый о себе, но толку от этих рассказов было мало: друзья перебивали друг друга вопросами и восклицаниями.

– А сейчас ты… к нам? – спросил наконец Петр.

– К кому это – к вам? – усмехнулся Ян. И рассказал, что он состоит в особом отряде, который организован одним из Йоганнесбургских адвокатов. Отряд небольшой – всего сорок пять человек – и пока никому не подчинен. Его задача – разведка, диверсии, внезапные налеты на врага.

Вдруг Яна осенило.

– Слушай! – воскликнул он. – Давай в наш отряд, а? – И, не дав Петру ничего сообразить, вскочил. – Идем. Идем к Терону.

Этого человека Петр узнал сразу – адвокат Терон. Узнал и тот: