Возвышение константинопольского патриарха отражало реальную политическую ситуацию в регионе. Однако папа Дамас усмотрел в этом скрытую опасность для верховенства Рима, а потому и сразу после завершения Константинопольского собора, и в последующем отказывался признавать за третьим правилом «вселенский» характер. Свое несогласие с церковной политикой императора и византийского патриарха папа Дамас выразил уже в 382 г. на Римском соборе, сформулировав тезис, что во главе христианской церкви должны стоять епископы тех трех городов, которые когда-то были связаны с деяниями апостола Петра. Эти города: Рим, где Петр стал первым епископом, Александрия, где епископом был Марк, ученик Петра, и, наконец, Антиохия, где Петр занимал епископский пост еще до Рима. Решения Римского собора Дамас, впервые в истории употребив это выражение, назвал – глас Апостольского престола. Правда, реальное распределение имперской власти той конструкции, которую выстроил папа, не соответствовало, в то время как претензии Константинополя опирались на очень даже реальную власть!

Но, с другой стороны, если византийские притязания на главенство имели под собой мощную опору в виде успевшей подчинить себе церковь, хотя и оказавшейся в перспективе очень недолговечной имперской власти, то борьба за верховенство папы римского не была обусловлена зависимостью от государства. В тот период, на заре эпохи феодализма, базу для этой борьбы предоставляло владение землей, на которой и возникло папское государство. Церковное землевладение оказалось решающим фактором в формировании папства – не только потому, что обеспечивало римскому епископу материальную независимость, но и потому еще, что в условиях становления феодализма право собственности на землю давало владельцу право осуществлять и административную (аналогичную государственной) деятельность на данной конкретной территории, при необходимости или при желании даже противодействуя центральной, политической власти.

После признания христианства (313) стало быстро расти количество верующих, в том числе и очень богатых; одновременно росло количество добровольных пожертвований, учету, рациональному использованию и приумножению которых (в отличие от восточных епархий, занятых религиозной полемикой) прагматическая римская церковь уделяла особое внимание. Сведения о принадлежащих римской церкви землях восходят уже к IV в. Большие пожертвования церкви делал император Константин I. Благодаря щедрым дарам, исходящим от самых богатых аристократических семей сенаторов и всадников, следовавших примеру императора, земельные владения римской церкви росли стремительно. В начале V в. церковь заполучила в свои руки еще и земли упраздненных языческих храмов и капищ. К частным дарам и наследованию по завещаниям нужно добавить имущество скончавшихся священников, которое переходило к церкви автоматически. Кроме всего прочего, Константин ввел правило, ставшее в Средние века правовой нормой: к церкви переходило отчуждаемое по каким-либо причинам имущество, а также собственность осужденных преступников, если их родители умерли. С точки зрения источника накапливаемого церковью имущества оно было скорее античным, чем феодальным. Епископ владел им от имени общины, а потому не имел права ни делить его, ни продавать. Но постепенно характер владения земельными угодьями менялся, в нем все более явно проступали феодальные черты.

По мере снижения политической значимости Рима авторитет пап не падал, а скорее наоборот, возрастал. Опираясь на свое быстро растущее экономическое могущество, римские епископы приобретали в западном мире чрезвычайно высокий, не идущий в сравнение ни с чем другим авторитет во всех вопросах веры и нравственности. Распространение христианской веры и яростная борьба, развернувшаяся вокруг ее ключевых вопросов, способствовали упрочению прежде всего авторитета самого папы. При папе Дамасе один из Отцов Церкви, святой Иероним (347–420?), перевел Библию на латинский язык; этот перевод стал широко известен под названием Вульгата. (Ветхий Завет святой Иероним перевел на латынь, официальный язык западной церкви, с иврита, Новый же Завет и отдельные книги Ветхого Завета, которые были написаны или сохранились на греческом, – соответственно с греческого языка.) Это важно отметить потому, что на Римском соборе 382 г. был утвержден порядок канонических текстов, уточнено, какие именно тексты входят в канонический свод Священного Писания. Разработка и фиксация апостольского вероучения, то есть установление обязательных для всех христиан правил веры, были обусловлены борьбой с еретическими учениями. (Эту же цель преследовал и утвержденный канон Священного Писания.) Правила веры (regula fidei) приобрели свой окончательный, канонический вид в конце IV в., и практически в таком виде их утвердил Тридентский собор. Провозглашение идеологического и организационного единства христианского учения и церкви свидетельствовало о том, что церковь считала цель всеобщности (вселенскости) в общем достигнутой.

После смерти императора Феодосия (395) Римская империя окончательно разделилась на две части: Восточную и Западную. С этого момента Восточная Римская империя (Византия) на протяжении более тысячи лет существовала как совершенно самостоятельное историческое образование, в то время как Западная Римская империя (в условиях Великого переселения народов) под ударами варваров раскрошилась на мелкие единицы, и на ее месте постепенно возникли христианские феодальные государства: франкское и германское. В результате разделения империи на две части на Востоке сложилась цезаропапистская греческая восточная церковь, в западной же, латинской церкви постепенно сформировалась папская верховная власть, которая, довлея над мелкими раздробленными княжествами, была для них воплощением идейно-идеологического, а позже во многих случаях и политического христианского универсализма.

После смерти Феодосия Западная империя жила как бы в летаргическом состоянии, постоянно подвергаясь нападениям со стороны вестготов, гуннов, затем германцев. Царящий повсеместно экономический и политический хаос, усугубляющийся социальный и идеологический кризис, охвативший рабовладельческое (античное) общество, – все это делает понятным, почему церковь все в большей мере воспринимается как единственный центр устойчивости в зыбком мире. Именно общий упадок, несмотря на все его негативное влияние, стал той средой, в которой в конечном счете созрели условия для выстраивания папской верховной власти.

В сложнейшем процессе формирования верховенства папы исходным моментом послужило особое положение римского епископа как патриарха Запада. Правда, ранг и полномочия патриарха в общих чертах были одинаковы для всех патриархатов. Однако в римском и византийском центрах предпринимались попытки возвести этот сан на более высокий, «вселенский» уровень. (Остальные патриархи старались скорее укрепить свою власть в данном регионе, утвердиться в своей независимости от кого бы то ни было.) Верховенство римского епископа как главного авторитета в толковании принципов веры в то время уже не подвергалось сомнению, оно было признано и восточными императорами. Но в Риме верховенство это (и здесь невозможно было не учитывать юридические аспекты подчиненности западному патриарху других западных епископов) трактовалось – в проекции на вселенскую христианскую церковь – как полноправное управление всеми делами церкви и как обладание высшей судебной властью. Правда, с этим не соглашалась не только Византия, протестовали и другие патриархи.

Впрочем, непосредственная юрисдикция римского патриарха даже в латинском мире ограничивалась лишь Центральной Италией. В эллинизированной Южной Италии, в Африке и особенно в Испании влияние его было куда слабее, а в Северной Италии и в Галлии вообще едва ощущалось. Особенно успешно выступали против Рима, отстаивая свою автономию, Карфаген, Арль и Милан.

Таким образом, фактическое соперничество за верховную власть над всей христианской церковью существовало лишь между Византией и Римом. Константинополь настаивал на своем верховенстве, ссылаясь на реальную политическую ситуацию, Рим же на первый план выдвигал теологические аргументы. С конца IV в. все чаще говорилось об апостольском характере римской церкви, об авторитете святого Петра. Опирающийся на подобные бесспорные аргументы приоритет в равной степени признавался как Востоком, так и Западом, но не как обоснование права на управление всей церковью. О значении идейных моментов, которые должны были подкреплять притязания на высшую церковную власть, свидетельствует то, что Константинополь, кроме такого явного факта, как близость к реальной имперской власти, также вынужден был искать опору на апостольский авторитет. Согласно легендам, древнюю византийскую церковь, еще до Петра, основал брат Петра, апостол Андрей Первозванный. Следовательно, Константинополь как церковный центр не только был одного ранга с Римом, но даже «старше» его.