Одним яростным движением Николас стряхнул руки Бентона с плеч Антонии.

— Прикоснешься к ней снова, и я тебя убью, что бы она ни говорила.

Голос его дрожал от гнева. Антония бросила на Рейнло колючий взгляд. Маркиз смотрел на нее не отрываясь, без тени раскаяния. В душе она была благодарна ему за защиту. Меньше всего на свете ей хотелось бы встретиться с Джонни наедине.

Бентон поспешно отступил. Пусть ему недоставало отваги, но хватало благоразумия.

— Я увезу тебя в Девоншир. Мы будем вместе, как и хотели всегда.

Антонию не оставляло ощущение нереальности происходящего, она с трудом стряхнула с себя оцепенение.

— Джонни, это было десять лет назад.

Бентон снова поднял руки, но безвольно уронил их, поймав на себе огненный взгляд Рейнло.

— Все эти десять лет я ни на мгновение не переставал любить тебя. Давай оставим в стороне прошлое. Позволь мне избавить тебя от жизни, полной порока и страданий.

У Антонии вырвался презрительный смешок.

— Не слишком ли много ты на себя берешь?

Бентон сурово нахмурился.

— Нам нет нужды лгать друг другу.

— Черт побери, судьба этой женщины не твоя забота, — прорычал Николас, шагнув к Антонии.

Антония попыталась урезонить Бентона.

— Джонни, будет лучше, если ты скажешь себе, что я умерла…

— Никогда! — с жаром возразил он.

— Прошло слишком много времени. Я уже не та девушка, которую ты знал.

— Ты недостоин ее, черт побери. Она всегда была слишком хороша для тебя, — вмешался Николас.

Антония сердито сверкнула глазами.

— Вы не слишком-то мне помогаете.

— А я и не собирался. — Рейнло высокомерно вскинул голову. — Пусть этот негодяй убирается восвояси.

— Лорд Рейнло, я протестую, — подал голос Джонни, держась на почтительном расстоянии. — Возможно, эта леди и оступилась, расточая свои милости слишком многим, но эти дни уже в прошлом. Я намерен превратить ее в порядочную женщину.

Антония неохотно перевела взгляд с Николаса на Джонни. Ее бывший возлюбленный был не злым человеком. Просто глупым, самовлюбленным и тщеславным. Но Николас сказал правду. Невзирая на все случившееся, Джонни убедил себя, что все еще любит ее.

— Джонни, то, о чем ты просишь, невозможно. — В голосе Антонии звучала нежность и легкая грусть о том давнем, пусть и иллюзорном, чувстве, которое когда-то связывало ее с Бентоном. Она тяжело вздохнула. — Никто не должен знать, что я жива. Подумай, какой разразится скандал, если эта история станет известна.

— Я хочу на тебе жениться, — упрямо заявил Джонни. — Брак защитит тебя от клеветы.

— Но я не хочу выходить за тебя замуж.

— Тебе по вкусу грязные ласки Рейнло? Я не могу в это поверить, Антония. Ведь в душе ты добродетельная женщина.

Щеки Антонии вспыхнули. Слова Джонни больно задели ее, ведь «добродетельная женщина» только что провела ночь в объятиях повесы.

— Между нами все кончено, Джонни. Это случилось, когда отец сказал мне, что ты женат. Забудь меня.

— Я никогда тебя не забуду. Я знаю, ты все еще меня любишь.

— Нет, не люблю, — твердо произнесла Антония.

Давным-давно она сказала себе, что излечилась от страстной увлеченности красотой и романтическим очарованием Джонни. Ведь она никогда не испытывала к нему ничего другого. Да простит ей Господь ее прегрешения. Встреча с Бентоном лишь доказала ее правоту. Глядя на него, Антония не почувствовала и тени желания.

Рядом с Николасом он казался сырой глиной, еще не нашедшей своей формы.

Антония заговорила прежде, чем Джонни успел возразить:

— Я не жила в грехе все эти годы. Я нашла себе достойное вместо в почтенной семье. — Она с усилием сглотнула и продолжила, пытаясь придать голосу твердость: — Джонни, если обо мне узнают, пострадают люди, давшие мне кров, когда ты меня бросил.

Антония готова была прибегнуть к шантажу, ели это могло заставить Джонни молчать. Однако, напившись, Бентон становился на редкость словоохотливым. Его разговор с Николасом в таверне ясно показывал, что за минувшие десять лет он ничуть не изменился.

— Я хочу, чтобы ты дал мне слово джентльмена, что никогда никому не расскажешь о нашей встрече.

Лицо Джонни недовольно вытянулось. Он перевел обиженный взгляд с Антонии на Николаса.

— И ты ждешь, что, встретив тебя в этот час в обществе такого человека, как Рейнло, с его репутацией первейшего волокиты, я поверю, будто ты не его любовница? Ради Бога, Антония, ты выглядишь так, словно только что вылезла из его постели. Имей в виду, теперь я не тот неоперившийся юнец, каким был когда-то, моя дорогая.

— Я оборву вам уши, негодяй, если вы не проявите должной почтительности к этой леди, — прорычал Николас, выступая вперед.

Он встал так близко к Антонии, что ей показалось, будто над ней нависла гора.

— Вы уверяете, что не увлечены этой дамой, а между тем держитесь как собственник, — огрызнулся Джонни.

Это было самое смелое высказывание, на которое он отважился, если не считать безрассудного предложения, сделанного женщине после десяти лет разлуки.

— Совершенно верно.

Николас отстранился от Антонии и угрожающе шагнул к Бентону.

— Прекратите, вы оба!

Антония вдруг почувствовала, что сыта по горло этой сценой. Она когда-то жаловалась на унылую жизнь компаньонки, но теперь это скучное существование показалось ей настоящим раем.

— Я не потерплю, чтобы вы сцепились, как пара собак, грызущихся из-за кости. Это оскорбительно.

Мужчины ошеломленно уставились на нее. На их лицах читалось изумление, словно ломовая лошадь вдруг поднялась, чтобы выступить с речью в палате общин.

— Антония? — в замешательстве проговорил Джонни.

Николас промолчал, но искаженное гневом лицо его разгладилось.

— Не желаю больше ничего слушать. Я ухожу. Можете поубивать друг друга, если вам так хочется. — Антония задержала сердитый взгляд на своем первом любовнике. — Джонни, я не стала бы твоей женой, даже будь ты единственным мужчиной на земле. Обладай ты хоть каплей здравого смысла, ты был бы мне благодарен за отказ.

Она обернулась к Николасу, и душившая ее ярость внезапно иссякла. Из последних сил Антония набросила на себя маску уверенности.

— Лорд Рейнло, благодарю вас за то, что вызвались сопровождать меня во время прогулки по парку. Доброго вам дня.

Взметнув юбками, она стремительно зашагала прочь, оставив обоих мужчин стоять на тротуаре. В эту минуту Антония от души желала всем представителям мужской половины человечества провалиться в преисподнюю.

Рейнло осушил еще один бокал бренди и едва удержался, чтобы не швырнуть изящный хрусталь в погасший камин. Этот жест больше подошел бы проклятому Бентону. Николаса душила бессильная ярость. Антония сбежала от него. Леди Хиллиард отвергла распутного маркиза Рейнло. Он вновь ощутил, как боль стягивает углом желудок, словно в горький миг расставания.

Николас обвел невидящим взглядом библиотеку. Разве спутников и циников терзает душевная боль? Бессердечный маркиз чувствовал себя покинутым и бесконечно одиноким, в нем кипел гнев. Один лишь гнев, сдерживаемый ценой невероятных усилий, помогал ему терпеть эту пытку.

Проклятая Антония. Черт бы ее побрал. Черт, черт, черт. Но смертельная мука терзала не женщину, осветившую его жизнь быстротечным счастьем, а самовлюбленного, беспечного повесу.

Эти слова показались Николасу унизительно фальшивыми.

Приказав негодяю Бентону держаться подальше от Антонии, Рейнло вернулся в пустой дом, населенный воспоминаниями. Он надеялся, что Антония задержится до вечера, но она покинула его. Покинула навсегда. Проклятие!

Темная пустая комната, по которой весь день бродил Николас, показалась ему горьким предвестием темных пустых одиночества.

Будь проклята Антония. Неужели она не понимает, как необычайно ценен тот чувственный восторг, который им удалось выразить? Какой это редкостный дар?