Порыв ночного ветра опрокидывает пачку сигарет. Сладкие палочки смерти рассыпаются на камни… Я вскакиваю на дракона. Издаю губами цокающий звук. Верный друг расправляет перепончатые крылья и взмывает в небо. Накрывает… Я сижу на Дворцовой с недопитой бутылкой пива в руке. И одновременно я уже в полете! Горный Принц негромко рычит подо мной. В его пасти клокочет пламя… Он выпускает струю огня в багровый сумрак ночи… Голубая лента реки несется под нами. Огромные кожистые крылья вспарывают воздух. Горный Принц чувствует где-то внизу под деревьями логово дикой самки дракона. Он издает надрывный мужественный рык. И самка откликается с земли, пронзая тишину призывным плачем.
– Боже… Я в Раю. Реально, пацаны! Я парю над райскими садами. Крылья бьются за моей спиной… В моих ладонях руки любимой женщины… Как она прекрасна… Как нежна! Ее глаза… Ее белые лебединые крылья.
– Море… Море народу! Стадион заполнен до отказа… Все поднялись с мест в едином порыве. Джимми Пейдж заканчивает на гитаре финальное соло. Я врываюсь в него своими фантастическими брэйками и неземными сбивками! Мои палочки творят волшебство… На центральной трибуне фанаты разворачивают огромное полотнище. На нем золотые буквы: «Спасибо, Паштет! Ты лучший барабанщик мира!»
– Фанатки… О, боже! Они сбрасывают с себя одежду! Их пять… Восемь… Десять… Дверь голливудского «люкса» открывается и закрывается, впуская все новых и новых моих поклонниц. Они приближаются ко мне… В их глазах немое обожание и щенячий восторг… Ах, оставьте! Ах, я не достоин… Ах нет! Достоин!… Достоин!… Я бог!… Я реинкарнация Пасториуса! О, боже…
«Сакура! Очнись… У нас проблемы! Нас окружают менты. Со всех строн подтягиваются тачки с мигалками… По наши души. Стопудов!»
«А-а?… Что-о?… Ой, блиин… Как же я запала… Черт! Ты прав. Менты… Бабоны… Как же они нас нашли?… А-а! Понятно… Программа по борьбе с терроризмом. Камеры на каждом шагу… Вечера срисовали на „раз-два-три“… Вот, блин… И уйти-то не проблема! В обычном состоянии… А сейчас нас всех безбожно прет. И каждого на свой манер. Ну попали…»
«Закидывай парней в челнок, и рвем отсюда!»
– Дмитрий Вечер! Сдавайтесь… Сопротивление бесполезно! Площадь окружена. Поднимите руки вверх, чтобы мы их видели! Если вы держите остальных людей в заложниках, отпустите их. И вам это зачтется.
«Ну вот… Началось! Допрыгалась… Тигрица.»
– Ребята, дуйте в космолет! Нас федералы пропасли… Пора делать ноги!
– Эх, мать твою за ногу! Меня фанатки только стали раздевать. А можно их с собой взять?
– Смешной ты, Костя… Ты просто не сможешь их с собой не взять.
Парни вскакивают на ноги… Они с трудом вернулись в этот мир. Костыль и Паштет прыгают в челнок. Вечер за ними… Прозрачная крыша гиперлета опускается. Одновременно с этим Киб включает защитное поле. Я откидываюсь в кресле. Сжимаю в ладонях подлокотники… И натягиваю поводья Горного Принца, закладывая очередной вираж… Посыл на взлет! Челнок взмывает в небо. Менты остаются далеко внизу. Горный Принц выпускает из пасти столб огня… Пока все идет хорошо.
«Сакура, взгляни на радар! С севера подходят вертолеты!»
Алое солнце моей планеты садится в ветвистые кроны деревьев. Величественный полет дракона продолжается. Скалистые хребты вырастают на пути. Принц начинает лавировать в просветах между скалами. Горные вершины с шапками снега завораживают безмолвной красотой. Погоня над ночным Питером принимает серьезный оборот. Вертолеты окружили наш челнок со всех сторон. Один пристроился сверху. Нас пытаются прижать к земле. Верхний вертолет почти ложится на челонок своим тяжелым брюхом… И тут происходит необъяснимое! Границы между реальностью и миром Anamorphosee 21 начинают расплываться. Еще чуть-чуть… И мы прыгнем из питерской ночи прямо в родной скалистый сумрак моего детства! Я схожу с ума.
«Я тоже это вижу, Сакура! Побочные эффекты мыслекапсул малоизучены. И это, скорее всего, один из них. Твой тренированный мозг взорвал реальность, пространство и время. Еще один маленький скачок… И мы вынырнем на Anamorphosee 21, твоей родной планете, до которой полтора года пилить на самой мощной гипертяге!»
«Ну что ж… Тогда попутного ветра нам. И семь футов под килем!»
«Йо-хо-хо, подружка! Сделай это… Покажи аборигенам настоящее чудо!»
Нечеловеческим напряжением мысли я делаю посыл в биоком корабля. Мозги взрывают всполохи зеленых молний. Реальность плавится и тает, как часы на картинах Дали! Питер исчезает… Наш челнок врывается в ночное небо Anamorphosee 21.
10
Глубокой ночью Сакура на последних остатках топлива дотянула до фамильного замка, представила нас канцлеру и обессиленная рухнула на руки придворных. Они отнесли ее в покои… А мне и в конец обалдевшей от алкоголя, колес и событий бурной ночи рим-секции группы «Задний Космос» выделили роскошные аппартаменты. Каждому отдельные… Правда Костыль потом перебрался к Паштету. Он сказал, что боится спать один на незнакомой планете… Так они и уснули рядышком на огромной, как футбольное поле, кровати под роскошным балдахином с золотыми кистями и вензелями королевского дома Anamorphosee. Утром нас всех пригласили на завтрак, отведать местных блюд и обсудить дальнейшие планы.
В банкетном зале с высоченными колоннами и затейливыми витражами звучала тихая музыка. Настоящий живой оркестр наигрывал приятные мотивы. Свет струился через разноцветные стекла и расписывал окружающую обстановку и лица людей всеми цветами радуги. Мои друзья уже сидели за столом. Я поздоровался со всеми и устроился в кресле рядом с Сакурой. Она выглядела вполне здоровой и отдохнувшей. В этот раз на ней, вместо привычного белого комбинезона, оказалась мантия свободного покроя, расшитая золотом и великолепными драгоценными камнями. Эти камни складывались в фантастические узоры. Воистину, Ее Величество Королева Anamorphosee была обворожительна и прекрасна! Сакура общалась с нами на русском языке. А с придворными на своем родном. Но я понимал каждое слово. У Маши был встроенный лингво-центр, поэтому, как только иностранная фраза слетала у кого-то с языка, я тут же улавливал смысл. И даже сам мог легко общаться на языке планеты Anamorphosee 21. Стол ломился от невиданных экзотических блюд. Непроизносимость их названий вполне компенсировались отменным и необычным вкусом. Костыль с Паштетом объедались что есть мочи и стонали от восторга.
– Зеленое мясо, Паха! Это не глюк. А вкус… Ну это вообще – удар ломом между глаз в солнечный весенний день! Умереть и забиться в экстазе. Даже и сравнивать не с чем… Таких вкусов на Земле просто нет априори. Видишь… Я тоже умный. Такое слово знаю! А-при-ори… Только попробуй теперь сказать, что басисты тупые! Зеленое мясо… Отпад.
– А вот эта полосатая в крапинку хрень с шевелящимися отростками – просто чудо! Димас, накладывай себе, какое хочешь, блюдо. Башню унесет от любого из них… Гарантирую! Я тут уже все попробовал.
– Спасибо, Паштет. Сейчас посмотрим… Положите-ка мне вот этих разбегающихся волосатых макарон! Благодарствую… О-о-о! Действительно отменный вкус.
– Ешьте, парни, пейте! Ни в чем себе не отказывайте. Как Королева Anamorphosee, объявляю вас почетными гостями нашей планеты. Любое ваше желание будет исполнено. В разумных пределах, конечно! Особенно это касается Костыля. Не забывай, что твое мировое турне уже закончилось.
– Да ладно тебе, Сакура! Хорош подкалывать. Лучше вели принести еще пару блюд зеленого мясца. И черно-белых огурцов… Или что это там у вас такое было обалденное?
– Еще зеленого мяса Костылю! И все, что он попросит… Из еды.
– Ну что?… У всех налито?… Канцлер, давай с нами. Плесните Габриэлю вон того охренительного синего винца… Ну что, други? Я хочу выпить за здоровье нашей хозяйки и всех женщин галактики… Спасибо вам, родные! За то, что любите нас, разгильдяев и пьяниц. За то, что дарите нам свое время. За то, что вы нашли нас в этом мире.
– Молодец, Паштет! Орел. За это стоит выпить… Стоя.
