Серена отняла голову от его плеча и заставила себя улыбнуться. Лаки – суровый, сильный и очень непростой. Жизнь с ним вряд ли будет безоблачно-легкой или скучной, а вот без него будет лишена всякого смысла. Она любила его без всяких причин, но разве любят за что-то? Разве это любовь? Она заглянула в глубь его души и увидела человека, достойного того, чтобы связать с ним свою судьбу.

– Стань моей женой, Серена! – повторил он.

– Я согласна, – прошептала она.

– Стань матерью моих детей!

– Да, я согласна, – произнесла она и улыбнулась еще шире. Затем взяла его руку и положила себе на живот.

Ей не нужно было ничего говорить. Лаки все прочитал в ее глазах. Он тотчас представил себе Серену, держащей на руках красивого темноволосого малыша, и его бросило в жар. В порыве нежности он еще крепче прижал ее к себе. Его жизнь, на которую совсем недавно он был готов махнуть рукой, неожиданно наполнилась смыслом. Он еще долго не выпускал Серену из объятий. Любовь, этот великий целитель, нахлынула на него порывом очистительного ветра, выметая последние остатки мрака из самых дальних уголков его души.

Затем, слегка отстранившись, он с озабоченным выражением на лице смахнул слезинки с ее щек.

– Не знаю, дорогая, какой из меня выйдет муж, – честно признался он. – Я слишком долго был одинок. Дольше, чем ты себе представляешь.

– Все будет хорошо, – успокоила его Серена и погладила по гладко выбритой щеке. – Одиночество больше тебе не грозит.

– Верно. Потому что у меня будешь ты.

– Да, я буду с тобой всегда.

Надеюсь, вы получили удовольствие, читая эту книгу, ничуть не меньшее, чем я, когда писала ее для вас. Мне хотелось создать яркую картину Южной Луизианы. Это удивительная часть Америки, с уникальной природой и неповторимой историей, а также с удивительной смесью культур. Я пыталась донести до читателя это культурное разнообразие – например, вкладывала в уста героя фразы на французском.

Диалект каджунов отличается от стандартного французского – точно так же, как английский Елизаветинской эпохи отличается от современного. Этот диалект развивался в изоляции от материнского языка и потому сохранил немало устаревших слов и фраз. Вместе с тем он обогатился за счет заимствований из других языков. Сам диалект представлен в наши дни несколькими поддиалектами, что неудивительно, поскольку на протяжении нескольких поколений он передавался из уст в уста, не имея письменной формы. Примерно шестьдесят процентов словаря каджунов совпадают со стандартным французским, сорок процентов – характерны только для этого диалекта.

Лишь недавно начались попытки сохранить этот уникальный диалект – составить его словарь, изучить грамматику, издать учебные пособия. Увы, эти попытки встретили яростное сопротивление. Разгорелись жаркие споры о том, какой диалект самый правильный, и даже зачем вообще нужно спасать этот умирающий язык. Есть немало тех, кто посматривает на него свысока, как на «испорченный французский». Лично для меня каджунский диалект – уникальная часть нашего культурного наследия, нечто такое, что заслуживает того, чтобы мы его сохранили.

Источником каджунских слов и фраз, которые я вложила в уста главного героя, стал разговорник под редакцией Гарри Джэнниса и Рэнделла Уотли, а также переводы на английский язык каджунских песен, которые можно услышать в исполнении группы « Beausoleil». Хочу выразить слова признательности артистам за то, что благодаря им каджунский язык все еще жив.