Но она пришла с другим мужчиной…

Неожиданно кто-то ткнул пальцем ему в бицепс. Лаки обернулся и увидел владельца галереи Генри Ричарда. Это был худощавый, подтянутый мужчина лет сорока, на его вкус, излишне космополитичный. Лаки поспешил в очередной раз напомнить себе, как то делал на протяжении последних недель, что этот человек – владелец одной из лучших галерей города, а его невестка Даниэль приложила немало усилий к тому, чтобы их познакомить. Только благодарность по отношению к Даниэль удерживала его от желания послать Ричарда подальше. Впрочем, была еще одна причина: возможность показать Серене, что он готов начать новую жизнь. Ричард оставил без внимания его хмурый взгляд и кивком указал на экзотического вида особу рядом с собой.

– Ты непременно должен познакомиться с Аннис, Лаки, – проговорил он. – Она арт-критик из «Таймс».

– Неужели там, откуда ты родом, не учат хорошим манерам? – нарочито слащавым тоном спросил Лаки. – Я в данный момент разговариваю с мисс Шеридан.

Щеки Ричарда пошли красными пятнами. Критикесса с интересом посмотрела на Лаки.

Ричард шагнул ближе к восходящему светилу и шепнул ему на ухо:

– Аннис – очень влиятельная персона в художественном сообществе.

– Тогда ты можешь от всей души поцеловать ее в зад, – ответил ему Лаки. – У меня сейчас есть дела поважнее.

Серена деликатно покашляла.

– Лаки, я вижу, что ты в данный момент занят. Поговорим позже.

– Мы можем поговорить прямо сейчас, – сказал Лаки, сверкнув глазами. И, взяв за руку, повел ее к запасному выходу. – Пойдем отсюда. Мне здесь нечем дышать.

– Но твоя выставка!..

– Ничего с ней не случится. Она будет идти своим ходом.

– Лаки! – процедила Серена сквозь зубы, дабы не привлекать к ним внимания окружающих. – Эти люди пришли сюда, чтобы тебя увидеть.

Лаки пропустил ее упрек мимо ушей и двинулся дальше, решительно выставив вперед подбородок и нахмурив брови.

– Если они пришли ради моих картин – прекрасно. Если пришли ради бесплатной выпивки, я тоже не возражаю. Но если они пришли только для того, чтобы поглазеть на меня, то могут валить отсюда, я не выставочный экспонат.

Он тащил ее за собой к двери, и толпа посетителей испуганно расступалась в стороны. Миновав небольшую кухню и удивленные взгляды персонала, они вышли во двор, окруженный соседними зданиями.

В центре мелодично журчал фонтан, от которого во все стороны расходились мощенные камнем дорожки. Теплый вечерний воздух был напоен ароматами цветов, буйно разросшихся в крохотном дворике. Над городом сгустились сумерки, и во дворе уже зажглись бронзовые фонари.

– Тебе везет – в наши дни считается вполне естественным, что у художников должны быть дурные манеры. Людям это даже нравится, – сухо заметила Серена, когда Лаки подвел ее к скамейке в дальнем углу сада.

– Верно, меня ждет бешеный успех. Ты тоже так думаешь?

– Сенсация ждет наверняка. Кстати, у меня почему-то онемела рука. Не потому ли, что ты ее сжимаешь?

Лаки выругался по-французски и, как только они подошли к скамье из кованого железа, скрытой зарослями бугенвиллеи, отпустил ее руку.

– В такой толпе я чувствую себя не в своей тарелке, – признался он.

Серена ответила ему теплой улыбкой.

– Судя по всему, дела у тебя идут прекрасно.

– Стараюсь, – небрежно пожал плечами Лаки.

Серена с ужасом поймала себя на желании прикоснуться к нему. Боже, как ей хотелось обнять его, сказать, как она гордится им! Однако вместо этого она заставила себя опуститься на скамью. Последние месяцы он прекрасно жил без нее. Было видно, что он приложил немалые усилия, чтобы распрощаться с прошлым. Серена была искренне за него рада, но не могла позволить себе разделить с ним победу. Если она не хочет проблем на свою голову, ей лучше держаться от него как можно дальше, как в эмоциональном, так и физическом плане.

– С тобой все в порядке? – неожиданно задал он ей вопрос.

– Конечно, – ответила она, и в ее голосе прозвучала некая неуверенность. – Со мной все в порядке.

Конечно, если под этими словами иметь в виду душевную боль и одиночество. Она сказала бы ему правду, если бы не пообещала себе сохранить гордость.

Тишина сада окружила их как будто коконом. Тихо журчал фонтан. Со стороны домов доносились приглушенные звуки автомобильных гудков, чьи-то голоса, звуки джаза, лившиеся из какого-то окна.

Лаки ничего этого не слышал. Он стоял возле Серены, чувствуя себя неловко в новых тесных ботинках, думая о том, что упустил свой шанс и потерял ту единственную женщину, которую по-настоящему любил.

– Мне тебя недоставало, – неожиданно признался он.

Серена удивленно подняла на его глаза. Ей показалось, будто ее сердце остановилось. Наверно, она просто задержала дыхание.

– Мне чертовски тебя недоставало, Серена.

– Тогда почему же ты не приехал ко мне? – спросила она, с трудом выговаривая слова.

– Не мог. Скажи, что я мог бы тебе предложить? Тем более в том состоянии, в котором я тогда был.

– Я все равно любила тебя.

– Ты меня до сих пор любишь? – спросил Лаки и заглянул ей в глаза в ожидании ответа.

– Вот уже четыре месяца я пытаюсь перебороть это чувство.

– И как? Удалось?

Серена промолчала. Она смотрела на него в упор, чувствуя, что ненавидит его. Ненавидит за то, что он сделал с ней; за то, что сейчас он рушит те стены, которые ей за последнее время удалось возвести между ними; за то, что он лишил ее покоя и сна. Лаки нагнулся, уперся в скамью коленом и взялся обеими руками за спинку, лишь бы только она не смогла встать и уйти.

– Ты меня еще не разлюбила, Серена? – спросил он.

Она попыталась отвернуться от него, но Лаки приподнял ей подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза.

– Нет, – прошептала Серена, и с ее ресниц скатилась одинокая слезинка, унося с собой последнюю ее надежду сохранить гордость. – Нет.

– Тогда какого черта ты делаешь здесь с другим мужчиной? – бросил он ей, и его голос звенел ревностью. Серена удивленно округлила глаза.

– Дэвид? Он просто мой друг и коллега. Мы вместе работаем.

– Так он не твой любовник?

– Нет! – раздраженно воскликнула Серена. – И вообще, это не твое дело!

Лаки отошел от нее и встал поодаль, засунув большие пальцы за пояс брюк. Лицо его было чернее тучи.

– Нет, дорогая. Это, черт побери, мое дело!

– Неужели? – язвительно спросила Серена и выгнула бровь. – С какой это стати?

– Потому что я тебя люблю! – воскликнул Лаки.

Окружающий мир на мгновение застыл.

Серена в немом изумлении посмотрела на него, не в силах что-то говорить или даже пошевелиться. Лаки смотрел на нее, и грудь его вздымалась от волнения.

– Я люблю тебя, – тихо повторил он, беря себя в руки.

Продолжая смотреть на него в упор, Серена медленно поднялась со скамьи.

– Я уже оставила всякую надежду встретиться с тобой. Я все ждала и ждала, когда же ты вернешься. – Она покачала головой, чувствуя, что слезы застилают ей взор. – Скажи это еще раз, – прошептала она, когда Лаки обнял ее. – Пожалуйста, скажи это еще раз.

– Я люблю тебя. – Каждое его слово перемежалось поцелуем в висок. – Je t’aime, ma cherie. Je t’aime.

Он прижал Серену к себе и, отыскав ее губы, прильнул к ним жадным поцелуем, как будто изголодался по ней за последние месяцы. Затем слегка отстранился и принялся осыпать поцелуями ее мокрые от слез щеки и ресницы.

– Не плачь, дорогая. Не плачь, – прошептал он. – Все хорошо.

Увы, слезы одержали над ней победу, и она расплакалась, не в силах совладать с приливом чувств. Прижавшись лицом к его сильному плечу, она рыдала, как будто со слезами хотела выплакать всю свою душевную муку. Ей была приятна исходящая от него сила, и она поблагодарила небеса за то, что они снова вместе.

– Будь моей женой, Серена, – прошептал Лаки. – Ты мне нужна. Я могу перевернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов, но она все равно будет ненужной для меня, если в ней не будет тебя. Будь моей женой.