Литмир - Электронная Библиотека

Схватив противника за перед рубашки, Лаки рывком поднял его на ноги и бесцеремонно толкнул к стене. Пистолет он бросил, зато в руке его блеснул нож. Еще миг, и зловещее лезвие было приставлено к горлу Уиллиса.

Серене было видно, как подонка бьет мелкая дрожь. Лицо его посерело, на лбу выступили градины пота, которые, под тяжестью своего веса, затем покатились вниз по его щекам, словно вода по круглым бокам тыквы. Глядя выпученными глазами в лицо собственной смерти, он сдавленным шепотом помянул всех членов святого семейства.

– Ну, на твоем месте я бы не стал их звать себе в защитники, – съязвил Лаки и усмехнулся. Уголки губ скривила хищная улыбка, в желтых глазах мелькнул нехороший блеск. Он нежно погладил горло противника стальным лезвием. – Мне почему-то кажется, что на небесах твое имя давно уже занесли в черный список.

Уиллис судорожно сглотнул. Кадык дернулся, и на коже пролегла небольшая царапинка.

– Господи, Дюсе, я ведь безоружен, – прохрипел он. – Ты убийца.

Рука Лаки и его взгляд даже не дрогнули.

– Какая разница. Потому что от тебя мало что останется, и кто потом докажет, так это или нет. Ты прикасался к моей женщине, Уиллис. И за это ты поплатишься. Жаль, что времени у меня в обрез, а не то я растянул бы удовольствие.

– Лаки, – раздался у него за спиной голос Серены. Тихий и дрожащий, он задел лишь самый край его сознания, как будто доносился откуда-то из другого измерения. – Лаки, не надо.

Он обернулся и краем глаза заметил ее рядом с собой. Лицо и шея исцарапаны. Блузка порвана, в грязных пятнах, болтается расстегнутая. В уголке рта запеклась кровь, нижняя губа распухла. В глазах – прекрасных серых глазах – застыл ужас. Увиденное лишь наполнило Лаки удвоенной яростью.

– Этот подонок издевался над тобой, – процедил он сквозь зубы.

Серена ничего не ответила, опасаясь, что ее слова лишь подтолкнут его к безрассудным действиям. Ей было видно, как он из последних сил пытается сдержать рвущийся наружу гнев. Этот гнев сверкал в его глазах, дрожью пробегал по его мускулам, наполнял собой каждую клетку его тела.

Лаки вновь обернулся к Уиллису.

– Встретимся в аду, – вкрадчиво прошептал он. – Правда, сдается мне, ты попадешь туда гораздо раньше меня.

С этими словами он провел лезвием по коже противника. Из свежих порезов тотчас же показались капли крови и, словно, красные слезы, скатились вниз, Уиллису на грудь. Губы рыжеволосого громилы дрогнули, и он негромко проскулил.

Лаки уставился на свежую кровь – ее запах уже щекотал ему ноздри. В сознании тотчас пронесся вихрь лиц: полковник Ламберт, Амалинда Рока, Шелби. Он видел каждое с предельной отчетливостью – перекошенные, в красных каплях крови, обезумевшие глаза, раскрытые в дьявольском хохоте рты. Увидел он и другие картины: своих других врагов, другие схватки, другие смерти. Ему казалось, будто к краю его сознания подбирается нечто черное и липкое, грозя поглотить его целиком и унести неизвестно куда. Его пальцы еще сильнее сжали рукоятку ножа. Уиллис громко втянул в себя воздух.

– Лаки, не надо! – вновь донесся, словно откуда-то издалека, голос Серены. – Пусть с ним разбирается шериф. Не надо марать об него руки. Он того не стоит.

Она подошла ближе и умоляюще посмотрела на него. В глазах у нее застыли слезы.

– Прошу тебя, Лаки, – прошептала она. – Ты нужен мне. Я люблю тебя.

– Этот ублюдок сделал тебе больно, – возразил он, и каждое слово прозвучало с предельной четкостью. Он так и не оторвал глаз от лезвия ножа. Внутри его по-прежнему бушевала буря, грозя в любой момент разорвать его на части, а сознание застилала черная пелена. – Он сделал тебе больно.

– Не больнее, чем ты ему.

Нож еще глубже впился в шею Уиллиса. Тот издал сдавленный хрип, и по лезвию побежал новый ручеек крови. Лаки смотрел на него, словно загипнотизированный, с изумлением и ужасом. Предательская чернота подступила еще ближе. Боже, как он устал! Устал вечно с кем-то бороться. Наверно, было бы только лучше, если эта чернота поглотит его раз и навсегда.

Но сквозь нее вновь пробился голос Серены – тихо-тихо, как будто она проговорила эти слова внутри его головы:

– Сейчас мне ничего не грозит. Ты спас меня, Лаки, теперь спасай себя. Прошу тебя, не делай этого.

Какая-то часть его «я» жаждала по самую рукоятку вонзить нож в шею Уиллиса. Мысленным взором он уже видел реку крови, как она грозит с головой поглотить его самого – как то обычно бывало в его кошмарах. Кровь омоет его, накроет своей волной, и его больше не будет. Ничего не будет – ни новых драк, ни предательств, ни даже любви. Пальцы его дрогнули. Он чувствовал, как самообладание изменяет ему, как под тяжестью черноты оно уже начало давать трещины.

– Держись, – прошептала Серена. – Прошу тебя, держись.

Она смотрела на него полными слез глазами. Слезы, словно градины, скатывались по ее щекам, но она словно окаменела. Ей было страшно даже моргнуть – казалось, одно движение – и она навсегда потеряет его. Серена чувствовала, как внутри его копится ярость, что тело его напряглось, как натянутая до предела струна, что грозит вот-вот лопнуть. Взгляд его был прикован к Уиллису, но она сильно сомневалась, что в эти минуты он видит своего противника. Казалось, взгляд его был устремлен куда-то внутрь самого себя, что в эти минуты он видит нечто такое, чего страшится больше всего на свете. Нет, не с Уиллисом сейчас боролся он, а с самим собой, и эта борьба была куда ожесточеннее. И если он проиграет эту схватку, то будет потерян для нее навсегда. Серена в этом почти не сомневалась. Нет, какая-то часть ее «я» была бы только рада, если бы Джин Уиллис встретил свой конец. Увы, месть не стоила той цены, которую потом за нее пришлось бы заплатить.

– Держись, Лаки, – повторила она, черпая спокойствие в самых дальних уголках души. – Прошу тебя, не поддавайся…

– У меня нет сил, – прошептал он. Его взгляд, усталый и испуганный, был устремлен сквозь лицо Уиллиса.

– Я знаю, – ответила Серена и приблизилась к нему еще на полшага. – Я понимаю, ты устал, но ты гораздо сильнее, чем о себе думаешь. И гораздо лучше. И ты способен побороть искушение. Отойди от края. Прошу тебя, Лаки, ради меня, ради твоих родных, ради себя самого. Отойди. Ты это можешь. Я это точно знаю.

Лаки посмотрел на нож в своей руке, на капающую с него кровь. Казалось, он застыл на самом краю глубокой пропасти, и этот край крошится и осыпается у него под ногами. Эта пропасть безумия манила, притягивала: всего один шаг – и он в нее свалится. С другой стороны, Серена тихими, но твердыми словами умоляла его не делать этого – нет, не только словами. Умоляла своей любовью, которой ему так отчаянно недоставало, любовью, которой он никогда не сможет быть верен до конца. Он чувствовал, как его изнутри раздирают противоречивые желания, как они клокочут в нем, словно пар в чайнике, сотрясая каждую клеточку его тела. Казалось, еще мгновение – и он взорвется. И это страшное напряжение нарастало с каждой секундой.

Наконец, прорычав, словно раненый зверь, он убрал от горла нож и вонзил его в стену рядом с головой Уиллиса, а сам резко отстранился от него, как от зачумленного. Стоило ему отпустить противника, как тот без чувств рухнул на пол.

Покачиваясь на нетвердых ногах, Лаки отступил назад. Темнота отхлынула, а в следующий миг ему в глаза ударила ослепительная вспышка света. Он растерянно повернулся к Серене. Казалось, последние силы вот-вот оставят его, как будто кто-то открыл в его теле невидимый кран, и они устремились вон, превращая его в пустую оболочку.

Серена попыталась улыбнуться, несмотря на слезы, что ручьями катились по ее лицу.

– Я еще ни разу в жизни никому так не радовалась, – прошептала она.

Лаки смотрел на нее, и каждый синяк, каждый порез на ее теле отдавался болью в его собственном. Боже, будь у него дар исцелить ее! Ну почему он не может перенести ее назад в прошлое, защитить, уберечь от того, что ей выпало пережить… Ему много хотелось в данный момент – быть сильнее, быть крепче, быть тем, кто мог бы связать свое будущее с такой женщиной, как Серена Шеридан. Впрочем, ему достаточно уже того, что она жива. И, словно желая в этом удостовериться, он нежно привлек ее к себе и заключил в объятия.

65
{"b":"150224","o":1}