Проснулся я, судя по часам, всего через двадцать минут, уже на другой ветке метро. Реальгар отступил в сторону, без возражений вернув мне контроль над телом. Но не до конца, - я постоянно ощущал его молчаливое присутствие у себя за спиной. На платформе кроме меня и двух основательно подпитых мужчин никого не наблюдалось.

     Убедившись, что запоздавшие пассажиры меня не видят, я вытащил из футляра промасленную металлическую трубу и пристроил ее на спине с помощью замысловатой ременной упряжи. Маскировать оружие от людей нам более не потребуется, а тот, для кого оно предназначено, еще далеко. Еще раз оглянувшись,  я скользнул в пахнущую креозотом, окисленной медью, машинным маслом и затхлой водой темноту тоннеля. 

    И в этой Тьме наконец-то понял – Платона человека, как отдельного Я, больше не существует. Есть Мы-Реальгар, в которое человеческое естество входит совсем незначительной частью. Сейчас, ожидая поезда  в уютной полутьме, это вмещающее множество личностей Мы, внимательно изучало историю последнего воплощения по имени Платон, пытаясь не упустить ничего важного, что могло бы пригодиться в последней, решающей битве.

     Просматривая нашу человеческую жизнь, мы раз за разом убеждались, что большинство из встреченных людей достойны огненного освобождения. Люди сами того не понимая, накапливали безмерную тяжесть грехов, превращая дарованную им Богом Землю в Ад. Грешны были все жители планеты, даже еще нерожденные. И всех их следовало освободить от бремени самих себя. Вспомнился завет инквизиторов – «жги всех, Господь разберется, - кто прав, а кто виноват!». Однако приоритеты существовали.

    В обширный список будущих «зачисток» в первую очередь входили  упыри, бывшие одноклассники, доставившие когда-то столько мук «маленькому жиденышу», прихожане одного знакомого собора и сподвижники Вани-Могилы. Здесь же присутствовали мои учителя и родственники, за исключением Марго, к ней Реальгар испытывал нечто, похожее на благоговение. Сестра оказалась единственным человеком, вызвавшим у Демона те же чувства, что и у человека.

    Вердикт в отношении всех остальных, хоть как-то принимавших в моей жизни персонажей был однотипен. Только охоту на Иннокентия Леонидовича Дракон решил отложить «на потом», благоразумно рассудив, что сначала неплохо бы набраться сил. Но номером один в этом обширном списке по прежнему оставался Демиос Сатанопуло.

   Прибыть на место стрелки с Бешенным Анандой, мы собирались загодя и максимально незаметно. Отсюда и выбранный способ передвижения. Как только последний поезд, с грохотом набирая скорость, устремился к следующей станции, со сводчатого потолка на его крышу что-то упало.

   Вопреки законам инерции и тяготения это нечто не скатилось на пути, а, подобно большой липучке, плотно закрепилось на металлической поверхности. Нельзя сказать, что такое происшествие осталось совсем без внимания.

   Недавно установленная в тоннеле камера «системы предотвращения несанкционированного доступа», засекла нечто необычное и передала сигнал тревоги в диспетчерскую. Оператор ничего толком не разглядел, но действуя по инструкции, оповестил дежурных по станции и путевых рабочих.

    Если бы на поезде решил прокатиться обыкновенный хулиган «зацепер», вряд ли его путешествие продолжилось дольше двух-трех перегонов. Но «липучка» была заметно более приспособлена к выживанию во враждебной среде, чем безбашенные городские подростки, время от времени разбрасывающие свои мозги на метрополитеновских путях.

     Прошло совсем немного времени, и цвет тела, прилепившегося на крыше вагона, приобрел свойственный давно немытому метропоезду грязно-синий оттенок. Единственным, что еще можно было разглядеть, был тускло блестевший метровый металлический цилиндр, похожий на отрезок водопроводной трубы.

   Даже наметанный глаз дежурного электрика ремонтной бригады, осмотревшего замедливший ход поезд, не смог различить чего-то, хоть отдаленно напоминающего человека. Сообщив в диспетчерскую о «забытом каким-то муд…лой на крыше вагона трансформаторном блоке», он закрыл вопрос.

   И не удивительно, ведь в твари использовавшей такой необычный способ доставки к намеченной цели, человеческого было не сильно больше, чем в упомянутом ремонтником электрическом приборе. Как самонаводящаяся торпеда, она не знала ни сомнений, ни страха. И только на самой периферии сознания живой машины убийства мерцало воспоминание о том времени, когда она считала себя человеком по имени Платон. Впрочем, Реальгаром она себя тоже не ощущала. Дракон экономил силы и не спешил без нужды наполнять собой человеческую оболочку.

    Тварь соскользнула с поезда, не доехав нескольких метров до законсервированной станции метро. Бегло просканировала видениемплатформу, заставленную лесами, строительным оборудованием и запакованными в деревянные ящики отделочными материалами. Угроз не обнаружено, можно выйти из тени и подыскать подходящее место для засады.  

     По мнению Реальгара, самое подходящее место располагалось на маленьком карнизе под самым потолком сводчатого перекрытия станции, где мы и зависли в оказавшейся удивительно удобной перевернутой позе.

     Ждать добычу пришлось невыносимо долго. Дракон уже начал терять терпение, а человек, - память о том, что ему должно делать, когда ОН наконец-то появился на пустынной платформе. Пунктуальный Нарасимха прибыл за три минуты до оговоренного времени.

    Дракон тут же скользнул во тьму, чтобы не спугнуть добычу своим присутствием, а человек неуловимым движением достал из нагрудной кобуры пистолет и открыл стрельбу. Вереницы трассеров устремились к цели. Странно, но враг и не думал скрываться…

    Статный и безупречно аристократичный мужчина лет сорока, шел мне на встречу с видом человека, неожиданно нашедшего старого друга, с невозмутимостью игнорируя обстрел. Демиос Сатанопуло двигался с грациозностью танцующего танка, умудряясь сохранять пластику движений одновременно излучая волны силы потрясающей мощи. Его черные глаза сияли на тонком, высоколобом и очень бледном лице, оттененном кроваво красными чувственными губами, сложившимися в улыбку узнавания.

    Широко распахнув руки, в черном костюме – двойке, с ослепительно белой рубашкой на груди, Нарасимха вполне соответствовал образу «Божественного Льва». Мой враг смотрелся королем, небожителем, снизошедшим до встречи с безумным дикарем. Основательно испачканный машинным маслом и собравший на себя килограммы метрополитеновской пыли Платон вполне годился на роль троглодита.

   А у короля должна быть свита. И у Блаженного Ананды она имелась. Правда, отнюдь не ангельская.  Сатанопуло сопровождал экскорт из шести Багряных Плащеносцев. Если учесть, что даже один такой дух полагался только самым выдающимся убийцам, а у меня самого свите их было двое, то расклад складывался явно не в мою пользу. Примерно 1 к 3.

   И еще, - Блаженный Лев был быстр. Быстрее всего, с чем мне довелось до сих пор встречаться. Демиос ловил  пули рукой, с безмятежной улыбкой отбрасывая их  сторону, как шелуху от прожеванных семечек.

   Я, конечно, предвидели что-то подобное, но все равно был удивлен его силой. И уже был близок к панике, не зная, чего делать. Тщательно продуманный план трещал по швам. Предполагалось, что прицельная стрельба бронебойно-зажигательными, если и не нанесет Сатанопуло ощутимого вреда, так хоть сколько-нибудь его задержит или вынудит на «боевую трансформацию», дав мне время подготовиться к основному удару.

    Внезапно мой противник остановился и примирительно поднял руки ладонями мне на встречу. Блаженный Лев явно предлагал переговоры, и нам с драконом это было на руку. Я прекратил бессмысленную пальбу и мягким прыжком приземлился на гранитный пол платформы.

    Приземлился не абы как бы, а рядышком с припрятанной  куче грязных тряпок металлической трубой. Девайс, доставивший мне массу хлопот при перевозке, должен был послужить решающим аргументом в предстоящем диалоге.