Натянул, наполнив до краев силой тело, чувства, мысли. Все части мой целостности гудели от грозившей перелиться через край злобы.

   А Василий Иаковович, даже не удосужившись сменить интонацию, продолжал нежно уговаривать: - Ты, Демон, остынь. Нет в Храме Божьем твоей власти, и пока Господь не попустит, - не будет! – Чудно, говорит Блаженный почти шепотом, а от шепота того у меня сердце тает. Да только нет воли у сердца человека над Демоном…

    Мои голосовые связки непроизвольно испустили хриплый рык. Негромкий такой рык, но с чувством. У нормального человека душа в пятки должна была бы провалиться, а Василий и бровью не повел. Я решил вмешаться, пока ситуация полностью вышла из-под контроля. Получить звездюлей от святых угодников не хотелось, но еще больше мне не хотелось оказаться соучастником их убийства.

  Дракон пока не проснулся окончательно и время еще есть. Если мне удастся договориться с Василием Иаковичем, «коллега Колпакович» его послушается. В том, кто главный в этой парочке у меня сомнений не было. Потому я и обратился к одетому в клетчатый пиджак профессору: - Кого покрываешь, блаженный! Упырей в церкви у вас под носом развели, а вы их под святой подол прячете?! Посмотри сам, во что они храм божий превратили. Если сами не можете очистить от скверны собор, почему другим не помочь? Дай Реальгару с ними разобраться, и вся твоя паства с облегчением вздохнет!

   Блаженный профессор оправдал мои ожидания, правда то, как он это сделал, ситуацию не разрешило. Одним мановением руки отстранив рванувшегося было ко мне Христофорыча, он стукнул по мостовой неизвестно откуда появившимся суковатым посохом. Земля под ногами дрогнула, по гранитной плите, расколотой ударом, зазмеились трещины, а мимо моего виска, чувствительно задев ухо, просвистел осколок камня размером с крупное яблоко.

  Острая боль окончательно пробудила дракона, и он полностью оттеснил меня от управления телом. Вопреки моим опасениям, демон продолжил начатый мной диалог. - Нежить - добыча нашего рода, по праву, установленному Господом. Отдайте мне мою долю!  – Реальгар впервые заговорил сам, используя мой мозг как своеобразный авто-переводчик, транслирующий его мысли на человеческий язык.

   И заговорил, змееныш вежливо. Без хамства и подхалимажа. Как сильный с сильным. Впервые на моей памяти дракон снизошел до диалога с противником. В прежние времена он сразу нападал, либо уносил ноги, в зависимости от предполагаемого результата схватки.

    Христофорыч аж весь вытянулся, став от напряжения на пол-головы выше. А Василий продолжал безмятежно улыбаться, впрочем избегая прямого взгляда в глаза. Умница дед, уважаю. Зверя бояться не надо, нападет на автомате, но и провоцировать его не стоит.

    Жаль, если Реальгар все-таки прикончит святых. Я уже желал Блаженному и Колпаковичу  победы в предстоящей схватке. Реальгар был другого мнения. Старый змей был почему-то уверен, что деды, несмотря на свой ангельский чин, не имеют права ему препятствовать. А раз так, то либо уступят его воле, либо проиграют бой.

     Права , в каком-то глобальном, сверхъестественном смысле слова. В уверенности Реальгара была сила. Во всяком случае, дракон потихоньку начал оттеснять Василия с Христофорычем к воротам собора. Мое тело двигалось вперед с неотвратимостью танка и, судя по тяжести поступи, весило раза в три-четыре больше прежних 66 килограмм. Сохранив человеческую форму, оно утратило былую немощь и хрупкость присущую органической жизни. Теперь можно было без страха схватиться врукопашную  с любым упырем.

   С печалью я понял, - давно лилеемая мечта о демонической трансформе сбылась. Я стал суперменом. Только воспользоваться новоприобретенным сверхтелом мне не придется. Организм, состоящий из материи нижних миров, не может управляться человеческим духом. А вот ящер Реальгар осваивался в теле прямоходящего примата на зависть быстро…

   Волосы на голове блаженного панка Ивана Христофоровича встали дыбом, рыжими клочьями выбиваясь из-под его железной буденовки, глаза налились кровью и грозили вывалиться из орбит, но Колпакович неуклонно пятился назад, так и не решаясь вновь пустить в ход свою брутальную обувь. До дверей собора оставался какой-то десяток метров, когда Василий, отступавший вместе с Колпаковичем,  вдруг остановился и вновь обратился к нам.

 - Стойте! Я предлагаю выкуп. Выслушай меня, ангел Тьмы. Гундосый и его свита уже покинули храм, там остались только люди. Как бы ни были велики их грехи, они не дадут того, что ты алчешь. А я могу.

 – Блаженный поднял посох и упер его мне в грудь. Ощущение было странное, молнии боли и невыразимого блаженства одновременно пронизывали тело, заставляя лихорадочно дрожать каждую его мышцу. До того исправно бившееся сердце внезапно зазбоило, стремительно нарастала слабость, стало темнеть в глазах. 

   Реальгар слегка подался назад и застыл на месте. На сколько я смог разобраться в его чувствах, дракон был заинтригован. Василий отпустил свою клюку, позволив ей упасть, и, тяжело вздохнув, опустился на ступеньку рядом. Руки старец развел в стороны, оборотив к нам в жесте, демонстрирующем мирные намерения. Колпакович  притулился на ступень выше и смиренно опустил голову.

   Драка откладывается – эта мысль привела меня в состояние эйфории, да и дракон, казалось, не был особо опечален. Реальгар опять проявил себя с неожиданной стороны. Отринув вскипевшую было ярость, он смотрел на Василия и Колпакевича если и не с большой любовью, то явно приязненно.

   Дракону пришлось по нраву абсолютное отсутствие проявлений гнева и гордыни Блаженным и лихое бесстрашие Христофорыча. Боевой Ящер испытывал давно забытое ощущение удовольствия от общения с достойным противником. Реальгар не будет нападать, не выслушав предложения Василия, но и отступать он не планировал. Бойня откладывается, и это уже не мало.

   Я навострил уши и постарался уловить все нюансы предложенного выкупа. Блаженный говорил негромко, но слова его звучали ясно и четкими образами отпечатывались в моем сознании. Каким-то образом Василию Иакововичу удавалось одновременно обращаться к Дракону и тому, что еще оставалось от человека Платона.

  - Я человек науки, и все мои интересы посвящены изучению Москвы и ее жителей. У таких, как я, нет земных богатств или власти в мире людей. Мне нечего предложить тебе, кроме знаний. Настоящих знаний, тех, что невозможно добыть в книгах или почерпнуть из слухов, тех, что становятся доступны только искренне влюбленному в город человеку и добываются веками видения.

  Спрашивай, чего ты хочешь узнать о столице, и я отвечу на любой вопрос… - Василий улыбнулся и затих в ожидании. Реальгар ждать не заставил. Высшего Демона не надо долго убеждать в том, что настоящее Знание – это Сила, и, как таковое, оно является достойным выкупом.

 - Где ОНА! – сопровождал вопрос не только утробный рык, вместе с облаком сизого дыма вырвавшийся из моей глотки. Целый пакет образов, связанных с таинственной брюнеткой, продинамившей нас на Воробьевых Горах, был транслирован Блаженному профессору в одной фразе.

 - И ты уйдешь с миром? – Голос старца Василия был по-прежнему спокоен и только яростно заблестевшие глаза подобравшегося, как тигр перед прыжком, Христофорыча, выдавал растущее напряжение.

   – Да, клянусь Своей Волей! – Дракон искренне постарался умерить интенсивность ответа, так чтоб он прозвучал уважительно, и отчасти ему это удалось. Голосовые связки измененного тела быстро адаптировались,  и от нашего рыка уже не закладывало уши, хотя нежностью голос еще не отличался.  

 – Реальгар дрожал в возбуждении, живо напоминая мне меня самого во времена тестостеронового гона. Ну, не совсем, конечно, Дракон не испытывал полового влечения как такового. Скорее чудовищная похоть, охватившая ящера при воспоминании о таинственной незнакомке, была только следствием какого-то более обширного, глубокого чувства.

       Чувства, по интенсивности очень напоминающего приказ, требующий безотлагательного воплощения в жизнь. Загадочным «зовом» были вызваны и остальные опрометчивые поступки, пару раз уже приводившие нас на грань физического уничтожения. И это при том, каких усилий стоило дракону пробиться на Землю, а мне продержаться до его воплощения.