Стив взглянул на часы. Кристина вряд ли еще легла спать. Ему вдруг ужасно захотелось услышать ее голос. Он сожалел о том, что ему пришлось оставить ее одну наедине с ее вопросами. Но у него не было времени, чтобы объясниться, а делать это впопыхах он не хотел. Однако сейчас он потянулся к телефону, который еще не успел остыть после его последнего международного разговора. Ему хотелось поговорить с ней, он сам не знал о чем, может, просто услышать ее тихий голос.

Стив озабоченно нахмурился. Домашний номер не отвечал. Может быть, она все-таки легла спать? Или решила не поднимать трубку, обидевшись на него? Но сердце его уже упало. Каким-то внутренним чутьем он понял, что причина вовсе не в этом.

Он быстро бросил трубку на рычаг и отправился к машине.

Аэропорт гудел. Кристина бесцельно бродила по залу, не зная, чем заняться до отлета.

Ей нужно было как-то отвлечься от болезненных мыслей. В уме она стала составлять список вещей, которые ей нужно будет сделать в первую очередь, когда она приедет в Найроби. Сначала она поедет в ближайшую к аэропорту гостиницу и снимет там номер. Ее старая квартира сейчас наверняка снята кем-то другим. Но она и не хотела возвращаться туда. Ей понадобится небольшой дом в хорошем районе и лучше с садиком, где бы она могла растить своего ребенка.

Затем ей, конечно, нужно будет перевести на отдельный счет ее часть фамильного капитала. Она надеялась, что этих денег будет достаточно для нее и ребенка. Наверное, она опять станет преподавать язык. Ее возвращение в Кению имело по крайней мере одно преимущество: ее ребенок будет говорить на двух языках с раннего детства. Эта мысль, вместо того, чтобы вызвать улыбку на ее губах, наполнила ее глаза слезами.

Объявили регистрацию билетов. Она взяла чемодан и внезапно ощутила, что ей нужно предварительно зайти в дамскую комнату, куда она наведывалась уже несколько раз.

Выходя из туалета, Кристина заметила маленькую белокурую девочку лет пяти. Эта самостоятельная особа была одета в модные джинсы и, казалась, прекрасно справлялась без помощи взрослых. Кристина решила присмотреть за ребенком, удивившись, что поблизости нет ее мамы.

Когда они вышли в общий зал, девочка бросилась к мужчине, стоящему невдалеке.

Она птичкой взлетела на руки к отцу и крепко обняла его. Кристина заметила необыкновенную теплоту и нежность в глазах мужчины, устремленных на кроху.

— Пойдем, дорогая, тебе уже пора на самолет. Если ты опоздаешь на него и в этот раз, мама больше не отпустит тебя ко мне.

Кристина услышала боль в его голосе и застыла на месте, не сводя глаз с этой пары.

— Я не хочу к маме. Я поеду к ней попозже. Я хочу остаться с тобой, — надув губки, капризничала девочка.

В ее глазах застыли слезки, но отец стоически покачал головой и понес ее к залу регистрации.

Кристина так и осталась стоять на том же месте. Неужели однажды ее ребенок будет ощущать то же, что и эта малышка? Она огляделась. В зале было много детей, большинство из них — с двумя родителями. Чего же она хочет для своего ребенка?

Если она уедет в Найроби и вырастит ребенка одна, оторвав его или ее от Стива, что ребенок подумает о ней позже? Поймет ли он ее или будет обвинять в том, что не знал отцовской любви? Или, что еще хуже, просто будет молча страдать, мечтая о папе, которого никогда не видел?

Кристина подумала о своих отношениях с родителями, о своем папе. Как она могла лишить своего ребенка этой чудесной мистической связи между ним и его отцом, той любви и понимания, той заботы, которую она всегда ощущала, пока отец был жив. Стив обязательно полюбит их ребенка, Кристина чувствовала это всем своим сердцем. Она медленно пошла, постепенно ускоряя шаг, а затем почти побежала, пока боль в боку не напомнила ей, что пора остановиться. Она обнаружила, что стоит у стоянки такси, недалеко от входа в аэропорт.

Обычно Стив доезжал до дома за два часа, немного быстрее ночью, когда не было пробок при выезде из города. Но в этот раз ему не повезло. Перед ним, мигая предупреждающими сигналами, медленно двигался большегрузный транспортер с ядохимикатами. Объехать его не было никакой возможности, и Стиву пришлось смириться с тем, что домой он попадет еще не скоро.

Когда он наконец открыл дверь в переднюю, дом был погружен в темноту. Стив поднялся в спальню, затем, питая слабую надежду, прошел по другим комнатам, но Кристины нигде не было.

Ушла, не оставив ни записки, ни какого-то объяснения.

Ее расческа и пузырек с духами все еще стояли на туалетном столике, и Стив мог ощущать ее запах, витающий в воздухе.

Он закрыл глаза, не в силах справиться с эмоциями, охватившими его. Боль и страх. Чувство потери и растерянность. Желание вернуть все назад и сделать все по-другому.

Ему вспомнилось выражение ее лица, когда она обвиняла его в связи с Долли. Как она могла быть так слепа? Как он мог быть так глуп?

Почему? Ну почему все произошло именно так? Почему он не остался, не успокоил, не поддержал ее? Почему он уехал, оставив ее наедине с оскорбленными чувствами?

Кристина обвинила его в самой большой измене — не только в супружеской неверности, но и в том, что он предал ее отца и его память. Кроме того, против него свидетельствовали и другие вещи — то, как он обращался с ней, те гадости, которые он ей говорил, и больше всего то, что он так и не сказал ей ни слова о своей любви.

Когда такси подъехало к дому, Кристина почувствовала, как ее сердце тревожно забилось. Был час ночи, но свет горел во всем доме, у входа стояла машина Стива.

Он вернулся! Он не остался в Бостоне!

Не успела Кристина выйти из такси, как почувствовала, что у нее сильно закружилась голова.

Она уже стала привыкать к внезапным приступам головокружения, которые на нее часто накатывались, особенно когда она просыпалась утром. Но, слава Богу, по крайней мере она почти не испытывала тошноту, обычную, как она читала, в ее теперешнем положении.

— Ты у нас очень послушный ребенок, — шептала она своему животу, собираясь с духом, чтобы войти в дом. — Мы с папой тебя будем очень любить.

Может, она сделала глупость, вернувшись? Вероятнее всего, подумала она робко, открывая ключом входную дверь. Как странно, сколько сил и решимости придает тебе твой еще не родившийся ребенок. Она неуверенно остановилась в прихожей, пытаясь унять сердцебиение.

Открылась дверь кабинета и вышел Стив. Он выглядел так, как будто пережил землетрясение. И это был тот самый Стив, который всегда сохранял самоконтроль, сколько она его помнила. Его рубашка была измята, глаза покраснели и припухли.

Волна жалости и сочувствия поднялась в ее душе. Но Кристина напомнила себе о своем решении, собралась с силами, посмотрела на него холодно и спросила:

— Мне, наверное, не стоит спрашивать, к кому ты ездил в Бостон?

Стив смотрел на нее широко раскрытыми глазами, как человек, который увидел привидение, а не как мужчина, только что вернувшийся с любовного свидания.

— Крис! Ты вернулась!

Его голос казался хриплым и надтреснутым, а выражение его глаз, недоверчиво скользивших по ее лицу, в то время как он приближался к ней, заставило ее отступить назад. Ее сердце ушло в пятки.

— Нам нужно поговорить.

Он был настойчив, но Кристина покачала головой. Она понимала, что сейчас не выдержит серьезного разговора. Если они начнут выяснять отношения, она просто не сможет сказать ему все то, что собиралась.

— Только не сейчас, — сказала она резко. — Не сейчас, Стив. Завтра.

Как Стив ни хотел расставить все точки над «и» прямо сейчас, выяснить, куда она ходила среди ночи и почему вернулась, сказать ей, как он любит ее, и попросить ее никогда больше не покидать его, но он видел, что Кристина еле держится на ногах, и решил, что разговор подождет до утра.

— Хорошо, — сказал он, тяжело вздохнув. — Но я закрою все двери... — Хоть он и скривил рот в улыбке, но Кристина поняла, что он говорит серьезно. — И буду держать ключи у себя, Крис. Ты больше от меня не убежишь. Пообещай мне это.