Его голос.

Потому что с каждой проходящей секундой, ей становилось все тревожней, все более некомфортно. Она остро ощущала необходимость обернуться через плечо, посмотреть назад, но когда сделал это — не увидела ничего кроме сельской местности, которую знала.

Тогда что это было за чувство? Ощущение?

Волосы на затылке встали дыбом, руки похолодели, и она почувствовала тошноту. Когда Дани взглянула на Батлера и на своих провожатых, то ничего из увиденного, казалось, не служило причиной того, что она почувствовала. Гром прозвучал сильнее на этот раз, накатывая со всех сторон, как это частенько происходит в горах, будто окружая их. И Дани подумала — может все дело в этом? Могло ли быть так? Она никогда не была настолько чувствительна к ураганам, как многие экстрасенсы, она лишь чувствовала дискомфорт, но они воздействовали на ее обычные чувства — усиливали, улучшали?

Поэтому, вероятно, дело было в этом. Все же, она знала, что старается услышать что-то за своими обычными чувствами, и честно говоря, не знала радоваться или огорчаться из-за того, что не услышала ни слабого намека, ни эхо шепота, который так пугал ее.

— Дани?

Она, моргнув, посмотрела на Марка и мысленно пришла в недоумение, когда поняла, что Преподобный уже повернулся, чтобы вернуться в церковь, а Марк и Холлис удивленно смотрели на нее.

— Извините.

Она забралась на переднее сидение машины Марка, надеясь, что не пропустила ничего важного.

— Ты в порядке? — спросил он ее.

— Все нормально. Просто мои мысли были далеко, вот и все.

Дани до сих пор была в ожидании этого голоса, но в тоже время понимала — чувство, которое она сейчас физически ощущает, ей знакомо. Давление.

Как в прогулке по сну. Может ли это быть из-за приближающегося урагана?

Она тайком дотронулась до носа и была немного удивлена, не обнаружив там крови.

Потому что давление росло, и она вынуждена была бороться со стремлением подвигаться, постараться каким-то образом освободиться от того, что давило, толкало ее.

Ничего. Ничего нет. Просто приближается ураган. Это просто мое воображение.

Марк, нахмурившись, задержал на ней взгляд на мгновение дольше обычного, затем завел машину и начал аккуратно вести ее по длинной, изрытой колеями «подъездной аллее», которая извивалась около мили по сельской местности по направлению к старому складскому сооружению.

— Я ненавижу ураганы, — послышался с заднего сидения голос Холлис. — Но, кажется, я поняла почему. Может потому, что никогда раньше не могла видеть ауры.

Дани повернулась на своем сидении, замечая при этом, что Марк кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть лицо Холлис. Лицо, которое выглядело — как заметила Дани — слегка напряженным и намного бледней, чем было нормой для Холлис.

— Я полагаю — это не было лирическим отступлением, хотя именно так твои слова и прозвучали? — спросила Дани.

Холлис же смотрела на нее. Или скорей ее взгляд, казалось, зондировал пространство, на расстоянии около фута от тела Дани.

— Да. Это не было лирическим отступлением. Это было…. абсолютно в тему.

— В какую тему? — поинтересовался Марк.

— Тему монстров.

— Кто, неужели я — монстр? — выдавила смешок Дани.

— Нет. — Холлис, наконец, встретилась взглядом с Дани, в ее глазах полыхал таинственный свет. — Дани, ты можешь прикрыться щитом?

— Немного. Не сильно, но…

— Сделай это. Немедленно. Сосредоточься.

Дани без колебания подчинилась, закрывая глаза и прилагая все усилия, которые только могла, чтобы вспомнить еще раз, как ее учили укрываться защитным покровом из собственной энергии. Это оказалось нелегким делом.

— Что, черт возьми, ты видишь? — сквозь стиснутые зубы обратился к Холлис Марк.

— Что-то, чего я никогда не видела раньше. — Голос Холлис был тихим и напряженным. — Но думаю…это не нормальная человеческая аура. Это — атака какого-то рода. Кто-то или что-то старается добраться до Дани. Марк…

Он не стал ждать того, что собиралась сказать Холлис, быстро протянул руку и положил ее на холодные, сильно сжатые ладони Дани, не убирая ее даже после того, как почувствовал, как содрогается тело Дани. Даже когда она заплакала с такой болью, из-за которой, казалось, поломалось что-то и у него в душе.

А потом Дани без звука обмякла.

Дани осмотрелась вокруг, озадаченная на мгновение, потому что насколько она могла видеть — вокруг не было ничего кроме темноты и тишины, и у нее появилось чувство, что она одна. Возможно, это должно было напугать ее, но как ни странно этого не произошло.

Она не чувствовала под ногами ни пола, ни земли. Она не могла, в общем-то, чувствовать свои ступни и когда посмотрела вниз, не смогла их увидеть, потому что ее тело растворялось в темноте.

Это тоже, вероятно, должно было напугать ее.

Это, вероятно, должно было очень сильно напугать ее.

— Нет, ты всегда чувствовала себя более уютно с такими вещами, нежели я, — сказала Пэрис, выплывая из темноты перед сестрой.

— Именно я пыталась убежать от этого, — напомнила Дани, будучи не настолько растерянной, как должна была быть, из-за того факта, что тело Пэрис, казалось, начиналось только с талии.

— Ты убегала от других вещей — от тех, которые ты не можешь контролировать. Люди. Отношения. Эмоции. Экстрасенсорные вещи всегда давались тебе легче.

— Я не могу контролировать их.

— О, конечно, ты можешь. Ты всегда могла.

— Бред.

— Перефразирую то, что ты сказала Марку: конечно же, отличное, громкое слово «бред» все наладит.

— Я не рассказывала тебе того, о чем говорила с Марком.

— Мммм. Это сейчас не важно. Просто напомни себе, что действительно можешь держать все под контролем. Позже, когда подумаешь об этом, когда это будет действительно важно. Не забывай.

— Что произойдет позже?

— Тебе необходимое будет знать кое-что.

— Пэрис…

— Все в порядке Дани. Некоторые вещи должны идти своим чередом. Мы обе знаем, это — одна из таких вещей, верно? Мы обе знаем, что именно поэтому ты вернулась домой.

Только сейчас, беспокойство зашевелилось в Дани — холодное и глубокое.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Конечно, ты знаешь.

— Нет, не знаю.

— Я не была в твоем видении. С самого начала меня не было там. До того, как ты рассказала хоть кому-то. До того, как приехала сюда. До того, как ты сделала хоть что-то, чтобы воздействовать на увиденное. Я должна была быть там с тобой, но меня там не было.

— И что? Я знала, что эта вещь одна из тех, которые могут измениться.

— Нет, Дани. Это одна из вещей, которые — как ты знала — не изменятся. Поэтому ты так замкнулась в себе. Поэтому держала Марка на расстоянии, не подпускала его настолько близко, насколько он хотел. И именно поэтому ты закрывалась от меня.

— Я никогда…

— Дани. Единственный раз, когда ты открылась для меня — во время прогулки во сне. Но ни разу до этого. Ни после этого. Потому что ты боялась. Потому что ты думала — наступит момент, когда ты сможешь все поменять. Сможешь изменить именно это. Если будешь достаточно сильной. Достаточно быстрой. Если приложишь достаточно усилий. Но это так не работает, ты и сама знаешь.

— Пэрис…

— Так сказала Миранда: не важно, что мы видим или что нам снится, у вселенной свой план. Все это было частью плана.

— Я никогда не смирюсь с этим, — прошептала Дани.

— Боюсь, у тебя просто-напросто нет выбора, сестренка. Кроме того, ты уже приняла это. Мы обе это сделали. Поэтому нам не надо было говорить на эту тему в течение всех этих недель, когда ты позволяла мне плакать на своем плече, и сама плакала о неудачной концовке моего замужества. Мы обе знали, что не только этот исход мы оплакиваем.

— Пэрис…

— Я рада, что ты вернулась сюда после моего развода. Я уже говорила тебе, как много для меня значит твой приезд?