— Сегодня утром напали четверо.

— Кто? — переспросил Петерсен.

— Я вижу только три мешка с трупами, — заметил О'Грейди.

— Кто был в доме? — спросил Яуберт.

— Моя мать, две ее гостьи и… один телохранитель. Он сейчас находится в милнертонской больнице, врачи оценивают его состояние как критическое. Один из нападавших тоже жив. Но силы национальной обороны ЮАР забрали его.

— А женщины?

— Живы. Только очень напуганы.

— Один телохранитель справился с четырьмя нападающими?

— Он застрелил одного. Двоих убила из дробовика фермерша из Свободного государства, а еще одного оглушила лопатой моя мать.

Полицейские недоверчиво смотрели на ван Гердена — шутит, что ли?

— Я серьезно!

— Господи! — сказал О'Грейди.

— Да, вот и я так подумал, — кивнул ван Герден.

— А что здесь делают Бритс и военные?

— Долго рассказывать. Давайте побеседуем у меня. — Ван Герден махнул в сторону своего дома. Он находился в стороне от перестрелки и остался невредимым.

Все зашагали по дорожке.

— Вчера вы меня искали? — спросил ван Герден. — Что вы хотели мне передать?

Яуберт ненадолго задумался.

— Ах да! По-моему, я знаю, как они выяснили насчет завещания. Я навел справки. Кто-то позвонил в отдел убийств и ограблений, сказал, что он из Брикстона, из Гаутенга. Все было вполне правдоподобно. Звонивший задал ряд вопросов. Сниман, который снял трубку, еще молодой. Он поверил безоговорочно и все рассказал.

— Но из Брикстона никто не звонил.

— Да.

Они подошли к дому ван Гердена, и тут Матт Яуберт остановился.

— Погодите!

Он зашагал к Бестеру Бритсу, стоявшему среди своих солдат. Клика в камуфляже.

— Бритс, вы мне здесь не нужны. Здесь место преступления, а ваши парни затопчут все следы.

Ван Герден не скрывал удовольствия.

— Какого черта, Яуберт? Этим делом занимаюсь я!

Яуберт расхохотался:

— Уже нет. — Он повернулся к Петерсену: — Леон, вызывай подкрепление со Столовой горы. Можно еще взять ребят из Филадельфии, Мелкбоса и Милнертона. Передай, нам нужно будет сдерживать толпу. Патроны боевые.

Петерсен развернулся, зашагал к «астре». Ван Герден следил за Бритсом. Тому было крайне не по себе. Полковник не мог себе позволить потерять лицо при подчиненных.

— А может, хотите побеседовать, Бритс? — крикнул ему ван Герден. — Поделиться информацией!

Бритс оторвался от своей клики, подошел к ним, остановился вплотную к Яуберту.

— Ты этого не сделаешь, фараон!

— Фараон?

— Уже сто лет, как вышло из моды, — заметил О'Грейди. — Даже «свинья» и то посовременнее.

— Может, «плоскостопый»? — предложил ван Герден.

— Да пошел ты знаешь куда!

Матт Яуберт рассмеялся Бритсу в лицо.

— Наши уже едут, Матт! — крикнул Петерсен от машины. — Сомкнутыми рядами!

Яуберт и Бритс стояли буквально голова к голове, как два слона. Яуберт был немного ниже ростом, зато плечи у него были пошире.

— Поговори с нами, Бритс, — сказал ван Герден. Ему хотелось добавить слово «пожалуйста», но он вовремя остановился. Ему очень нужна была информация. Очень!

О'Грейди заметил:

— Бритс, мы вас обскакали. Сам видишь.

— Мне нечего вам сказать!

— Сколько еще фотографий я должен опубликовать?

— С журналистами я разберусь.

Ван Герден, Яуберт, О'Грейди и Петерсен дружно расхохотались.

— Посмотри-ка туда, Бритс. — Ван Герден ткнул пальцем себе за плечо.

В ворота въезжал тонваген с логотипом канала eTV.

— Они жаждут сведений, — заметил Петерсен.

— Вы окружены, — сказал О'Грейди.

— Последний бой генерала Кастера, — сказал Петерсен.

— У Литл-Литл-Хорн. [6]

Детективы расхохотались; ван Герден вспомнил насмешки Бритса и Стивена Мзимкулу. Что посеешь, то и пожнешь!

Бритс, видимо, пришел к какому-то решению.

— Десять минут, — сказал он. — Вот и все, что у вас есть.

— Слава богу, что ты не адвокат. Иначе мы потратили бы на тебя целое состояние!

— Бритс, у нас есть имена восьми бойцов 1-го отряда спецназа, которые охраняли караваны с оружием, шедшие с территории Намибии в Анголу. — Ван Герден закрыл глаза, пытаясь вспомнить фамилии. Блокнот остался у Хоуп. — Схлебюс, Ферстер, де Бер, Манли, Вентер, Янсе ван Ренсбург, Верготтини и Рюперт де Ягер. — Он открыл глаза. Бритс побледнел; он старался скрыть потрясение, которое испытал, услышав имена, но лицо его выдавало. — К родителям де Ягера, фермерам, приехали двое офицеров. Они сообщили, что их сын пал смертью храбрых. Однако более чем через двадцать лет Рюперт де Ягер вдруг ожил. Оказалось, все прошедшее время он жил под именем Йоханнеса Якобуса Смита. У него было поддельное удостоверение личности и сейф, набитый американскими долларами, выпущенными десять лет назад. Потом Смита де Ягера убили во второй раз. Его застрелили из винтовки М-16, и я уверен, что убил его Схлебюс, который в семьдесят шестом был взводным…

Ван Герден поднял голову. Бритс старательно отводил взгляд.

— Вы делаете все возможное, чтобы запутать следствие или вообще прекратить его. Значит, вам известно, что именно случилось в семьдесят шестом, и вы всеми силами пытаетесь это скрыть. Приходим к логическому выводу: тогда произошло что-то очень плохое. Убийство, незаконная сделка с оружием или еще какая-нибудь ваша мерзкая операция.

Бритс презрительно хмыкнул.

— Можешь отмалчиваться сколько угодно, Бритс, но твоя тайна так или иначе выйдет на свет. После того как фото Схлебюса появилось в газете, его тоже убили. Но у меня есть все фотографии, Бритс, и я обязательно их опубликую. И тогда посмотрим, какая начнется заваруха. А еще я обязательно расскажу репортерам о том, как ты мешаешь проводить расследование. Посмотрим, как ты тогда будешь выкручиваться!

Они сидели в темной гостиной у ван Гердена. Гости заняли диван и все кресла и стулья. Кроме Петерсена, О'Грейди, Матта Яуберта и Бритса в гостиной сидел и Крошка Мпайипели, которого ван Герден представил просто коллегой.

Бритс медленно встал. Лицо у него скривилось, как если бы ему было очень больно. Он несколько раз прошелся по коридорчику туда-сюда. Остальные не сводили с него глаз. Наконец он посмотрел на ван Гердена.

— Я не могу, — сказал он.

Он снова начал расхаживать туда-сюда. Остальные сидели тихо, понимая, что полковник выдерживает внутреннюю борьбу.

— Я не могу. Я жил с этим двадцать три года, но не могу ничего говорить, дело гораздо важнее, чем… — Он описал руками круг, словно охватывая сидящих в гостиной людей. — Чем это.

Он еще немного походил, потом сел, всплеснул руками, подыскивая нужные слова, резко выдохнул и откинулся на спинку кресла.

— Нет, не могу!

В гостиной воцарилось молчание. Бестер Бритс мотнул головой, как если бы груз прошлого слишком сильно давил на него. Он заговорил едва слышным голосом:

— Почти все умерли… — И потом: — Манли. — Выдох. Вдох. — Ферстер. — Выдох. Вдох. — Де Бер. — Снова выдох. Как если бы, произнося каждую фамилию, он слышал выстрел. — Ван Ренсбург.

Сердце колотилось в груди у ван Гердена. Он боялся дышать. Он боялся, что не расслышит, но полковник замолчал. Он хотел услышать два последних имени, но Бритс так и не назвал их.

Ван Герден так же шепотом спросил:

— А Вентер и Верготтини?

Бритс закрыл глаза, как будто смертельно устал.

— Не знаю, ван Герден. Не знаю.

— Как они умерли? — почти неслышно спросил ван Герден, но нужный момент был упущен. Бестер Бритс снова выпрямился.

— Не важно. Тогда… — Полковник резко осекся.

— Нет, Бритс. Это очень важно.

Бритс начал подниматься.

— Для тебя, ван Герден, обстоятельства их смерти не имеют никакого значения. Они тебя не касаются. Поверь мне на слово. Они мертвы.

— Бритс, кто застрелил Схлебюса?

— Не знаю.

— Верготтини? Ферстер?