– Дорогой, мы в гостиной! – отозвалась Хелен.

– Пилер с тобой? – крикнул в ответ Коултер.

– Человек, которого ты нанял? Да, тут.

– Что-нибудь ему сообщила?

– Нет.

Коултер открыл дверь и вошел в комнату. Киллиану было известно, что, несмотря на заверения Коултера, будто ему пятьдесят пять, на деле этому жизнерадостному, с широкой улыбкой человеку, похожему на подвыпившего эльфа, уже под шестьдесят. Хотя волосы – без единой седой прядки – были явно подкрашены, а над загорелым лицом, обсыпанным веснушками, хорошо потрудились весьма одаренные пластические хирурги, он выглядел здоровым и подтянутым.

Когда он был в зените славы – лет пять тому назад, – он часто принимал участие в различных телевизионных программах и ток-шоу, его без устали цитировали в выпусках новостей, посвященных авиакомпаниям.

На экране он выглядел этаким опереточным ирландцем с налетом небрежности в манерах, но в действительности больше походил на успешно завершившего карьеру футболиста или боксера, несколько лет назад покинувшего ринг. В его внешности сквозил некий обаятельный намек на сельскую ирландскую простоту и честность.

Киллиан поднялся с дивана. Коултер кивнул ему, поцеловал жену и налил себе в баре.

– А где Том? – поинтересовался он у Хелен.

– Не приехал еще, – ответила она.

Коултер еще раз поцеловал жену, сел рядом с ней, подался вперед и протянул руку Киллиану, который, пожав ее, вновь устроился на диване напротив.

– Том разговаривал о тебе с Шоном Бирном. По словам Шона, ты лучший в своем деле, – заметил Коултер.

Киллиан кивнул:

– Ну… Шон мой менеджер, он не мог аттестовать меня иначе.

Коултер пропустил эту реплику мимо ушей:

– И ты, несомненно, знаешь Бриджит и Майкла Форсайта?

– Встречался пару раз с Майклом, выполнял для него кое-какие поручения, – признался Киллиан.

– Он высоко оценил твои усилия, а Майкл знает, что говорит, – закончил Коултер фразу почти шепотом.

Киллиан поморщился. Слова Коултера напомнили ему о том Рождественском сочельнике, когда Киллиан и его приятели не справились со своими обязанностями и Майкл, выставив телохранителей круглыми идиотами, убил их хозяина. Был бы Киллиан японцем, единственным способом сохранить лицо в той ситуации, несомненно, стало бы самоубийство. Но он не был японцем. Он был танкером, ирландским цыганом, а половина всех пейви, как они сами себя называют, умирает, не дожив до сорока лет. Самоубийство – роскошь, доступная только долгожителям.

– Как поездка? – задал вопрос Коултер.

– Прошла благополучно.

– Тебя доставили сюда на скоростном катере?

– Именно. Почти как в фильмах про Бонда. Я потрясен.

– Какой авиакомпанией пользовался?

– «Кэтэй Пасифик».

– Хорошая авиакомпания. Полностью раскладывающиеся кресла, да?

Киллиан чуть было не съязвил: «Да, мёста в салоне побольше, чем в чертовой «Коултер Эйр», но в последнюю секунду спохватился:

– Хороший уровень сервиса. Что нового слышно в мире авиакомпаний?

На сей раз поморщился Коултер:

– Последний день Помпеи. Число пассажиров снижается, расходы на топливо растут, налоги – неподъемные… Они режут курицу, несущую золотые яйца! В курсе, что половину наших рейсов из Лутона мне пришлось отменить? Гребаное БАА… Идиоты, кретины… Вулканический пепел! Боже милосердный! Все плохо… Мы уже в «красной зоне» и, думаю, останемся там и в первом квартале следующего года…

Киллиан кивнул, соглашаясь, и разговор оборвался.

Разумеется, не Киллиан должен был нарушить тишину, но он чувствовал себя не в своей тарелке, наблюдая за Хелен, испытывающей неудобство из-за их затянувшегося молчания.

– Кстати, я слышал, вы собираетесь стать первой ирландской женщиной-астронавтом? – Он выпалил первое, что пришло на ум, надеясь подтолкнуть Коултера сменить тему разговора.

– О нет, если только мое мнение что-то значит! – рассмеялась Хелен.

Коултер засмеялся вместе с ней:

– Но почему нет, дорогая? Когда я открывал авиакомпанию, в пробном рейсе со мной летели Ричард Брэнсон с детьми, Сигурни Уивер и Билл, мать его, Шатнер! Жена-астронавт придаст мне шику!

Хелен картинно закатила глаза, Коултер нагнулся и поцеловал ее в щеку В ответ Хелен поцеловала его в губы.

Киллиан улыбнулся. Несмотря на разницу в возрасте и прочие различия, эти двое просто обожали друг друга.

Коултер повернулся к Киллиану:

– Тот полет был затеян ради пиара. Хорошие отношения с Брэнсоном для нас исключительно важны: это же колоссальная реклама в таблоидах! Брэнсон пообещал мне: он полетит первым рейсом при условии, что на самолете не будет Майкла О’Лири – ему забронировали место только на третий рейс.

Киллиан знал об этом эпизоде – читал об ожесточенном соперничестве между Коултером и создателем авиакомпании «Райанэйр» О’Лири, двумя богатейшими людьми Ирландии.

Они еще немного поговорили об авиакомпаниях и самолетах, однако вскоре Коултер повернулся к жене и с извиняющейся улыбкой произнес:

– Дорогая, ты не оставишь нас на минутку? Я хотел бы потолковать с мистером Киллианом наедине.

– Конечно-конечно, – ответила она.

Коултер помог ей встать. Киллиан тоже поднялся и проводил глазами Хелен до двери.

– Нравится? – спросил Коултер, когда жена ушла.

– Красавица!

– Она из Арпино, – поведал Коултер и покрутил скотч в стакане, прежде чем сделать глоток.

– Я не знаю, где это, – признался Киллиан.

Коултер расстегнул жилет безупречно сшитого синего костюма-тройки и наклонился вперед.

– Это в… хм-м… она из… – прохрипел Коултер. – Глаза его превратились в щелочки, пальцы впились в стакан с виски, на лбу задергалась жилка.

– Что с вами, вы в порядке?! – бросился к нему Киллиан.

– Да-да, я просто… Эта кутерьма… Только не сейчас… Как же она хорошо подгадала момент… Все висит на волоске… Работаешь как проклятый, а толку чуть, – простонал Коултер.

– Сочувствую, – пробормотал Киллиан.

– А потом понимаешь, жизнь-то – не вечная, – как-то рассеянно добавил Коултер и, расслабившись, откинулся на спинку дивана. Он закашлялся, сделал еще глоток.

– Что ты пьешь? – Коултер посмотрел на бокал в руках Киллиана.

– Водку с тоником.

– Может?.. – Коултер покачал своим стаканом.

– Отлично.

– Сейчас налью, – сказал Коултер, вставая. Он прошел в бар и наполнил стакан скотчем на два пальца.

Киллиан взял его, вдохнул аромат. Очень насыщенный. Пригубил. У дорогого виски был отменный вкус.

– Мне нравится, – одобрил Киллиан.

– Это виски с острова Айла тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, с коронации Елизаветы Второй. У меня остался последний ящик в мире.

– Превосходное виски!

Двое мужчин пристально посмотрели друг на друга.

– Итак… Майкл Форсайт, – наконец произнес Коултер.

– Что случилось? – насторожился Киллиан.

– Он сказал, что ты мастер своего дела.

Киллиан сделал еще глоток виски и посмотрел в окно. Солнце уже проваливалось в Южно-Китайское море, а небо окрашивалось во все оттенки фиолетового.

– Ну… сам-то я не могу судить, хорош я или плох в своем деле, но, если ваша жена все еще в Ирландии, я найду ее. Если же ее в Ирландии уже нет, то гарантий дать не могу.

– Ты сделаешь все возможное, – кивнул Коултер.

– Если она в Ирландии… – с нажимом повторил Киллиан.

– Это я и хотел услышать, – перебил его Коултер.

Киллиан промолчал.

– Арпино – решил все же просветить его Коултер, – это место, где родился Цицерон. Ты слышал о Цицероне?

Киллиан кивнул.

– А знаешь, как он умер?

Киллиан отрицательно покачал головой.

– Он считал Цезаря диктатором. Он прославлял его убийство, но после его смерти Цицерон оказался не на той стороне. Марк Антоний послал своих солдат, и они вытащили Цицерона из дома и отрубили ему голову Жена Антония приказала вырезать Цицерону язык за оскорбления, которыми Цицерон когда-то ее осыпал. Вот чокнутые, а?