— Вы уверены в том, что говорите?

— Теория двух Колумбов, по крайней мере, позволяет свести концы с концами. Главная слабость анти-генуэзской гипотезы — отсутствие достоверных сведений о происхождении адмирала. Несмотря на все противоречия и неясности, у сторонников генуэзской теории под ногами более твердая почва. Пока не доказано обратное, она имеет права на существование, какой бы абсурдной ни казалась.

— Лично я не сомневаюсь, что она правильная, — заявил Молиарти.

— Вы человек веры, — заметил Томаш с легкой улыбкой. — Впрочем, как раз на вере генуэзская теория и держится, логики в ней немного.

— Возможно, — отозвался американец. — Мне не дает покоя одна мысль. Не странно ли, что профессор Тошкану яростно отвергает генуэзскую гипотезу, не предлагая никаких новых фактов?

— Странно, пожалуй.

— Вы же сами сказали, что он перестал заниматься открытием Бразилии, поскольку напал на новый след.

— Очень может быть.

Молиарти впился в португальца взглядом, словно хотел во что бы то ни стало понять, будет ли тот откровенен, отвечая на следующий вопрос.

— Вы уверены, что проследили весь путь, проделанный Тошкану?

Томаш отвел глаза.

— Понимаете, Нельсон… — пробормотал он. — Если честно… Я до сих пор не разгадал его ребус.

Губы Молиарти растянулись в улыбке.

— Мне следовало догадаться. И в чем загвоздка?

— Не могу ответить на один вопрос.

Томаш достал из кармана сложенный вчетверо листок и аккуратно развернул.

Молиарти нацепил на нос очки и склонился над столом.

— Что за эхо у Фуко, подвешенного на 545? Ничего не понимаю! — Он жалобно взглянул на Томаша. — Что это значит?

Португалец достал из портфеля «Маятник Фуко» и протянул американцу.

— Я думаю, Тошкану имел в виду роман Умберто Эко.

Молиарти долго изучал обложку, потом вернулся к ребусу.

— Слушайте! — воскликнул он. — Это же проще простого. Ответ находится на странице пятьсот сорок пять.

Томаш хмыкнул.

— Вы думаете, я не догадался?

— Действительно. И что же?

Историк забрал книгу, открыл на пятьсот сорок пятой странице и вернул американцу.

— Это сцена на кладбище. Описаны похороны убитых немцами партизан во время Второй мировой войны. Я читаю и перечитываю эту чертову страницу вдоль и поперек, но хоть убейте, не могу найти ничего, что хоть отдаленно напоминало бы ответ. Решительно ничего.

— Дайте посмотреть, — попросил Молиарти, протягивая руку. Поправив очки, он углубился в чтение. Прошло две минуты. Томаш рассеянно любовался городским пейзажем. — Да, ваша правда… ребус… — обескуражено пробормотал американец.

— Я уже голову сломал с этой проклятой страницей, и никакого результата.

— Угу, — Молиарти рассматривал обложку. Потом он пролистал первые страницы и наткнулся на изображение Древа Жизни с десятью еврейскими сефирот. Нельсон прочел первый эпиграф и, подумав полминуты, осторожно тронул Томаша за локоть. — Том, вы обратили внимание на эту цитату?

— Какую?

— Вот эту. Здесь. — Он прочел вслух: «Единственно ради вас, сыновья учености и познанья, создавался этот труд. Глядя в книгу, находите намеренья, которые заложены нами в ней; что затемнено семо, то проявлено овамо, да охватится вашей мудростью». Здесь написано, что это из «Оккультной философии» Генриха Неттесгеймского. — Это же подсказка, видите?

— Возможно, — португалец отобрал у Молиарти книгу и принялся изучать эпиграф. — Действительно, похоже на подсказку. Ну-ка, посмотрим. — Норонья стал медленно перелистывать роман, боясь пропустить что-нибудь важное. За эпиграфами следовала пустая страница с цифрой 1 и словом «Кетер».

— Кетер, — прочел Томаш.

— Простите?

— Это первая сефира. В единственном числе «сефира», во множественном «сефирот». Это структурные элементы иудейской Кабалы. — Томаш перевернул страницу. Начало главы предварял эпиграф и еще одна единица, на этот раз крошечная, в верхнем правом углу. Норонья вполголоса прочел первое предложение. — «И тут я увидел Маятник». — Через семь страниц начиналась новая глава с другим эпиграфом, на этот раз из Фрэнсиса Бэкона, и двойкой в углу. Томаш пролистал еще девять страниц и наткнулся на пустую страницу с цифрой 2 посередине и словом «Хокма», обозначающим вторую сефиру. Тогда он открыл книгу с конца, на оглавлении. Десять частей, по числу десяти сефирот, были поделены на главы, причем количество глав в каждой части разнилось. Больше всего их оказалось в пятой части, «Гебуре», и шестой, «Тиферет». Нумерация была сплошной, в пятую часть входили главы с тридцать четвертой по шестьдесят третью. В глубокой задумчивости Томаш перевел взгляд от книги к белому листку из блокнота, беспокойно вопрошавшему:

Норонья еще раз пробежал глазами список глав в пятой части. Озарение было внезапным и нестерпимо ярким, будто луч света, пронзивший непроглядный мрак.

— Господи! — воскликнул историк, вскакивая на ноги.

— Что с вами?

— Господи! Господи!

— Ради бога, Том! Что происходит?

Томаш сунул Молиарти книгу.

— Вы это видите? — и ткнул пальцем в цифру 5, номер части «Гебура».

— Это пятерка. Ну и что?

— В числе пятьсот сорок пять?

— Да, дружище, — Томаш сгорал от нетерпения. — Назовите же цифры.

— Ладно, четыре и пять.

— Вот видите! Четыре и пять. В пятой части есть сорок пятая глава?

Молиарти покосился на оглавление.

— Есть.

— Итак, в пятой части, которая называется «Гебура», есть глава номер сорок пять, правильно?

— Правильно.

— Число в загадке не 545, а 5:45, часть 5, глава 45, понимаете? Посмотрите, — попросил Томаш, — как начинается сорок пятая глава.

Американец прочел:

— Из этого вытекает невероятный вопрос…

— Видите? — обрадовался Норонья. — «Из этого вытекает невероятный вопрос». Интересно, какой? «Кто подвесил эхо Фуко на 545»? — Томаш приподнял правую бровь. — По-моему, этот вопрос подпадает под определение «невероятный».

— Господи! — воскликнул Молиарти. — Мы ее разгадали! — Он потянулся за книгой. — На какой странице пятая глава?

— На двести тридцать шестой.

Американец с довольным видом потирал руки.

— Знаете, что сказано в эпиграфе? — поинтересовался он. — То, что спрятано в одном месте, найдется в другом. — От волнения у Нельсона дергалось веко. — То, что спрятано на пятьсот сорок пятой странице, найдется на двести тридцать шестой.

Томаш дрожащими руками листал книгу. Охваченный радостным возбуждением, он позабыл о Молиарти и вообще обо всем на свете. Начало главы предваряли крошечные цифры 45 в левом верхнем углу, затем шел эпиграф из «Земли без времени» Петера Колозимо.

— «Из этого вытекает невероятный вопрос, — прочел Норонья. — Египтянам было известно электричество?»

— А это здесь при чем?

— Не знаю.

Томаш вчитывался в заумный мистический текст, стараясь не упустить ни слова. В диалоге персонажей фигурировали древние мифы и затерянные континенты, Атлантида и земля My, легендарный остров Авалон и храмы Чичен-Ица, кельты, нибелунги, погибшие цивилизации Инда и Кавказа. Норонья не скоро добрался до последнего абзаца, а когда добрался, не поверил своим глазам.

— Милостивый боже! — прошептал он, прижимая ладонь к губам.

— Что? Где?

Томаш едва не выронил книгу, протягивая ее Молиарти.

— Смотрите, что пишет Умберто Эко, — вот и все, что он смог выговорить.

Американец снова надел очки и прочел:

— «Только рукопись о Христофоре Колумбе. Произведя анализ колумбовой подписи, в ней находят, представьте себе, указание на пирамиды. Целью жизни Колумба было восстановить Храм Соломона в Иерусалиме, поскольку сам он был гроссмейстером тамплиеров в изгнании. А так как отлично известно, что по происхождению Колумб португальский еврей и следовательно, изощренный каббалист, он прибегал… м-м-м… к талисманическим заклинаниям… — так там сказано! — чтобы успокаивать бури и излечивать цингу». Fuck! — от души выругался Молиарти.