Я знала этих людей лучше, чем кто бы то ни было. Причем знала как их жизнь, так и обстоятельства смерти. К примеру, Стив и Эйлин Мастерсон десять лет назад открыли в Бристоле частный детский сад с надлежащими мерами безопасности и под названием «Безопасный мир». Если верить сообщениям местной прессы, их надежный и безопасный детский сад на самом деле оказался не таким уж безопасным, как они утверждали. Впрочем, и сам мир не был абсолютно безопасен в те времена. После трех лет работы этого детского учреждения бристольская полиция арестовала тридцатичетырехлетнего Стива за сексуальные домогательства к своим питомцам.
После этого супружеская пара перенесла «Безопасный мир» из своего дома в тихий пригород Бристоля, на границе с Виргинией, где проживали белые люди среднего класса. Семейка Мастерсон оказалась в высшей степени предприимчивой и находчивой. Пока Эйлин Мастерсон присматривала за детьми в своем заведении, которых было не менее тридцати в то время, ее муж Стив активно работал в Интернете, создавая сайты, предназначенные для индивидуальных клиентов по всей стране. Он постоянно находился в пути и принимал самое активное участие в интернет-конференциях во Флориде и в штатах Среднего Запада. А когда возвращался домой, то сразу же уединялся в своем домашнем офисе без окон на верхнем этаже дома, в то время как опекаемые ими детишки играли в перестроенном и снабженном кондиционерами подвале. Когда Эйлин уставала от детей или просто хотела разделить их на две группы, чтобы получше присматривать за ними, Стив охотно откликался на ее просьбу и без сожаления покидал свою компьютерную работу или просто брал с собой детишек и учил их самым разнообразным компьютерным играм.
В результате такого воспитания Бэйли, один из мальчиков в возрасте четырех лет, с рыжими волосами и с зелеными, как иголки сосны, глазами, научился выговаривать слова, которых еще не знали его дошкольные сверстники, такие, например, как «пенис», «жопа», «нетрадиционный» и «нет». Это «нет» и остановило Стива, вылетев эхом из его компьютерного офиса и достигнув ушей ошалевших родителей, которые тут же вызвали полицию. Как только это слово «нет» попало на страницы «Бристоль Харольд курьер», сразу же всполошились другие родители, и прежде всего родители Дженис и Лайлы. Их семейные адвокаты заявили, что раздельных показаний детей будет вполне достаточно, чтобы предъявить обвинения Стиву и вообще прикрыть бизнес Эйлин. В результате перекрестного допроса полицейские выяснили, что Эйлин хорошо знала о страстном влечении мужа к мальчикам, но при этом не только не прикрыла свое учреждение, но и позволяла детишкам постоянно навещать мужа в его компьютеризированном кабинете.
В конце концов они арестовали ее за соучастие в преступлении, а местные средства массовой информации просто взорвались от возмущения: женщина открыла детское воспитательное учреждение, чтобы удовлетворить неуемные потребности мужа-педофила. Все в округе полагали, что этот частный детский сад настолько опозорил и скомпрометировал себя, что ничего более ужасного с ним произойти просто не может. Но случилось нечто такое, что изменило их мнение. В то утро жители города проснулись с ужасной новостью, что спальня супругов Мастерсон в буквальном смысле залита кровью, а изрезанные на части тела Стива и Эйлин привязаны к кровати и свисают с нее в виде окровавленных кусков плоти. А на кровати лежала разбитая бутылка из-под колы, острые края которой были окрашены кровью несчастных жертв. На горлышке бутылки полицейские обнаружили совершенно ясные отпечатки пальцев, и не только пальцев, а всей ладони, окрашенной кровью жертв. Однако сравнение этих отпечатков с банком данных полицейского департамента никаких результатов не принесло.
Каждый раз, перечитывая отчет об убийстве супругов Мастерсон, меня не покидала мысль о том, что это был не шепот серийного убийцы, а самый настоящий крик ярости и отчаяния.
Я просмотрела свои записи вплоть до событий в Атланте. Кофе помог мне прочитать те страницы записей, которые имели отношение к гибели моей сестры, а рюмка виски помогла подавить нахлынувшее чувство злости из-за того, что дело о смерти моей сестры поставили в один ряд с убийством какого-то педофила и его сообщницы-жены. Да, моя сестра действительно имела любовные отношения с женатым мужчиной. Мы все хорошо знали об этом. Местные газеты и телевидение тщательно изложили все подробности этого дела. Иногда я думала, действительно ли я перестала испытывать чувство стыда за сестру, как сказала об этом репортеру из газеты «Атланта конститьюшн», когда еще училась в колледже. Дословно помню свои слова: «Кому какое дело, с кем спала моя сестра?» Я до сих пор считаю, что поступила правильно, хотя в голове часто появляется мысль о том, была бы сейчас жива моя сестра, если бы не спала с Джонатаном?
Сходные черты двух дел: убийца в обоих случаях проник в дом через окно. В квартире Каталины он разрезал стекло, а потом открыл оконную защелку. В доме Мастерсонов он просто отжал оконную раму и залез внутрь. Вполне возможно, что в том и другом случаях он проник в дом заранее, когда хозяев не было дома, а потом спрятался где-то, дожидаясь их прихода. Как в первом, так и во втором случае жертвы были привязаны к кровати. При этом совершенно ясно, что он должен был держаться от них подальше, значит, каким-то образом заставил одного из них привязать к кровати другого. Возможно, он сделал это с помощью пистолета или ножа. Руки Эйлин Мастерсон были завязаны слабым неумелым узлом, в то время как руки Стива были привязаны крепко, со знанием дела. Их рты он заклеил липкой лентой, которую оставил на жертвах после убийства. Стеклянную бутылку колы он взял на кухне хозяев. Нижнюю часть бутылки он разбил о твердый край кухонного стола, сделанного из огнеупорной пластмассы, а осколки оставил на полу.
В Атланте Каталина Чакон и Джонатан Грэсси были связаны вместе, в позе любовников, а потом пронзены острым дротиком или прутом.
Я заказала еще чашку кофе. Молодой писатель Тони курил, и я попросила у него сигарету. Он зажег ее и протянул мне. Я не курила с того момента, как окончила колледж. Очень скоро я почувствовала легкое головокружение.
А потом эти трое молодых мужчин из Мемфиса, убитых прошлой осенью. Обнаружены далеко в лесу в заброшенном сарае, в пустынном месте к северу от города. Ноги всех троих были связаны крепкой веревкой, а руки — за спинами. Их тела были опущены в глубокую грязную яму, где их поджидал изголодавшийся питбуль. Двоих этот пес сразу же загрыз насмерть, вцепившись им в горло, а третьему, по имени Раймонд Прайс, он нанес сильную рану по всей шее, но скорее всего задушил, а не загрыз.
Я оставила кофе и попросила у Тони еще одну сигарету. Курение помогало мне избавиться от привычки потирать шрамы на шее. Становилось прохладно.
Когда три парня из близлежащего городка обнаружили сарай с тремя трупами, собаки в яме не было. Трупы стали разлагаться, и в их телах завелись белые черви. Ребята приехали туда на рыбалку, но зловонный запах трупов заставил их заглянуть в сарай.
Но никакого пса они там не видели. Чуть позже полицейские Мемфиса нашли в пятидесяти футах от сарая небольшую могилу, где была захоронена собака.
На трупах судебно-медицинские эксперты обнаружили первое поколение так называемых мясных мух, которые заводятся на мертвом разлагающемся теле и живут в течение семи дней. Юные рыбаки обнаружили трупы двадцать девятого сентября, из чего можно сделать вывод, что убийство было совершено примерно двадцать второго сентября.
Что же касается собаки, то в ее крови выявили большое количество фенобарбитала натрия — известного ветеринарного наркотического средства, которое используется для безболезненного умерщвления животных. Они засыпают, а потом тихо умирают.
Я громко проворчала себе под нос: «Опять легкие следы прометазина…»
Когда федеральные агенты обрезали веревки и опустили вниз тела, они увидели огромное количество синяков и ссадин на груди, ногах, плечах и лицах несчастных жертв. Они выглядели так, словно кто-то хлестал их тонким прутом. Однако позже один из детективов пришел к выводу, что они сами нанесли себе эти раны. Свисая вниз головами и со связанными за спиной руками, они раскачивались, как мячи на веревке, ударяясь друг о друга и о стенки ямы. При этом они не могли кричать, так как их рты были заклеены липкой лентой, о чем свидетельствовали остатки пленки на дне ямы и остатки липкой массы на губах.
