— А что случилось?
— Боюсь, вчера вечером на мистера Федорова напали… — объяснила Шивон.
— Боже мой! — ахнула библиотекарша. — Что с ним? Он?..
— Мертв. Увы. — Ребус скорбно наклонил голову. — Нам необходимо поговорить с его родственниками или, в крайнем случае, с кем-то, кто может его опознать.
— Александр приехал в Эдинбург по приглашению университета и ПЕН-центра примерно два месяца назад… — Голос библиотекарши дрожал — как и ее губы.
— Что такое ПЕН-центр?
— Это писательская организация… и не только литературная. Она уделяет много внимания защите гражданских прав. — Теперь библиотекарша тряслась уже с ног до головы. — ПЕН-центр пригласил его, чтобы…
— Где жил мистер Федоров?
— Университет предоставил ему квартиру на Бакли-плейс.
— Он поселился один или с семьей?
Женщина покачала головой:
— Насколько я знаю, его жена умерла много лет назад. Детей у них, кажется, не было, что в данном случае можно считать благословением небес…
— А кто организовал этот поэтический вечер? Университет или, может быть, русское консульство?
— Нет. Это все Скарлетт Коулвелл…
— Его переводчица? — спросила Шивон.
На этот раз библиотекарша кивнула.
— Скарлетт сотрудничает с нашим русским отделом. У меня где-то был ее номер… — Трясущимися руками библиотекарша перебирала лежавшие перед ней на столе листки бумаги. — Как это ужасно — то, что случилось с Александром! Я просто не могу передать, какая это тяжелая, невосполнимая утрата…
— А на самом вечере не произошло ничего необычного? — спросил Ребус, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как бы между прочим.
— Необычного? — удивилась библиотекарша. Казалось, она даже не поняла, чего от нее хотят. Ребус, однако, не стал уточнять, и после секундного колебания женщина качнула головой:
— Нет, все прошло просто замечательно. Александр — превосходный поэт. Блестящие метафоры, отточенный ритм… Даже когда он читал стихи на русском, чувствовалось, что в каждом слове бурлят страсть и вызов. — Она ненадолго задумалась, словно вспоминая, потом вздохнула. — Мистер Федоров был счастлив подписать часть тиража для поклонников своего таланта.
— Вы говорите так, — вмешалась Шивон, — словно это был его первый успех.
— Вы не понимаете! Александр Федоров был настоящим поэтом! — воскликнула библиотекарша с таким видом, будто это все объясняло. — Ага, вот он… — Она выудила из груды хлама на столе листок бумаги с телефонным номером, но почему-то не спешила с ним расстаться. В итоге Шивон пришлось ввести телефон Скарлетт Коулвелл к себе в мобильник и поблагодарить библиотекаршу за предпринятые усилия.
Ребус тем временем огляделся по сторонам.
— Где именно проходил поэтический вечер?
— В зале наверху. На вечер пришло больше семидесяти человек.
— Но это событие, кажется, никто не снимал?
— Снимал?..
— Да. Для телевидения. Для потомства. Для истории.
— А почему вы спрашиваете?
Вместо ответа Ребус пожал плечами.
— Какой-то человек из музыкальной студии делал звукозапись выступления Федорова, — сказал библиотекарша.
— Имя? — Блокнот Шивон был уже наготове.
— Мисс Абигайль Томас. — Библиотекарша, впрочем, тут же осознала свою ошибку: — Вы, разумеется, хотите знать имя того парня, который делал запись? — Она ненадолго зажмурилась, припоминая. — Кажется, его звали Чарли, а вот фамилия… Вспомнила! Чарльз Риордан. У него своя музыкальная студия в Лите.
— Большое спасибо, мисс Томас, — проговорил Ребус торжественно и добавил: — Кстати, вы не подскажете, с кем нам можно поговорить по поводу… по поводу трагической кончины мистера Федорова?
— Я думаю, вы можете связаться с кем-нибудь из ПЕН-центра.
— А из русского консульства на вечере никто не присутствовал?
— Н-нет, не думаю.
— Вот как? Почему же?
— Он слишком открыто высказывал свое мнение относительно теперешней политической ситуации в России, и это мнение — уж поверьте! — было далеко не самым лестным. Несколько недель назад его даже приглашали на «Время вопросов».
— Вы имеете в виду политическое ток-шоу? — уточнила Шивон. — Я иногда его смотрю.
— Значит, Федоров говорил по-английски достаточно хорошо, — сделал вывод Ребус.
— Когда он этого хотел — да. — Библиотекарша кривовато улыбнулась. — Но если ему не нравились чьи-то доводы, он делал вид, будто ничего не понимает.
— Похоже, у мистера Федорова был не самый простой характер, — признал Ребус. Он давно заметил, что на столике рядом с ведущей наверх лестницей выставлены несколько книг Федорова, и теперь повернулся в ту сторону: — Это те самые книги, которые вы продаете?
— Да, разумеется. Хотите приобрести одну?
— Вы говорили — они все подписаны? — уточнил Ребус.
Абигайль Томас кивнула.
— В таком случае я возьму пять. — Он полез в карман за бумажником, и библиотекарша направилась к лестнице, чтобы отобрать книги. Перехватив устремленный на него удивленный взгляд Шивон, Ребус чуть слышно прошептал в ответ два слова.
Ей показалось, что эти слова были: «Интернет-аукцион».
К счастью, дорожная полиция не успела добраться до этого уголка Эдинбурга, поэтому дело обошлось без штрафа за неправильную парковку. Только водители мчавшихся по улице машин, которым автомобиль Шивон перегородил половину проезжей части, бросали на него откровенно неприязненные взгляды.
Открыв дверцу, Ребус бросил пакет с книгами на заднее сиденье.
— Как ты думаешь, следует предупредить ее о нашем приезде? — спросил он.
— Думаю, это было бы разумно, — ответила Шивон, набирая на мобильнике номер Скарлетт Коулвелл. — Скажи честно, ты хотя бы знаешь, как продавать книги через интернет-аукцион?
— Пока не знаю, но думаю — этому легко можно научиться, — ответил Ребус. — Скажи этой Коулвелл, что мы предпочли бы встретиться у Федорова на квартире. Это на случай, если настоящий поэт дрыхнет с похмелья у себя дома, а в морге оказался кто-то очень на него похожий. — Он зевнул.
— Сколько ты сегодня спал? — поинтересовалась Шивон.
— Думаю, столько же, сколько и ты.
Дозвонившись на коммутатор университета, Шивон попросила соединить ее со Скарлетт Коулвелл.
— Мисс Коулвелл?.. — проговорила она в телефон после небольшой паузы. — Ах, доктор Коулвелл… Простите великодушно!.. — Шивон покосилась на Ребуса, картинно закатывая глаза.
— Спроси, она сможет вылечить мой геморрой? — шепотом подсказал Ребус. В ответ Шивон толкнула его в плечо и стала пересказывать Скарлетт Коулвелл последние новости.
Через две минуты оба уже ехали на площадь Бакли-плейс, к шестиэтажному дому в георгианском стиле, стоявшему напротив куда более современных (и более уродливых) университетских корпусов. Одна из этих стеклянных башен была печально знаменита тем, что за ее снос проголосовало большинство жителей Эдинбурга. Словно почувствовав опасность, здание начало разрушаться само — штукатурка на его стенах во многих местах потрескалась и отвалилась, обнажая серый бетон.
— Ты училась здесь? — спросил Ребус, пока машина Шивон с грохотом неслась через университетский городок.
— Нет, — отрезала Шивон, которая как раз заметила свободное место на парковке. — А ты?
Ребус фыркнул.
— Ты забыла, что я этот… динозавр. В нашем бронзовом веке для того, чтобы стать детективом, диплом и академическая шапочка не требовались.
— Разве в бронзовом веке динозавры еще водились? По-моему, они вымерли раньше.
— Не могу сказать, поскольку в колледже я тоже не обучался. Как думаешь, у нас есть шанс выпить приличного кофе?
— Ты имеешь в виду — в квартире? — Шивон дождалась утвердительного кивка и добавила удивленно: — Ты действительно собираешься пить кофе мертвеца?
— Я пивал кофе и похуже.
— Почему-то я тебе верю. — Шивон выбралась из машины, Ребус последовал за ней. — Похоже, это она…
Доктор Скарлетт Коулвелл стояла на ступеньках крыльца, ведущего к двери, которую она уже отперла. Заметив детективов, она слабо махнула рукой. Шивон ответила на приветствие, потому что хотела быть вежливой, Ребус — потому что доктор Коулвелл оказалась на удивление красива. Ее длинные золотисто-каштановые волосы падали на плечи свободной волной, глаза были большими и темными, а фигура — волнующей и соблазнительной. На Скарлетт была мини-юбка, черные легинсы, высокие кожаные ботинки и короткая красная накидка. Порыв ветра заставил ее отбросить назад упавшие на лицо волосы, и на мгновение Ребусу показалось, что он видит рекламу молочных завтраков «Кэдбери».
