Шивон согласно кивала. Гримм за микшерным пультом нервно крутился из стороны в сторону вместе с креслом. Хармисон стояла у своего стола, скрестив руки на груди.
— Возможно, мистер Риордан что-то предусмотрел… — проговорила Шивон, хотя никакой уверенности в этом у нее не было.
Слишком уж неожиданным и ужасным было то, что случилось. Тодд Гудир с интересом разглядывал многочисленные кнопки, переключатели, рукоятки и ползунковые регуляторы на пульте. Накануне вечером, пока они сидели в пабе, Хейс несколько раз намекнула Шивон, что сегодня ее должны сопровождать либо она, либо Тиббет. Филлида вела себя так настойчиво, что Шивон помимо своей воли задумалась, уж не привлекла ли она Гудира к расследованию только затем, чтобы избавиться от необходимости выбирать между двумя младшими детективами.
— Кто-нибудь из вас, — спросила она осиротевших работников «Риордан студиоз», — имеет право подписи на финансовых документах?
Хейзл Хармисон покачала головой:
— Чарли был не настолько доверчив.
— Значит, вам нужно поговорить с вашим бухгалтером.
— Он уехал в отпуск.
— Разве в фирме никого больше нет?
— А больше никого и не нужно. — Терри Гримм снова принялся раскручивать кресло, на котором сидел. — Чарли был мастером на все руки, да и я, в общем, тоже…
— Я уверена, в конце концов все как-нибудь образуется, — сухо сказала Шивон, которой надоело их нытье. — Скажите-ка мне лучше, не хранил ли мистер Риордан здесь, в студии, какие-нибудь записи или копии записей? Часть пленок, которые находились у него дома, нам удалось спасти, но немало кассет, к сожалению, сгорело. А на них могло быть что-то важное.
— Может, что-то и есть, — уныло сказал Терри Гримм. — Надо посмотреть в кладовке, хотя на многое я бы не рассчитывал. Я давно предупреждал Чарли, что он делает слишком мало дубликатов. — Он посмотрел на Шивон. — Что, жесткие диски тоже пострадали?
— По большей части — нет, только некоторые… Мы привезли их и кое-какие другие материалы с собой — попробуйте, может, вам повезет больше, чем нам.
Гримм пожал плечами:
— Я, конечно, могу взглянуть…
Шивон протянула ключи от машины Гудиру.
— Сходите принесите сюда мешки, — распорядилась она.
Телефон на столе зазвонил, и Хармисон сняла трубку.
— «Риордан студиоз», здравствуйте… — Несколько секунд она слушала, потом сказала: — Мне очень жаль, сэр, но в настоящий момент мы не сможем принять ваш заказ из-за чрезвычайных обстоятельств.
Звукоинженер все еще с надеждой взирал на Шивон, и она сказала негромко:
— Почему бы вам не работать вдвоем? Вы и Хейзл…
Она кивком указала на секретаршу.
Гримм подумал, кивнул и, подойдя к секретарше, жестом попросил передать трубку ему.
— Одну минуточку, сэр… — попросила Хармисон. — С вами будет говорить мистер Гримм.
— Что вы хотели, сэр? Быть может, мы сумеем вам помочь…
Пока он разговаривал, Хармисон подошла к Шивон и встала рядом. Руки ее были по-прежнему сложены на груди, словно она пыталась таким образом оградить себя от новых неприятностей.
— Когда мы были здесь в последний раз, — сказала Шивон, — Терри намекнул, что мистер Риордан записывал буквально все…
Секретарша кивнула:
— Совершенно верно. Однажды мы втроем отправились пообедать, официант принес какое-то дорогое блюдо, которого мы не заказывали, а потом стал спорить… Тогда Чарли достал из кармана маленький диктофон, перемотал пленку, проиграл ему запись и доказал, что это не мы, а он все перепутал.
Воспоминание заставило ее улыбнуться.
— Когда-то и я проделывала нечто подобное, — призналась Шивон.
— Я тоже. Особенно это помогает с водопроводчиками, которые обещают прийти утром, а появляются после обеда, или с людьми, которые утверждают, будто давно отправили чек по почте, хотя на самом деле… — Лицо секретарши снова сделалось несчастным, и она всхлипнула. — Мне очень жаль Терри. Он вкалывал не меньше Чарльза, может быть даже больше него, а теперь…
— Над чем вы сейчас работаете?
— В основном над рекламой для радио. Есть еще парочка аудиокниг… ну и конечно, над проектом для парламента.
— Каким проектом?
— Вы ведь знаете, что парламент каждый год проводит Фестиваль политики?
— Честно говоря, нет.
— И немудрено — ведь у нас фестивали по любому поводу. В этом году парламент нанял какого-то ультрасовременного художника, который взял на себя оформление фестиваля. Этот парень специализируется на видеоинсталляциях, но ему нужно было звуковое сопровождение.
— Значит, вы записывали что-то и в парламенте?
— У нас несколько сот часов записи. — Хармисон показала на многочисленные записывающие устройства в углу. — Мы… — и тут Гримм несколько раз щелкнул пальцами, привлекая ее внимание.
— Я сейчас снова передам трубку моей помощнице, — сказал он звонившему. — Она скажет, когда вам лучше подъехать.
Хармисон уже склонилась над столом и с сосредоточенным видом раскрыла ежедневник. Лицо ее казалось спокойным, голос звучал уверенно и не дрожал. Должно быть, подумала Шивон, причиной столь внезапной метаморфозы было то, что Гримм произвел Хейзл из секретарш в помощницы. Другого объяснения она сейчас подобрать не могла.
Вернувшись в свое кресло за пультом, Гримм с признательностью кивнул Шивон.
— Спасибо за подсказку, — проговорил он. — А то мы здесь немного растерялись…
— Мы с Хейзл говорили о Фестивале политики.
Гримм красноречивым жестом воздел руки к потолку.
— Это был настоящий кошмар. Художник-авангардист, которого они наняли, и сам не знал, что ему надо. Этот парень метался между Женевой, Нью-Йорком и Мадридом, а нам присылал только коротенькие мейлы и факсы. Помню, один раз он потребовал записать ему парламентские дебаты, но при этом хотел, чтобы они непременно были «горячими». Мы побывали, наверное, на всех заседаниях одного из комитетов, записали несколько экскурсий, интервью с посетителями… Этот болван художник не говорил ничего конкретного, а потом вдруг заявил, что мы не сделали того, чего он от нас хотел. К счастью, мы сохранили все его письма…
— А Чарли записал все встречи и телефонные переговоры с этим субъектом, — добавила Шивон.
— Как вы догадались?
— Хейзл сказала.
— Так и было. И представьте, этот деятель был в восторге!.. То есть я хочу сказать — большинству людей не очень-то нравится, когда их тайком записывают на пленку, понимаете?..
— Понимаю, — сказала Шивон.
— Но наш оформитель неожиданно решил, что это дьявольски смешно.
— Как я поняла, это будет довольно большой проект?
— Да, но он уже почти завершен. Я смонтировал почти два часа записи, и заказчик пока доволен. Он собирается использовать нашу работу в качестве звукового сопровождения для своей инсталляции, которая, разумеется, будет демонстрироваться в здании парламента.
Гримм пожал плечами, каким-то непостижимым образом выразив этим жестом свое отношение ко всем современным художникам разом.
— Как его зовут, этого Леонардо от видеоискусства?
— Родди Денхольм.
— И он живет в Шотландии?
— У него есть квартира в Нью-Тауне, но он там редко бывает.
Зажужжал интерком у входной двери — это Гудир принес пленки и цифровые диктофоны.
— И что, по вашему мнению, здесь может быть интересного? — спросил Гримм, разглядывая пластиковые пакеты, которые констебль поставил на пол возле стола секретарши.
— Честно говоря, я сама не знаю, — откровенно призналась Шивон.
Хейзл Хармисон закончила разговор с клиентом и теперь разглядывала полупрозрачные мешки с выражением отвращения и болезненного любопытства. Ее опять затрясло, и, хотя она крепко обхватила себя руками за плечи, это больше не помогало.
— Ты назначила встречу на сегодня или на завтра? — спросил Гримм, надеясь отвлечь внимание Хейзл.
— На завтра, на д-двенадцать часов.
— Эти записи, которые вы сделали в парламенте… — вмешалась Шивон. — Вы сказали, что записывали заседания одного из комитетов. Не подскажете, какого именно?..