— Пойми, Ксавье, тут мне уже ничто не грозит. Я умею пользоваться лифтом.

— Ты злишься на меня, Мишель? — тихо спросил он.

— Нет! Почему я должна злиться? — Ее сердце опять помчалось сумасшедшим галопом, как дикий мустанг.

— Не знаю. Может, из-за чего-нибудь, что сказала Моник. Или ты испугалась остаться наедине со мной?

— Это просто смешно. Я не боюсь тебя. Чего мне бояться?

— Не знаю. — Он нежно прикоснулся к ее лицу кончикам пальцев. Удивительно легкий и безобидный жест, но скорость мустанга увеличилась, по меньшей мере, вдвое. — Иногда ты смотришь на меня с такой опаской, что заставляешь думать, не обидел ли тебя кто-нибудь в прошлом… так, что теперь ты боишься приблизиться к мужчине.

Мишель ужаснулась его проницательности.

— Если я чувствую себя не в своей тарелке, то только потому, что ты клиент моей фирмы, я выполняю твой заказ, и вообще все это соглашение мне просто ужасно. Мы оба врем близким нам людям. — Последние слова она прошипела. — Естественно, я чувствую себя неловко. — Мишель отодвинулась от него и бросилась по лестнице вверх. И от волнения споткнулась.

Ксавье тут же оказался рядом.

— Вот видишь, я все-таки должен проводить тебя до квартиры.

Они поднялись на третий этаж и остановились у дверей. Руки Мишель дрожали так сильно, что она с трудом смогла попасть ключом в замочную скважину. Хотелось только надеяться, что он не заметил этого.

Ксавье спросил:

— Ты не хочешь рассказать, почему злишься на меня и что такого наговорила тебе Моник.

— Массу чепухи!

— Обычное дело. — Он вошел следом за ней в холл и закрыл за собой дверь. — Так что за чепуху она болтала сегодня?

Ксавье стоял так близко к ней, что она попятилась и прижалась спиной к стене. Он немедленно положил ладони по обе стороны от ее головы и держал ее в кольце рук, даже не притрагиваясь.

От его близости у нее закружилась голова.

— Она не сказала ничего такого, что могло бы огорчить или расстроить меня. Просто я терпеть не могу вранья. Может, тебе это и просто, но мне — нет, — прошептала Мишель, помня о том, что в одной из комнат находятся Люсиль и полковник. — И еще я думаю, что ты должен был сказать мне о Кларисс и о том, что она для тебя значит. Я понятия не имела, о ком говорит Моник.

— У-у, ясно.

Уклончивость ответа разозлила ее еще больше.

— Так кто же она?

— Ты ревнуешь, Мишель? — Он задал вопрос очень тихо, но с подтекстом.

— Естественно, нет! — Она едва не задохнулась от охватившей ее паники. — Меня не волнуют твои романтические похождения. Ты, может, считаешь себя даром Господним для всех женщин, но я не вхожу в число твоих слепых поклонниц.

— Правда? — В голосе его отчетливо прозвучало разочарование.

Отлично, так ему и надо! Он заслуживает, чтобы с него немного сбили спесь.

— Может, женщины и падают к твоим ногам, куда бы ты ни направился, но меня ты совершенно не волнуешь.

— И тем не менее, если мне не изменяет память, ты не возражала, когда я поцеловал тебя, — сказал он совершенно безмятежно.

И тут же наклонился и прижался губами к ее рту. Мишель словно окатили кипятком. Она сжала кулаки и попыталась не отвечать. Но его губы были такими нежными, такими искусными, что ее гнев растаял и на его место пришли более властные эмоции.

Желание овладело ею мгновенно и с такой необоримой силой, что лишило возможности здраво оценивать ситуацию. И вот уже она целовала его в ответ. А руки сами собой поднялись и легли ему на плечи.

Губы Ксавье становились все более настойчивыми, и она уже пылала от страсти. Он обнял ее за талию, и это прикосновение словно обожгло Мишель. Она хотела его, безумно хотела. Ей надо, просто необходимо было ощутить прикосновение этих рук к своей обнаженной коже…

Ксавье отстранился.

— Вот видишь, — произнес он с нескрываемым самодовольством, — не так уж ты и безразлична к моим чарам, как делаешь вид.

Мишель едва не взвилась к потолку от негодования.

— И еще, так, на всякий случай сообщаю, что Кларисс — моя бывшая невеста. Она теперь замужем за другим, так что ни в малейшей степени не является помехой в нашей маленькой игре. — И прежде чем Мишель сумела придумать, что бы такое ответить, окончательно отодвинулся. — Спокойной ночи и сладких снов, Мишель.

Дверь тихо закрылась. Он ушел.

Она прижала кончики пальцев к пылающим после поцелуя губам. Ее все еще трясло от неутоленного желания…

Понедельник — тяжелый день в их дизайнерской фирме. Именно по понедельникам Андре Коттен проводит производственные совещания, на которых сотрудники изо всех сил сражаются за лучшие заказы и благосклонное внимание шефа.

Обычно Мишель принимала участие в битве. Хотя она и знала, что ее голова работает быстрее и лучше под напряжением, но всегда готовилась к встрече загодя, продумывая линию поведения дома. Именно так она добивалась того, что львиная доля выгодных заказов доставалась ей. Но сегодня была не в настроении для драки, просто сидела за длинным столом и слушала едкие нападки коллег друг на друга.

Какое имеет значение, кто именно будет заниматься следующим проектом — Карин, Николь или Филипп?

Мишель слышала, как Андре безжалостно высмеивает идеи последнего, видела, как тот съеживается и съеживается. Ей было жаль Филиппа, но Андре, казалось, даже не замечал, какой эффект оказывают его слова на подчиненного.

Вечно он распаляется по пустякам, раздраженно думала она, унижает людей ни за что, ни про что. Мишель была расстроена с самого утра, поэтому еще болезненнее переживала неудачу Филиппа. Надин, няня ее Сержа, выздоровела и приступила к своим обязанностям, но предупредила, что работает последнюю неделю.

Ее парень переезжает на юг и предложил поехать с ним. Надин прямо светилась от счастья. Контраст между позапрошлой неделей, когда она ходила с распухшим лицом и заплаканными глазами, и сегодняшним утром был разительный.

Любовь решает многие проблемы, мрачно думала Мишель. Она искренне надеялась, что Надин в конце концов все же повезет в жизни, хотя ее парень и не вызывал у Мишель доверия.

Но это проблема Надин, ее же собственная состоит в том, чтобы срочно найти замену, на которую можно положиться. А самое неприятное, что Серж полюбил Надин, привык к ней. Это значит, что в его жизни произойдет еще одна неприятная перемена, которая ему сейчас совсем не нужна…

— А как обстоит дело с заказом Моранделя? — внезапно спросил Андре. Голос его разнесся по конференц-залу громовым раскатом и ворвался в мысли Мишель.

— Все под контролем, Андре, — уверенно ответила она. — Ксавье Морандель будет в офисе сегодня днем и принесет подписанные эскизы. Можешь сказать секретарю, чтобы начинала печатать контракт.

— Мне казалось, ты обещала, что твой вариант будет одобрен еще в пятницу.

— Одобрение будет у меня на столе сегодня днем, — повторила Мишель. — Все дело за контрактом.

Но Андре продолжал смотреть на нее скептически. Ей оставалось только надеяться, что Ксавье не подведет и принесет подписанные эскизы, как и обещал.

На мгновение она вспомнила, как они целовались накануне, и ее тут же окатило волной стыда… и желания. Для Ксавье поцелуй не имел большого значения, ведь он просто доказывал, что имеет над ней власть, когда она осмелилась бросить ему вызов. Но она-то, она отвечала самым бесстыдным образом, отдавшись страсти… Как ей сегодня смотреть ему в глаза?

— Хорошо, думаю, на этом наше совещание закрыто, — отрывисто заявил Андре, и все сразу задвигали стульями и устремились к выходу. — Мишель, задержись, пожалуйста, на минуту, — добавил он.

Она остановилась уже у самых дверей и вернулась к длинному столу. Андре медленно складывал бумаги в аккуратную стопку.

— Чем я могу помочь тебе? — спросила Мишель. У нее было полно работы, и ей не терпелось вернуться к чертежной доске.

Но Андре не спешил. Он дождался, пока последний из членов его команды покинет зал, и только потом посмотрел на нее.