Гроза промыла воздух, но вонь гниющего белка осталась. Пригрезилось или к этому приторно-трупному букету прибавилась еще одна нота — тухлых яиц?
— «Если меня тут нет, значит, я уже на небе», — читает физик, показывая на бампер машины впереди нас. Слева от нас плещется почерневшая Темза в белых перьях пены. — Включи-ка «Христианский канал», — задумчиво добавляет он.
Набрасываю на Бетани плед и переключаю каналы, пока не набредаю на теледебаты «Богословского клуба». Судя по тому, какими взглядами сверлят друг друга гости программы, речь идет о последних новостях, причем страсти разгорелись нешуточные. Какой-то полный мужчина в хорошо скроенном костюме размахивает Библией перед носом соседа — поджарого проповедника с обветренным, загорелым лицом бродяги.
— Вот где ответ! В этой книге! Здесь все подробно расписано! При всем уважении, Марлон — а я ценю вашу искренность и не сомневаюсь в вашей любви к Иисусу, — вот что я вам отвечу: нужно изучать Слово Божье, серьезно и внимательно, в том виде, в каком оно записано в Библии! Сейчас не время для домыслов! Давайте придерживаться источников и не кидаться очертя голову в теоретические споры — до тех пор, пока не выясним в точности, что говорит нам Писание! А для этого нужно время…
— Которого у нас нет! — всплескивает руками молодая негритянка. — Не знаю, как ваши, а мои часы тикают, да так, что хоть уши затыкай!
В спор вмешивается другой гость, постарше. Говорит он неторопливо и взвешенно:
— Мы с вами забыли одну вещь. Никаких предвестий не будет. «День Господень так придет, как тать ночью», — сказал Иисус. И в том вся соль вознесения, Кристин. Когда именно оно произойдет, не знает никто. Ибо нам знать не дано. Не дано!
— Ваша правда, Джерри, — соглашается человек с изборожденным морщинами лицом. Он тоже сжимает в руках Библию. — Но как же наши братья и сестры? Помочь им спастись — наш христианский долг. Если то, что было сказано в сегодняшних новостях, — правда…
— Кем сказано? Планетаристами! Безбожниками! — возмущается Марлон.
— Приведенные ими факты подтверждают и другие ученые, никак с планетаристами не связанные. В том числе Каспар Блатт — Божий человек, к которому я отношусь с большим уважением. Признаться, Марлон, я не представляю, какое знамение указывало бы на грядущий конец времен яснее, чем то, что нам было явлено давным-давно. Я говорю о войне на Ближнем Востоке. Куда уж яснее! Разве что ядерная война разразится! Эта новость — сигнал к действию. Ведь речь идет не просто о цунами в Северном море. Нет, друзья мои, мы говорим о внезапном глобальном потеплении — на четыре, а то и на все шесть градусов! С вашего позволения процитирую Книгу пророка Захарии, глава четырнадцатая, стих двенадцатый: «У каждого исчахнет тело его, когда он еще стоит на своих ногах, и глаза у него истают в яминах своих, и язык его иссохнет во рту у него». Пора нам перейти от слов к делу, скажу я вам. Подумайте о своих близких, которые еще не пришли к Иисусу! Приведите их к Господу, пока не поздно, чтобы и они вместе с нами вознесены были на облаках в сретение Господу!
Негритянка простирает руки, словно пытаясь обнять всю студию:
— Да! Ликовать — вот что мы должны делать! Собрать людей и достойно встретить это событие. Ибо час близок! — Ее лицо сияет улыбкой, в глазах стоят слезы. — Да что с вами, люди? Всю свою жизнь я ждала этого дня! Какое же это счастье! Какая благодать!
Ну что ж, — вклинивается ведущий, — существует по крайней мере одна конгрегация, которая разделяет это чувство. В живом эфире — Бирмингем, где братья и сестры — из «Храма Господня» уже определили свою позицию.
В кадре возникает молодой проповедник, который обращается к толпе прихожан. В двери льется поток вновь прибывающих. За спиной оратора пританцовывает хор в длинных голубых облачениях.
— Мы празднуем, люди! — надсадно кричит он, потрясая кулаком в воздухе. — Мы готовимся вовсю! — Толпа взрывается ревом аплодисментов. Слышен свист, выкрики одобрения. — Мы приветствуем благую весть, которую разъяснили нам наши старейшины! Мы празднуем триумф «Жажды веры» и близость вознесения! Долго же мы ждали этого дня! Но теперь, хвала Господу, наш час близок! Так давайте же, люди, идите в свою церковь, как это сделали мы! — Собравшиеся радостно улюлюкают. — Знаете, что мы сделаем во имя Господа? Мы останемся здесь и будем молиться! Присоединяйтесь! Молитесь с нами, оставайтесь с нами, готовьтесь вместе с праведниками! — Поворачивается к камере. — Ведите своих близких к Богу. Скажите им, что еще не поздно спастись. Придите и причаститесь благодати, вверьте свою душу Спасителю, и вас ждет вознесение!
— Хватит, — роняет физик. — Общее представление мы получили.
Выключаю телевизор. Движение замедлилось, машины перед нами еле ползут.
На заднем сиденье мирно посапывает Бетани. В новостях сообщают, что правительство вновь опровергло сообщение «циничных мистификаторов, задавшихся целью нарушить жизнедеятельность страны». Министр внутренних дел призывает сохранять спокойствие. Премьер-министр вот-вот выступит с обращением к нации. Ходят слухи, что в ближайший час будет объявлено чрезвычайное положение. Мэр Лондона заявил: «терять голову» он не намерен и своего рабочего места не покинет. А тем временем в Норвегии, где и власти, и население отнеслись к предупреждению серьезно, эвакуация приморских районов идет полным ходом. Целые деревни снимаются с места и перебираются в горы. Дания, север Германии, Бельгия, Нидерланды и атлантическое побережье Франции парализованы многокилометровыми пробками. Продолжаем двигаться на восток, мимо приземистых торговых центров, чахлых деревьев и разграбленных супермаркетов. Повсюду — пустеющие дома. С экранов телевизоров льется поток разрозненных фактов. Некоторые кадры повторяют то, что мы видим из окон машины, другие отражают диаграмму хаоса, которую нарисовал Нед в доме на холме: переполненные аэропорты, кровавые стычки, аресты, обезлюдевшие города, заторы на дорогах, угнанные яхты, изменившие курс паромы и самолеты. Мое дыхание учащается. Нужно собраться, не дать себе впасть в панику. К сожалению, все мои усилия ни к чему не приводят: все то время, что мы пробираемся сквозь густеющий поток транспорта, во мне копит силы новый страх, будто готовый проснуться гейзер.
— Ты уже подумал то, что подумала я? — спрашиваю я физика, глядя на окружающие нас машины.
Он тоскливо кивает и крепче стискивает руль. На бледном лице застыло напряженное выражение.
Включаю телевизор и щелкаю каналы. И вдруг с экрана на меня смотрит улыбающаяся Бетани. Узнаю семейный снимок из истории болезни: улыбка до ушей, полный рот скобок. Камера отъезжает, и в кадре появляются родители.
В деле Бетани Кролл возникло новое обстоятельство. Как выяснилось, между похищенной девочкой и группой профессора Модака существует связь. — Наткнувшись на тоскливо-обреченный взгляд физика, оборачиваюсь: закутанная в плед, «жертва похищения» спит сном младенца. — Преподобный Леонард Кролл, отец девочки, и Джой Маккоуни, ее бывший лечащий врач, заявили, что катастрофа, которая, по словам профессора Модака, разразится в ближайшие часы, была предсказана Бетани. И психотерапевт, и отец девочки предупреждают: она крайне опасна. Любому, кто ее увидит, следует соблюдать крайнюю осторожность. Сограждан просят оказать посильную помощь в поисках похитителей: доктора Фрейзера Мелвиля, ученого-физика, и Габриэль Фокс, которая до недавнего времени работала в учреждении строгого режима, где содержалась Бетани Кролл.
Внезапно экран заполняют наши лица — нелестные паспортные фотографии.
— В истории шестнадцатилетней Бетани Кролл многое остается неясным, — говорит молодая репортерша. За ее спиной виднеются белые стены Оксмита. Гребной тренажер Шелдон-Грея, разбитый Ньютоном глобус, выжженная казенная лужайка, полосатый воздушный шар — творение Месута, — свисающий с потолка студии… Мысленные снимки из прошлой жизни. — На первом месте стоит следующий вопрос: возможно ли, что юная преступница, которая до недавнего времени содержалась в этих стенах, стала вдохновительницей розыгрыша беспрецедентного, мирового масштаба? Некоторые религиозные деятели полагают, что она предсказала глобальное бедствие, информацию о котором обнародовала группа Хэриша Модака. При этом ее отец, преподобный Леонард Кролл, убежден, что его дочь — дьявол во плоти. Если верить Джой Маккоуни, бывшему врачу Бетани, предыдущие «пророчества» девочки оказались на редкость достоверными. Но можно ли назвать этого подростка с неуравновешенной психикой новым Нострадамусом? На чем основаны ее заявления? И где она сейчас, эта девочка, зверски убившая мать?
