Джон знал, что сегодня она не пошла в галерею. Прошлым летом Сара провернула какую-то интригу и получила разрешение не работать по воскресеньям. Вряд ли она осталась в его квартире. По крайней мере, Джон не надеялся на такую удачу. В той мрачной бетонной коробке мог жить только кот — угрюмый и вечно голодный страдалец. «Позвони ей на сотовый. И помни, что вас будут прослушивать».

Он набрал ее номер. На третьем гудке Сара приняла звонок.

— Только не сходи с ума.

— Святое дерьмо! — вскричала Сара. — Куда ты, черт возьми, пропал вчера? И лучше не езди по моим ушам, иначе я сразу оборву разговор.

Джон засмеялся. Он не мог не засмеяться. Сара, благослови тебя Господь. Ты нравишься мне все больше и больше. Хотя этого я пока тебе не скажу.

— Ладно, клянусь говорить правду и только правду, — ответил он.

— Ты знаешь, скольких людей я обзвонила, Джон? Ты знаешь, как много наших друзей разыскивают тебя?

Ой-ой-ой! Она собрала поисковый отряд. «Неужели ты любишь меня? И наверное, ты тоже боишься признаться мне в этом».

— Отмени розыски, милая. Я в порядке. Меня пару раз уронили, но я жив и здоров. За эти полтора дня я узнал кучу интересных вещей.

— Люди так просто не исчезают.

Выискивая нужные слова, Джон обвел глазами помещение. Через окно он увидел, как священник вышел из своей спальни в общую комнату. Там уже собрались почти все «близнецы».

— Я встретил старых друзей.

Он заметил Джека и доктора Майка, которые стояли поодаль друг от друга. Не осознавая этого, они почесывали головы правыми руками в одном и том же месте — чуть выше правого уха. Среди этих парней мимы просто отдыхали бы.

— Мы решили встретиться в одном месте, — продолжил он объяснения. — Я и эти парни. Серьезные ребята из старой гвардии. С тех самых пор, как упала Берлинская стена и все прочее.

— Забавно, — холодно ответила Сара, возвращая к себе его внимание. — Значит, ты поехал за кошачьей едой, наткнулся по пути на старых друзей и даже не позвонил, чтобы предупредить меня? А мог бы сказать: «Смотри, чтобы дверь не отбила твой зад, когда будешь уходить» или «Сама покупай свои долбаные сигареты». И откуда появились старые приятели? Ты же рос не в Майами. Ты из Индианы.

Черт! Джонни-бой! Ты всегда был плохим обманщиком.

Он не знал, что сказать.

Продолжай свою ложь. Выкопай себе яму поглубже.

— Ну… я пытался утаить от тебя эту часть своей жизни. Не хотел давать повод для размышлений.

— Понятно. Можешь и дальше скрывать свое прошлое. Я думала, у нас наметилось что-то хорошее, Джон. Я надеялась, что ты понял мои намеки и открылся полностью. Может, все-таки расскажешь, что случилось? Знаешь, тебе повезло, что я вообще ответила на твой звонок. Определитель номера на моем телефоне показывает какой-то странный номер.

Они шифруют линию. Делают ее неопределяемой.

— Значит, хочешь знать, что случилось? — ответил Джон. — Я не в городе, Сара. И мне неизвестно, куда меня отвезли. Я даже не представляю себе, когда смогу вернуться.

— О господи!

— Это не имеет отношения к тебе и к нашим отношениям. Мы в ажуре, Сара. Мы лучше, чем в ажуре… По крайней мере, были. Просто вчера из моего прошлого вывалилось нечто такое, что связало меня по рукам и ногам. Клянусь богом, это первая возможность, когда мне дали позвонить.

— Ладно. Будем считать, что ты сейчас предложил мне руку и сердце.

— Господи!

— Ты же хочешь жениться на мне?

— Я как-то не думал еще об этом.

— Ты там, случайно, не изменяешь мне?

— Нет, Сара! Нет! Ничего подобного. Это просто, уф…

Вас подслушивают, Джонни-бой. Будь аккуратен в словах…

— …Короче, я ничего не знал о такой стороне своего прошлого. Никто и подумать не мог, что все так получится. Тем более я…

— Не обманывай меня! Лучше скажи правду. Ты гей?

— Сара, прекрати! — вскричал Джон. — Речь идет о моих родителях, ясно? Это важный вопрос!

На линии послышался щелчок. Затем наступила тишина.

Она отключилась.

Нет, не отключилась. Сара вернулась!

— Твои родители? Но они же умерли.

— Верно.

Второй щелчок. Это не ее телефон. Это что-то другое.

— Что происходит, Джон?

— Я не могу откровенничать, — торопливо произнес он. — В любую секунду связь может оборваться.

— Но почему? Почему?

— Я не могу сказать почему. И я не знаю, когда позвоню тебе снова. Но со мной все в порядке, Сара. Я закончу здесь дела и вернусь домой… Привезу тебе целый блок ментоловых сигарет. Обещаю.

— Я начинаю бояться, Джон. Почему ты не можешь рассказать мне, что с тобой случилось?

— Такие правила, — ответил он. — Я знаю, что расстроил тебя. Мне не хочется усугублять ситуацию. Ты просто помни, что я твой. Запомни это, Сара. Я твой… И всегда буду твоим, если ты не покинешь меня.

Помолчав несколько секунд, она тихо сказала:

— Я пока забронирую для тебя место. Но ненадолго.

— Спасибо, дорогая.

Джон закрыл глаза. Он не находил нужных слов, хотя перед ним сейчас открывался огромный новый мир. Иногда один день меняет жизнь человека.

— У меня к тебе просьба, — сказал он.

— Исполню любую.

— Могла бы ты усыновить кота на некоторое время? Ну, ты понимаешь… кормить его, гладить и называть Джорджем? Всего лишь на некоторое время!

Сара засмеялась.

— За последние двадцать четыре часа ты стал подозрительно милым. Неужели исправился? Это не похоже на тебя.

— Извини. Я просто не хочу, чтобы мой царапка оголодал до костей.

— Ты вернешься, чтобы забрать его?

— Обещаю.

— Тогда договорились.

Джон улыбнулся. Он любил эту девушку. Теперь он был абсолютно уверен.

— Береги себя, Сара.

— И ты береги себя.

Джон подумал о группе «близнецов», которая собиралась в общей комнате. Ситуация усложнялась все больше и больше. Людям начинала угрожать реальная опасность. Он чувствовал это.

— Я постараюсь, — ответил Джон.

Опустив трубку на рычаги телефона, он тихо повторил:

— Я постараюсь.

«Баки Ластард» прорывался сквозь облака и кренился в потоках турбулентности. Пятнадцать обитателей его стального брюха тревожно хмурились при каждом содрогании корпуса. Пилот V-22 выполнял полученные приказы: полет на максимальной скорости; маршрут Виргиния — Калифорния; после посадки забыть о рейсе и пассажирах. Час назад, вытянувшись в струнку перед бригадным генералом Орландо Хиллом, Лес Орчад молча выслушал инструкции. Его самолет уже стоял на взлетной полосе в двенадцати милях западнее базы «Седьмого сына». По пути на аэродром Хилл объявил секретность кода «Фантом». Пилот, совершивший немало тайных полетов, знал правила. Не задавай вопросов; лети, куда прикажут.

Люди, сидевшие в модернизированном пассажиро-грузовом отсеке V-22-X, не знали Леса Орчада. Но они понимали, что он будет лететь на максимальной скорости. Самолет, оснащенный экспериментальными реактивными двигателями, нещадно трясло в условиях десятибалльной облачности. Незакрепленный груз срывался с мест и перемещался по полу отсека. Пассажиры вскакивали, шатаясь, добирались до ящиков с амуницией и тащили их обратно к стеллажам. Затем, хватаясь руками за стены, они возвращались к своим креслам.

Некоторые из них пытались общаться, перекрикивая рев двигателей утроенной мощности. Впрочем, они могли бы и молчать. За час до полета Майкл собрал одиннадцать отобранных для миссии охранников «Седьмого сына» и провел с ними инструктаж. Это были компетентные люди, работавшие в службе безопасности секретной базы. Они умели хранить тайны и понимали, что ни одно слово о намечавшейся «вечеринке» не должно было просочиться во внешний мир. Тем более что генерал Хилл обещал им за это маленькое путешествие премию в четыре оклада.

Миссия была неофициальной — то есть опасной и граничащей с самоубийством. Имея лишь скудную информацию о здании, без поддержки разведки и секретных служб, они должны были ворваться в заброшенный клуб. Естественно, бойцы задавали вопросы. Будет ли там основная цель? Майкл этого не знал. Какое сопротивление ожидалось внутри? Тоже неизвестно. Вопросы, оставшиеся без ответов, повисли в воздухе, хотя о многом люди вообще не стали спрашивать. Например, зачем они летели на задание при такой вероятности риска?