Джулия внимательно посмотрела на Виктора, пытаясь догадаться, к чему он клонит.

— А, поняла! Планк сказал, что свет распространяется в виде квантов, а кванты — крохотные сгустки энергии. Эта идея, с одной стороны, легла в основу квантовой механики, а с другой — в целом изменила наши представления об энергии.

— Значит, его тоже можно причислить к этой группе ученых.

— Не нужно большого ума, чтобы заметить: сперва воры похищали реликвии, связанные с именами ученых, которые исследовали законы сил и движения; теперь же злоумышленники собирают предметы, связанные с изучением энергии.

— Либо это секта опасных сумасшедших, либо у нас под носом происходит нечто чрезвычайно важное…

— Да, но мы пока что не у дел, — сухо промолвила Джулия. — У нас нет никаких мало-мальски серьезных гипотез. Мы вообще не понимаем, что происходит… что затеяла секта каких-то там братьев или еще кто-нибудь… Мы даже не знаем, одни и те же это воры или нет! Тут действуют разные группы или они как-то скоординированы?

— Короче, — подытожил Виктор, — мы не знаем ничего. Только не говори об этом О’Коннору, хорошо? А то нам не поздоровится.

— Не беспокойся, нам в любом случае не поздоровится. Я никому не выдам наш секрет: он будет известен только нам самим и… братьям.

Когда Жорж Перек включил счетчик Гейгера, напарница хотела отпустить в его адрес очередную шуточку. Обычно она так и делала. Нона сей раз ей было лень. Каждый вечер за десять минут до закрытия музея, расположенного на первом этаже павильона Кюри в Институте радия, пунктуальный как часы привратник предпенсионного возраста с выдвинутой вперед челюстью и небесно-голубыми глазами обходил помещение, держа в руках дозиметр, издававший характерные звуки.

Девяносто с лишним лет назад в этих стенах супруги Кюри, рискуя жизнью, в примитивных, вредных для здоровья условиях пытались выделить радий, элемент, который впоследствии стал применяться в радиологии и сыграл огромную роль в борьбе с раком.

Старый Перек наводил ужас на припозднившихся туристов и па тех, кто вечно спешит и никуда не успевает. Вреда это, впрочем, никому не причиняло, а его развлекало изрядно. «Опять этот шалый Жорж балуется своей игрушкой!» — думал народ. Однако сегодня он не завершил обычный обход, а поспешил обратно к напарнице. На лице Перека было написано изумление.

— Шарлотта! Я не понимаю… Счетчик почему-то зашкаливает.

Шарлотта, полненькая девушка с коротко стриженными черными волосами, поглядела на красную стрелку и удивленно кивнула, подтверждая правоту старика. Весьма заинтригованная, она связалась по внутреннему телефону с дирекцией.

Через пять минут в дом номер 11 по улице Пьера и Марии Кюри прибыла полиция. Это название улица получила в честь того, что на ней расположен музей Кюри. Таким образом город выразил свою признательность самой знаменитой чете ученых в истории человечества.

Выводы экспертов подтвердили подозрения служителей музея: уровень радиации был хотя и не смертельным, но очень высоким. Однако ученые института не смогли обнаружить источник радиации. Поэтому полиция лишь зафиксировала в протоколе случившееся, не придав ему особого значения. В тот же день двое туристов, намеревавшихся осмотреть кабинет и лабораторию, в которой некогда работала Мария Кюри, вышли оттуда в замешательстве и принялись предъявлять претензии к смотрителю: дескать, почему эти комнаты совершенно пусты? Когда же он вошел туда вместе с туристами, они с облегчением вздохнули, убедившись, что все на месте: и обстановка кабинета, и столы, и пробирки, и дистилляторы в лаборатории.

— Я в шоке! — сказал А. — Она умерла, потому что ставила рискованные опыты, изучая радиацию.

— Ничего-то ты не понял! Мария хотела победить рак и без колебаний отдала ради этого свою жизнь! — возмутилась Сальдивар. — Вот это женщина! Пожертвовала собой ради науки. Вам ее не понять. Мы, женщины, всегда жертвуем собой ради вас, а вы, мужчины, этого не цените.

Собеседники предпочли оставить ее тираду без комментариев. О том, что Сальдивар в гневе страшна, знали все. Поэтому ей дали спокойно нажать нужную клавишу на компьютере и углубились в изучение биографии Марии Кюри, самой прославленной женщины-ученой в мире.

Мария Склодовская родилась 7 ноября 1867 года в Варшаве.

Когда ей было девять лет, умерла ее сестра Зося, а через два года и мать.

Хотя в те времена на родине Марии, принимать женщин в университет было запрещено, она упорно добивалась осуществления своей заветной мечты: посвятить свою жизнь научным исследованиям.

Из-за политических репрессий, которым подвергался ее отец, их семье угрожала нищета.

Мария старалась помочь сестре оплачивать учебу в Парижском медицинском институте. Покинув родной дом, она работала гувернанткой.

Осенью 1891 года Мария уехала учиться в Сорбонну и поселилась на тесном чердаке в Латинском квартале, где мерзла и голодала.

Однако ничто не могло ей помешать. Несмотря на лишения она все же получила степень лиценциата по физике и математике. В студенческие годы Мария познакомилась с умным застенчивым юношей, который уже прославился благодаря своим исследованиям по физике кристаллов и магнетизму. Это был Пьер Кюри. 26 июля 1895 года они поженились. Оба обожали науку.

Свадьба прошла более чем скромно: ни белого платья, ни торжества, ни обручальных колец. Медовый месяц молодожены провели, колеся на велосипедах по французским дорогам.

Супруги Кюри открыли два новых радиоактивных элемента: полоний и радий. Четыре года они занимались экстрагированием их из урановой смоляной обманки, содержащей радиоактивные элементы.

За открытие явления радиоактивности супруги Кюри и Анри Беккерель в 1903 году получили Нобелевскую премию по физике.

Всего через несколько лет, в 1906 году, серым дождливым днем разыгралась трагедия: ослабленный радиацией Пьер Кюри погиб под колесами конного экипажа. А «ученой вдове» в 1911 году вторично присудили Нобелевскую премию, на сей раз по химии, за то, что она открыла свойства радия.

В 1914 году Мария Кюри возглавила Институт радия в Париже. Там она изучала возможность применения радиоактивности в лечении раковых опухолей.

Спустя годы после смерти мужа Мария вступила в связь с Полем Ланжевеном, бывшим учеником Пьера. Мария не хотела, чтобы об этом было известно. После получения второй Нобелевской премии она впала в глубокую депрессию. Умерла Мария Кюри в 1934 году в возрасте 66 лет от лейкемии, рака крови, вызванного продолжительным и частым облучением.

— Мария Кюри никогда не забывала родную Польшу, разделенную между Россией, Германией и Австрией. В честь Польши она назвала полонием ранее неизвестный элемент, который ей удалось открыть.

— На чердаке в Латинском квартале, где она обитала, не было шкафа. Но Марию это не смущало: никакой другой одежды, кроме той, что была на ней, у нее не имелось.

— Альберт Эйнштейн сказал о Марии Кюри: «У нее блестящий ум, но она недостаточно привлекательна, чтобы быть опасной».

— После смерти Пьера администрация Сорбонны назначила Марию руководителем кафедры физики, которую прежде возглавлял ее муж. На первой лекции в аудитории было полно политиков и прочих известных людей, которые пришли послушать прославленную мадам Кюри.

Сопровождаемая бурей оваций, Мария спокойно подошла к столу и обратилась к аудитории, начав лекцию с того самого места, на котором ее окончил муж несколько месяцев тому назад.

— Один американский газетчик разыскал дом, в котором летом жила чета Кюри.

— Вы хозяйка? — поинтересовался он у женщины, сидевшей на пороге.

— Да, — сухо ответила она.

— Ваша гостья дома?

— Нет.

— А вы не знаете, она скоро вернется?