– Насчет мороков мы с ней договорились, она неглупа и не станет нарушать слово, если поклялась Пятерыми. А насчет того, что Джаверьена выкинула… Понимаешь, дело ведь даже не в мести, она просто отчаялась. Не было надежды, что Вайни кто-то остановит. Как бы мерзко Вайни себя ни вела, венгоских законов она не нарушала, а подавать в суд за оскорбление – это удовольствие для состоятельных людей, там одна только пошлина в половину моего среднего гонорара, не говоря о расходах на адвоката. Короче, эти игры не для трущобников, а ничего другого для разрешения таких паскудных ситуаций законом не предусмотрено. У Харбо и Джаверьены не было шансов отделаться от нее по-хорошему, поэтому любящая сестрица натворила то, что натворила. А вот у Вайни был выбор: она могла бы не делать то, что делала, тогда бы с ней ничего плохого не случилось.

– Ну и пес с ними со всеми, – подвел итог Котяра, разливая остатки пива. – Главное, ты с этим паскудством не влипни. Будем надеяться, что никому не придет в голову спросить об этом песьем мороке тебя или Джаверьену перед Зерцалом Истины.

Последнее он произнес еле слышным шепотом.

– Да никакой вероятности, – шепнул в ответ Темре, взяв свою кружку. – Оно кому-нибудь надо? То, что происходит в трущобах, никого по крупному счету не волнует, если это не беспорядки, а Джаверьена еще меньше меня заинтересована в том, чтобы проболтаться. На худой конец меня за это показательно оштрафуют и строго предупредят – в Гильдии не так много народу, чтобы чуть что гнать взашей умелого убийцу, – а ей грозит тюрьма. Так что все будет шито-крыто, да хранит наши тайны Безмолвный.

Оба слегка привстали, отдавая дань почтения упомянутому божеству, потом уселись обратно и в сосредоточенном молчании допили пиво.

Час был поздний, в подвальчике никого, кроме них, не осталось: прежние посетители разошлись, новых не пускал торчавший у двери вышибала. Заведение закрывалось, но убийцу наваждений и «бродячего кота», уважаемых завсегдатаев, не торопили, дожидаясь, когда они сами уйдут.

Темре оставил на столе щедрые чаевые – за терпение и на выходе сунул вышибале купюру.

На улице монах наклонился, чтобы погладить по загривку сидевшего у стены священного зверя полосато-серого окраса, потом попрощался с приятелем и зашагал в темноту: у него были еще какие-то ночные дела, понятные только «бродячим котам» и их Госпоже.

Электрический свет расплывался в задымленном воздухе, окутывая чугунные фонари зыбким желтым сиянием. Было прохладно и сухо, никакого вкрадчивого блеска во мраке переулков, и оттого казалось, что дальше освещенного, как театральная сцена, пространства улицы вообще ничего нет, но Темре давно привык к таким фокусам ночного Лонвара и не обращал на это внимания.

Рана, хоть и поверхностная, все еще болела, не позволяя о себе забыть, и он остановил такси – неторопливо ползущий громоздкий автомобиль с облезлой золоченой статуэткой раскинувшего крылья трапана на капоте. По Лонвару машины ездили на небольшой скорости – дело было не только в запретах и штрафах, не те здесь условия, чтобы гонять, поэтому владельцы наемного транспорта чем только ни украшали свои рыдваны с целью привлечь клиентов: пусть не с ветерком, зато с какой помпой!

Кружное петляние по улицам и эстакадам почти убаюкало Темре, и когда такси подъехало к подножию Блудной горки, застроенной старинными домами со следами обветшалого благородства, он почувствовал себя если не отдохнувшим, то в чем-то обновленным. Иногда стоит прокатиться на машине по ночной столице. Пожалуй, именно этого ему в последнее время и не хватало.

Запущенный парк тихо шелестел начинающей сохнуть листвой, под ногами шуршало.

Расскажет ли Джаверьена брату о том, что сделала? Вряд ли. Скорее всего, это так и останется тайной – ее и убийцы наваждений, который сам предложил ей скрыть истинную причину появления морока, расправившегося с Вайни. Любопытно, что, пока он был в маске, Джаверьена смотрела на него с вызовом, с угрюмым недоверчивым прищуром, разговаривала дерзко и отрывисто, но потом, увидев его лицо, вдруг смутилась, едва ли не покраснела, и голос у нее стал тихий, неуверенный. То ли ее с запозданием проняло – то ли в чем дело? Неужели в том, что он гронси?

Обычно бывает наоборот: люди чувствуют себя непринужденно, видя перед собой обыкновенного парня, и начинают испытывать замешательство, глядя на безглазую эмалево-белую маску, по которой змеятся алые и черные руны.

Над подъездом висел оранжевый фонарь в виде тыквы, в его неярком свете маячили две фигуры. Девушки. Или девушка и подросток – не разберешь. Кого-то ждут? Главное, что не Акробатка – эту он узнал бы издали.

Он уже остановился перед дверью и вынул ключ, когда его окликнули:

– Господин Гартонгафи?

– Да, это я.

– Вы не могли бы уделить нам полчаса? – спросила та, что постарше, в элегантной темно-синей холле с тонкой каймой золотого шитья – цвет сообщал, что хозяйка холлы не желает, чтобы ее лишний раз беспокоили незнакомцы, и размениваться на легкомысленные интрижки не намерена. – Нас, то есть меня, преследует морок, и нам нужна помощь убийцы наваждений. Я готова заплатить авансом.

– Где морок? – Он привычно сунул руку в карман за маской.

– Не здесь, – вмешалась младшая. – Мы сбежали. Мы приехали сюда из Олонвы, и по дороге удалось оторваться, но морочанка будет нас искать.

Лет тринадцать-пятнадцать, вместо холлы мальчишеская куртка с откинутым капюшоном, светлые волосы стянуты в хвостик на макушке, на глаза падает челка – так мог бы выглядеть подросток любого пола, но Темре уже разглядел, что это девочка.

– Идемте, – пригласил он, отпирая подъезд.

Поднимаясь впереди по лестнице, он слышал за спиной их перешептывания:

– Скажешь ему, кто ты такая?

– Да перестань, неудобно ведь…

– Тебе всегда неудобно! Все равно же придется сказать, когда будешь объяснять!

– Вот тогда и скажу.

– Прошу вас. – Сняв с замочной скважины изголодавшегося «сторожа», тут же вонзившего в палец крохотный хоботок, он распахнул перед дамами дверь.

Можно ли попросить девчонку сварить кавью? У гронси с этим запросто, но это же венгоски, да еще и небедные заказчицы, готовые немедленно раскошелиться на аванс.

Старшая оказалась старше, чем он подумал вначале. Ей было не двадцать и даже, пожалуй, не двадцать пять. Тонкий девический силуэт – и бледное, усталое, изможденное лицо с залегшими под глазами тенями. Или на нее так повлияла история с мороком? Прическа точь-в-точь такая же, как у Соймелы: над бровями ровная челка, прямые волосы подрезаны в одну линию чуть ниже плеч. Только Сой моложе и, безусловно, красивее. Впрочем, Темре еще не доводилось встретить женщину, которая превосходила бы красотой его бывшую жену.

– Меня зовут Инора Клентари, – благовоспитанно представилась гостья. – А это Кайри Фейно, моя племянница.

Глаза у Кайри были по-кошачьи зеленые, и она выглядела более решительной личностью, чем ее спутница.

– Кого из вас преследует морок? – перешел к делу убийца наваждений.

– Меня, – угнетенно вздохнула Инора.

И умолкла, сцепив пальцы в замок, хотя после этого ей полагалось бы изложить подробности.

Смирившись с тем, что пояснения придется тянуть клещами – ничего не попишешь, попадаются и такие клиенты, – Темре уже приготовился задать первый наводящий вопрос, но Кайри его опередила:

– Прежде всего мы с Инорой хотим поблагодарить вас за подарки!

– За какие подарки? – опешил убийца.

– За кавью и чай, за фрукты и конфеты. Вы присылали все это Иноре, но я тоже угощалась. – Девочка улыбнулась дружелюбно и чуть-чуть смущенно. – В общем, было очень вкусно, спасибо.

Темре начал догадываться, о чем она толкует. Да разве мог он о таком подумать, это же просто невероятно… Вот так и происходят чудеса, когда совсем их не ждешь.

– Я мастер рамги, мой псевдоним – Ким Энно, – стесненно призналась темноволосая женщина. – Спасибо вам, господин Гартонгафи, было очень приятно получать такие посылки. Мы слышали о том, что вы убийца наваждений, поэтому, когда случилась эта история, решили обратиться к вам.