— Он белый, высокий и симпатичный. У него голубые глаза, очень светлые волосы, которые он недавно перекрасил в черные. Сюда он мог прийти как со светлыми, так и с черными волосами. Я понимаю, что толку от этой информации не очень много, но это все, в чем я могу быть уверена.

— В любом случае его лицо не кажется мне знакомым. — Рэйчел протянула листовку обратно.

— Вы не помните его?

— Исключено. Вы хоть представляете себе, сколько за последние два дня здесь перебывало людей, покупавших красные розы? Все заказывали их в честь Четвертого июля, или просто для удовольствия, или еще зачем-то. Сейчас красно-бело-синий период. Красное у меня не задерживается. — Рэйчел указала на стеллажи. — Видите ирисы? Они великолепны, но они сгниют. Что Четвертое июля, что День святого Валентина — одно и то же.

— Вижу. Вы записываете заказы в момент покупки?

— Конечно. Я заполняю бланк заказа. Даже для тех, кто зашел с улицы, — если вы об этом.

— Там есть какая-нибудь личная информация? Например, фамилия или адрес?

— Конечно. Я у всех спрашиваю имя, адрес и телефон, хотя не все готовы их сообщить. Это их законное право, однако мы все равно спрашиваем, чтобы пополнять рассылочную ведомость. — Рэйчел казалась обиженной. — Однако если народу очень много, то у меня не всегда есть возможность заполнить бланк полностью. Я лишь записываю, что куплено, и отдаю цветы. Папа от этого ужасно бесится.

Энн уже разглядывала прилавок в поисках бланков.

— Этот Саторно, — продолжала Мэри, — мог воспользоваться выдуманным именем и дать фальшивый адрес, но он купил дюжину красных роз или вчера, или сегодня утром. Вы можете как-либо выяснить, оформлялся ли на него заказ? Нам нужно найти его. Это по-настоящему важно.

— Найти его заказ? — Рэйчел убрала темную прядь с влажного лба. — Послушайте, мне очень жаль, но я должна закрыть магазин, и у меня еще куча дел, с которыми необходимо покончить до ухода. Вы представляете, сколько на это нужно времени — чтобы просмотреть все заказы на красные розы? Они даже не рассортированы, лежат в одной куче. Я займусь ими не раньше вторника.

Энн продолжала искать глазами бланки. На прилавке рядом с полкой с разноцветными лентами валялось несколько записных книжек с отрывными листами — прейскуранты. Вот они! Бланки заказов. Некоторые были нанизаны на старомодный гвоздь, большинство же находилось в беспорядке. Энн легонько толкнула Мэри, которая тоже успела обратить внимание на бумаги.

— Рэйчел, я понимаю, что ты занята, однако мы можем помочь. Если ты позволишь, мы просмотрим все бланки. Возможно, у нас получится его найти. Втроем мы это сделаем моментально и заодно все рассортируем. Тебе не придется заниматься этим во вторник. Мы управимся, пока ты будешь закрывать магазин. Твой папа придет в восторг!

— Нет. Не обижайтесь… — Рэйчел перенесла вес на другую ногу. — Рада бы, но не могу…

— От этого зависит жизнь одной женщины. Она примерно твоего возраста, и, хотя Божьей милостью…

Энн шагнула вперед.

— Моя жизнь, — сказала она и удивилась прозвучавшему в ее голосе отчаянию. — Пожалуйста, мы не задержим тебя. Клянусь!

Рэйчел посмотрела на Энн и тяжко вздохнула.

Спустя полчаса вывеска на двери была перевернута на «ЗАКРЫТО», хотя любой, заглянувший с улицы, увидел бы трех женщин в черном, которые стояли у дальнего конца прилавка напротив трех стопок с бланками. Мэри, Джуди и Энн листали датированные выходными записи, однако до сих пор не обнаружили красных роз, проданных Кевину Саторно, или человеку с инициалами «К.С.», или с другим вымышленным именем, которым он мог бы воспользоваться. По крайней мере с таким, которое Энн могла бы себе представить. У нее осталось десять бланков, и она уже чувствовала — все бесполезно. Кевин никогда не оставил бы свое настоящее имя или адрес. Ведь он в бегах и вовсе не дурак. Однако ей хотелось закончить начатое, и она старалась не терять присутствия духа. Есть ведь еще другие две стопки.

— Как дела, Мэри? — спросила она. — Нашла что-нибудь?

— Пока нет.

— Не отступать! — сказала Джуди, но Энн видела, что в ее стопке осталось штук пять. Заказа Кевина там уже не могло оказаться. Они потеряли время. И Энн не могла смириться с этим. Если они не отыщут его сейчас, то когда? Сколько еще фальшивых панихид они смогут устроить? Она вернулась к своим квитанциям. Счет-фактура № 00547, № 00548, № 00549.

Энн вздохнула. Ну, вот и финиш. Бланков больше нет. Она изо всех сил сдерживала слезы разочарования.

— Пожалуйста, скажите мне, что вы нашли его заказ, — заявила Энн громко.

Мэри прикусила губу. Ее стопка была просмотрена и перевернута обратно.

— Саторно нет. Ни одного более или менее подозрительного имени. Только пачка заказов на красные розы и красные, белые, синие гвоздики.

Джуди изучала последний бланк.

— Много роз, и ни одной ему. Большая часть заказов сделана женщинами, однако он не зашел бы так далеко, выдумывая себе имя. — Она повернулась к Энн: — Может, нам забрать все заказы на красные розы и пройти по адресам из списка вне зависимости от имени?

Энн покачала головой:

— Нет. Он оставил бы фальшивый адрес. Вошел, заплатил наличными и вышел. Как пить дать.

Из дальнего помещения тем временем выскользнула Рэйчел. Фартука на ней уже не было, а волосы зачесаны назад и схвачены лентой. Она держала большой, наполненный мусором пакет.

— Я все там сделала. Закрыла черный ход. Даже вымыла грузовички, развозящие заказы. Нашли его?

— Нет, — ответила расстроенная Энн.

— Мне очень жаль. Если бы я знала еще какой-то способ помочь вам, то с радостью…

Рэйчел выключила стоявший на прилавке компьютер, потом с треском раскрыла пакет.

— Осталось последнее дело, а потом мне и в самом деле придется идти. Родня ждет на пикник.

— Конечно, я понимаю, — сказала Энн. Она ломала голову, что они еще могут предпринять? Стоит ли идти по адресам, чтобы проверить, действительно ли он дал фальшивый адрес?

— Мой брат уже там. И родители.

Рэйчел наклонилась под прилавок, вытащила разрисованное цветами большое мусорное ведро и подняла его. Энн схватила пакет за желтый шнурок и подставила. Ей оставалось лишь плакать.

— Спасибо! — сказала Рэйчел с благодарной улыбкой. — Мой брат всегда оставляет мусор мне. Свинья.

— Спасибо за помощь.

Энн держала свою сторону пакета, в который из ведра перекочевывали серебристая обертка для цветов, зеленая папиросная бумага и обрезки растений; следом полетели мокрые бумажные полотенца и ненужный каталог. Вдруг она увидела… Простая белая карточка. На ней было написано: «Я тебя люблю». Или не написано? Белые бутоны накрыли ее лавиной. Может ей померещилось? Энн показалось, что эта карточка точно такая, как та, что Кевин принес на панихиду. Не его ли это почерк?

— Подожди! — закричала Энн. Она запустила руки в мусор и как полоумная стала месить бумагу, карточки и куски папоротника. — Ты видела? Кажется, я заметила еще одну карточку, подписанную Кевином.

Подошла Мэри:

— Такую же, как первая? Еще одну?

К пакету потянулась Джуди:

— В мусоре?

Энн рылась в пакете.

— Пожалуйста, можно мне вывалить это на пол? Пожалуйста! Рэйчел, пожалуйста! Я стольким тебе обязана — не передать!

Рэйчел криво улыбнулась:

— Иногда я ненавижу свою работу…

— Мне так неудобно! Правда неудобно! Я увидела кое-что, написанное им.

Энн взяла пакет, вывернула его содержимое на пол и потрясла, чтобы в нем ничего не осталось. Она опустилась перед кучей мусора на колени и стала перебирать. Мэри держала белую карточку, которую они принесли с собой.

— Она такая же, и там написано: «Я тебя люблю». Все.

Рэйчел взяла из рук Мэри квадратик бумаги и вгляделась в него.

— Она кажется мне знакомой. Я ее помню. Не самого парня, а именно карточки.

— Карточки? — спросила Джуди. — Что ты помнишь? Карточки? Во множественном числе?

— Карточки! — Энн чуть не плакала. Слушая вполуха, она перебирала мусор. Бутоны роз, лепестки маргариток, жвачка, окурки инвентарные ведомости…