— Бенни! — Энн и остальные партнеры пришли в ужас.

— Шучу. — Бенни схватила со стола желтый блокнот. — Ну, детишки, нам всем есть чем сегодня заняться, верно? Каррир, ты отслеживаешь цветы. Список работающих на кухне при тебе?

Джуди кивнула, подглядывая в лежавший на столе тетрадный листок:

— В основном женщины, так что там все схвачено.

— Убедись, чтобы не было никого не из этого списка. Повстречайся с каждым.

— Ясно.

Бенни посмотрела на Мэри:

— Динунцио, ты отвечаешь за прессу. Это большая морока. Саторно может пройти, закрыв лицо камерой, или наложить телевизионный грим. Прессу не пускать. Вообще. Слишком рискованно.

— Правильно, — кивнула Мэри. — Как мы и договаривались, я проверяю снаружи всех журналистов и, если нахожу Саторно, звоню копам, не ставя его в известность. А на панихиду не попадет никто, кроме посетителей.

— Да. — Бенни опять сверилась со своим списком. — Мерфи, ты занимаешься материальной частью и все подготавливаешь. Прикидываешься не помнящей себя от горя кузиной из Калифорнии. Что, если появится твоя мама? Ты к этому готова?

— Этого не произойдет. Но если и случится, я не обращу на нее внимания.

— А сможешь? — Нижняя губа Бенни недоверчиво выпятилась.

— Запросто. У меня за плечами годы практики.

— Как думаешь, она тебя узнает?

— Нет. Не с моими новыми волосами. А не видела она меня с колледжа.

Джуди и Мэри переглянулись, потом Мэри улыбнулась:

— Тебя никто не узнает, не то что собственная мать — такой мы наряд приготовили.

Она повернулась к красно-бело-синему пакету, стоявшему на полу. Это в нем они рылись, когда Энн вошла.

— Что это? — спросила Энн, придвигаясь поближе. Джуди взяла ее за руку и заставила сесть обратно на стул.

— Вчера вечером мы купили тебе спецодежду для похорон. — Мэри возбужденно полезла в пакет. — Были открыты все магазины, и они объявили грандиозные распродажи — в честь Дня независимости. Глянь-ка на эти туфли! Ну разве не прелесть?

Она вытащила из пакета, словно кролика из шляпы, пару черных туфель.

«Э-э-э…»

— Ух ты! Потрясающе! — машинально соврала Энн. Привычка вернулась к ней сразу, словно умение ездить на велосипеде.

— Примерь! — восхищалась Мэри. — Очень удобные! Я все время в таких хожу! Сидят как влитые! Я прикинула, что у тебя мой размер, восьмой.

— Отлично.

Энн отродясь не носила ничего подобного, однако скинула «бланики» и влезла в новые туфли. Те оказались вообще без каблука и сделаны были словно из резины, однако сидели на ноге как Золушкина обувка. По удобству с ними не могли сравниться ни одни тапочки на свете! Она тут же радостно воскликнула — возможно, потому, что пальцы ее ног впервые за многие годы получили возможность шевелиться.

— В этих крошках мне по силам скрутить любого головореза!

Мэри радостно кивнула:

— Мы тебе и платье купили. Джуди выбрала.

— Клевое. — Сидевшая на столе Джуди положила ногу на ногу. — Тебе понравится.

Мэри достала из пакета платье, и Энн подняла глаза. Как и положено, черное и при этом никуда не годное. Наглухо закрытое, с заниженной V-образной талией и стоячим воротничком. Юбка ниже колен из шумного, вроде кринолина, материала. Модой тут и не пахло. Вот для Хэллоуина — в самый раз.

— В нем есть что-то театральное, — тактично заметила Мэри. — Однако Джуди решила, что тебе понравится. И оно закроет тебя всю — как хороший камуфляж.

Джуди гордо кивнула:

— Единственный экземпляр. Я нашла его в магазине при ателье. Надень. Посмотрим, как сидит. Это не просто платье — это искусство, которое можно носить на себе!

«Хм…»

— Искусство — это хорошо. Люблю искусство.

Энн взяла платье, надела его через голову и, покачивая бедрами, натянула поверх футболки и юбки. В талии было в самый раз, но черная юбка мела по полу и напоминала растекшееся масляное пятно.

— Надо подшить края, а так безупречно. Спасибо.

Даже Бенни улыбалась во весь рот:

— Ты еще не видела последнего, самого главного.

— Еще что-то? — Энн в страхе оглянулась, и Мэри подняла черную соломенную шляпку, поля которой казались больше любого пляжного зонтика. Она протянула ее Энн. Та надела шляпу на голову, машинально наклонила ее на один бок и повертелась вокруг своей оси, словно королева школьного балла. Бенни, Джуди и Мэри заулыбались.

— Вот это да! — Мэри захлопала в ладоши.

— Потрясающе! — воскликнула Джуди, потом ее лицо изменилось. — Ой, подожди, чуть не забыла. Ты не можешь пойти вот без этого.

Она полезла в карман. На ее ладони что-то лежало. Джуди подняла пару длинных серег с крошечными красными, черными и синими стеклянными бусинками, которые складывались в причудливые завитки и спирали. Бусинки отличались по форме. В солнечном свете они переливались, словно фейерверк.

— Какие красивые! — Энн была заинтригована: она никогда таких не видела, хотя в магазины заходила повсюду. — Где ты их раздобыла? Магазин при выставке?

— Не совсем. Я сделала их сама. Для тебя. Зернышки — из стекла. — Джуди протянула серьги с робкой улыбкой. — Добро пожаловать в Филадельфию, Энн.

Растроганная Энн вдела серьги в уши. Эти женщины были так щедры, каждая по-своему… Они пытались помочь ей. Похоже, действительно о ней заботились. Вдруг у нее так запершило в горле, что говорить не стало никакой возможности, и Энн сделала самое естественное: бросилась к подругам в объятия — в шляпке и во всем остальном.

— Как я вам благодарна! — с трудом прошептала она, кое-как обняв трех юристов сразу. — Девочки, вы — лучше всех!

Мэри ухватила ее покрепче. Следом так же поступила смеющаяся от удивления Джуди. А Бенни похлопала Энн по спине и прошептала на ухо:

— Все будет хорошо, маленькая.

Энн стало тепло. Ничего подобного она до сих пор не испытывала. Мысль: нижнее белье — необходимая вещь, но подруги важнее.

— Ну-с, дамы, представление начинается! — объявила Бенни, разрывая клинч, и три плакальщицы резво перешли к действиям. Только Энн все не могла прийти в себя.

— Бенни, а можно я расскажу, что случилось с «мустангом»? — начала она.

Клуб «Честнат» был одним из самых почтенных и старомодных в Филадельфии. Особняк в викторианском стиле: огромный холл с обшитыми деревом стенами, широкая деревянная лестница, а на площадке — гигантское витражное окно, изображающее переговоры Уильяма Пенна с индейцами. Адвоката с той стороны не наблюдалось.

Войдя, Энн нервно посмотрела на часы. Одиннадцать тридцать. До начала гражданской панихиды полчаса. Нескольких человек еще ждали. Количество людей ее не удивило. Их немного не потому, что праздники, а потому, что еще двадцать минут назад ее никто не любил. Энн расхаживала среди присутствующих. Умело наложенный макияж, широкополая шляпа, темные очки, опущенный взгляд… Ее не могли даже толком разглядеть, не то что узнать, а сама она успешно наблюдала за окружающими сквозь соломенные узоры.

Она заметила одну из своих клиенток (по делу о торговых договорах), милую женщину по имени Мардж Деррик, другого клиента из той же области, Черил Снайдер, и очаровательную Ло Йао, с которой она познакомилась на благотворительном мероприятии в пользу бесплатной библиотеки. Персонал «Росато и партнеры» пришел чуть ли не в полном составе. Энн хотела рассказать о том, что жива и им тоже, однако Бенни запретила. Кевина не было.

Энн подошла к выходу и выглянула наружу. На улице толпилась пресса. Собрались зеваки и гуляющие. Фотографы подняли над толпой камеры, а телеведущие стояли в стороне и что-то говорили в телекамеры. Они сошли с тротуара на проезжую часть: нескольких полицейских и барьеров было явно недостаточно.

Энн перевела взгляд на четверых мужчин из охранного предприятия, нанятых Бенни. Те были в костюмах и смешались с толпой. Парни оделись юристами, однако их выдавали выпирающие бицепсы. Энн приметила австралийскую шляпу Ангуса Конолли, видела расхаживающую среди толпы Мэри, которая проверяла удостоверения, пропуска и серьезнейшим образом вглядывалась в лица. В толпе Кевина не было. Она почувствовала на своем плече чью-то сильную руку и испуганно оглянулась. Бенни.