— Ну так вот, этот самый Флюгер, он просто громила. Если кому-нибудь что-то нужно - помочь там или что-то еще, он именно тот, кого зовут на помощь или дают задание переломать кости. А между делом он держит птичник с индюшками выше по дороге к Свесу. Мимо пройти не возможно - это старая вонючая дыра. Он не особенно-то следит за своим курятником. На мой взгляд, у него точно не все дома.

Ваймс взвесил услышанное:

— Табак, да? О! Мистер Джимини, я полагаю, что чувствую, что здесь пахнет табаком сильнее, чем я мог надеяться, и, разумеется, поскольку я полицейский, мне просто необходимо все разузнать, если только будет время. — Он подмигнул бармену, и Джимини многозначительно кивнул.

Поскольку атмосфера значительно разрядилась, Джимини сказал:

— Они тут на ночь оставляют несколько бочек, а потом забирают. Ладно, я все понимаю, прибыль там и все такое, но если честно, не вижу вреда. И поскольку, мистер Ваймс, мы с вами друг друга отлично понимаем, я поясню: я тут всего три года. Знаю, тут были какие-то разборки, может потрепали пару гоблинов - я не знаю, и не мое дело. Понятия не имею, что к чему, не знаю, кто, если вы меня понимаете. — Ваймс заметил, что Джимини вспотел.

Бывают времена, когда привычная респектабельная реакция «моя хата с краю», перестает служить высшим целям, и поэтому Ваймс тонко улыбнулся:

— Однажды, мистер Джимини, я приведу себя даму. Думаю, ее очень заинтересует ваш интерьер.

Джимини выглядел озадаченным, но смог ответить:

— Буду ждать с нетерпением, командор.

— Я пытаюсь сказать, что если к тому времени, как я снова навещу этот паб, в нем останется голова гоблина, то тут случится случайное возгорание. Ясно? Не сомневаюсь, вы сохраните с лордом Ржавом и его приятелями добрые отношения, потому что иметь могущественных приятелей полезно, и мне это прекрасно известно. Сейчас я ваш друг, мистер Джимини, и позвольте заверить, что не в ваших интересах будет иметь командора Ваймса врагом. Просто наставление, знаете ли, от одного копа другому.

С вымученной улыбкой Джимни ответил сахарным и лелейным голосом:

— Никто в жизни не сказал, что констебль Джимини не понимает, откуда дует ветер, и раз уж вы были столь любезны, что навестили мое скромное жилище, то могу сказать, что ветер дует со стороны Ваймса.

Ваймс приподнял люк, чтобы выйти и добавил:

— О, я тоже так думаю, мистер Джимини, правда. И если флюгер решит повернуться иначе, я, на хрен, порву его пополам.

Джимини неуверенно улыбнулся и ответил:

— А вы в своей юрисдикции, командор?

И тут же был притянут за грудки вплотную к лицу Ваймса - глаза в глаза:

— А ты проверь.

Чувствуя себя значительно посвежевшим после подобной интерлюдии, Ваймс направился по тропике на холм, где у дверей котеджа встретил мисс Бидл и Слезы гриба. Они собирали яблоки, набрав уже несколько корзин фруктов и еще сложив из них горку. Ему показалось, что девочка ему улыбнулась, хотя как тут разберешь? По лицам гоблинов читать тяжело.

Горшочек унггэ был торжественно обменен на портрет. Ваймс не мог не заметить, что и сам Сэм, и девочка очень внимательно осмотрели свои сокровища, не оскорбив чувства другого. Он был уверен, что слышал вздох облегчения писательницы.

— Вы нашли убийцу? — спросила она, быстро наклонившись вперед. Она повернулась к девочке. — Иди в дом, дорогая, пока я побеседую с командором. Хорошо?

— Хорошо, мисс Бидл. Я пойду, как вы просите.

Ну вот опять. Язык, на котором могли бы разговаривать комоды, выдвигая и закрывая свои ящики. Когда девочка исчезла в доме, и Ваймс сказал:

— У меня есть сведения, что в ночь убийства в пабе было два посетителя, и у одного из них совершенно точно был горшочек. Мне дали понять, что ни тот ни другой не является столпом общества.

Мисс Бидл похлопала в ладоши:

— Ура, это же здорово, не так ли!? Вы же их прижучите!

Ваймса всегда умиляли всякие гражданские начинают разговаривать с ним, словно «полицейский с полицейским». Когда доходило до такого, их трудно было дальше воспринимать как гражданских. А кто же еще полицейский как не гражданский со значком? Но сегодня этот термин используют, чтобы описать тех, кто не является полицейским. Это вредное поветрие - едва коп перестает быть гражданским, как тут же превращается в солдата. Сэм вздохнул:

— Насколько мне известно, мисс, иметь гоблинский горшочек не преступление. И так же не является преступлением не быть «столпом общества». Скажите, гоблины как-то помечают свои горшочки?

— Ну разумеется, командор. Любой сосуд, изготовленный гоблином, неповторим. А у этих преступников есть amodus operandi?

Сердце Ваймса екнуло.

— Нет. И, полагаю, они бы не узнали что это, даже на него наступив. — Он решил, что нужно ответить твердо, поскольку мисс Бидл выглядела готовой выхватить любимое увеличительное стекло и свистнуть ищейку, чтобы броситься в погоню.

И вдруг, словно радуга из звуков, в его мир вошла музыка, вылившаяся из открытого окна домика. Он слушал ее, стоя с открытым ртом, абсолютно позабыв, о чем именно говорил.

Его высочество герцог анкский, командор, Командующий городской Стражей сэр Самуэль Ваймс не был создан для частого посещения концертов классической музыки да и любой другой музыки, кроме той, что можно насвистывать под нос по дороге домой. Но принадлежа к высшему обществу, ему нет-нет, да приходится время от времени посещать оперу, балет и любые музыкальные выступления, куда его способна вытащить Сибилла. К счастью у них была собственная ложа, и Сибилла, как разумная жена, хоть и вытаскивала мужа с собой, совершенно не настаивала, чтобы он оставался на представлении в сознании. Тем не менее, что-то все-таки просачивалось внутрь, и этого было достаточно для него, чтобы понять - то, что он слышит, настоящая, высокопробная вещь. Невозможно под такую музыку дремать, и никто не станет выкрикивать: «На, получи бананом!» Это была сама квинтэссенция музыки, чье звучание заставляло опуститься на колени и пообещать исправиться. Онемевший Сэм повернулся к мисс Бидл, которая спросила:

— Она хороша, не так ли?

— Это ведь арфа? Разве гоблины играют на арфе?

Мисс Бидл удивилась такому нелепому вопросу:

— А почему нет? У нее большие руки, которые, как ни странно, идеально подходят для этого инструмента. Не думаю, что она полностью поняла концепцию «чтения нот», и мне приходится помогать ей с настройкой, но играет она очень хорошо. Только небеса знают, откуда берется музыка, которую она слышит…

— Небеса? — повторил Ваймс, быстро добавив: — А как долго она обычно играет? У меня есть время, чтобы привести сюда Сибиллу? — Он даже не стал дожидаться ответа, сразу бросившись по дорожке, попутно распугал в разные стороны овец, выругался, наткнувшись на калитку, прыжками промчался через «га-га», и полностью проигнорировал «иго-го». Он пулей промчался по тропинке, взлетел по лестнице и влетел в своевременно распахнутую лакеем дверь.

Сибилла в дамском обществе пила чай, что, похоже, в последнее время стало обязательной вечерней процедурой, но Ваймс, не обращая на них внимания, оперся о стену и, задыхаясь, выпалил:

— Ты должна пойти послушать эту музыку! И бери Сэма! И этих дам тоже, если они хотят, что бы ты не решила - быстрее. Я никогда не слышал ничего подобного!

Сибилла оглядела гостей:

— Мы только что поели, Сэм. Знаешь, ты выглядишь очень запыхавшимся. Что-то случилось? — Она умоляющим взглядом посмотрела на подруг, которые уже начали подниматься со своих мест, и добавила: — Дамы, прошу простить меня. Очень трудно быть женой важного человека. — В ответ на последнюю тираду послышался понимающий гомон.

— Уверена, Сэм, что что бы там ни произошло, это может подождать, пока я не попрощаюсь с моими гостями.

Так что Сэму пришлось пожимать руки, улыбаться, снова пожимать руки, снова улыбаться и приплясывать от нетерпения пока не был сделан последний поцелуй и не ушла последняя подруга

Проводив последнюю карету, леди Сибилла вернулась к мужу, села в кресло перед Сэмом и выслушала сбивчивую речь мужа.