И последний, но отнюдь не окончательный аргумент, они просто драные счастливчики. Многие преступления были расследованы благодаря тем вещам, что буквально свалились им на головы, пытались их убить, плавали в их похлебке, подвернулись под ноги, а в одном случае даже пыталось отложить яйца прямо на носу у Шнобби.

Вот и сегодня, какое бы божество ни выбрало их своей игрушкой, оно направило их шаги на угол Базарной и Рифмованной улицы, к благоухающему «Торговому центру» Офигенца Смекалкина. 33

Сержант с капралом, как заведено у полицейских, зашли в здание с черного хода, и были радушно встречены мистером Смекалкиным (правда его улыбка показалась несколько натянутой), как обычно прожженный торгаш встречает старого приятеля, которому скоро продаст товар со стопроцентной скидкой.

— А, Фред! Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, попутно открывая третий глаз, который обретают все малые предприниматели, особенно те, кто имеют дело со Шнобби Шноббсом, вошедшим в их магазин.

— Да мы просто патрулировали улицу неподалеку, Офигенц, и я подумал, а не прикупить ли мне табачку, а заодно проверить, как у тебя идут дела со всей этой суетой с налогами и прочим?

Сержанту приходилось говорить довольно громко, чтобы перекричать шум табачной мельницы и грохот тележек, которые сновали туда-сюда по фабрике. Длинная вереница женщин, сидящих за столами, паковала нюхательный табак, а с другой стороны - он даже чуть наклонился в сторону, чтобы лучше рассмотреть - активно работала линия по набиванию сигарет.

Колон огляделся. Полицейский обязан глядеть в оба, по скольку первый закон копов гласит: «всегда есть на что посмотреть». Разумеется, порой они считают, что разумнее будет забыть все, что они видели, по крайней мере, для протокола. На галстуке господина Смекалкина красовалась новая заколка со сверкающим бриллиантом. Туфли на нем так же были новенькими, и судя по тому, что мог определить Фред, изготовленными на заказ, а если слегка втянуть воздух, то - ага! — ощущался аромат «одеколона кедрового Pour Hommes» из Квирма по пятнадцать долларов за флакон.

Фред спросил:

— Ну, что как бизнес? Налоги не задушили?

Всем своим видом мистер Смекалкин тут же изобразил трудягу, находящегося под жестоким гнетом купеческой судьбы и политических махинаций. Он горько покачал головой и ответил:

— Едва свожу концы с концами, Фред. Рад даже тому, что могу хоть что-то наскрести на ужин.

«Ага! И золотой зуб в придачу, — отметил про себя сержант Колон. — Вот ведь, едва не пропустил».

Вслух же он сказал:

— Очень жаль, Офигенц, в самом деле. Позволь мне чуточку поправить твои дела, вложив в бизнес два доллара, и купив три унции моего любимого крученного табака.

Фред Колон протянул руку к бумажнику, но мистер Смекалкин с возмущенным выкриком отмахнулся от него. Таков был старинный ритуал, заведенный между полицейскими и торговцами, благодаря которому вращалось мировое колесо. Владелец отрезал шмат табака от свертка на мраморной стойке у кассы, быстро и ловко завернул его, и, чуточку помедлив, запустил руку под стойку, достав оттуда огромную сигару, которую протянул сержанту.

— Попробуй-ка вот эту симпатичную штучку, Фред. Только что доставили, не местного производства. Делают на плантациях для наших особых клиентов. Нет-нет, пожалуйста, я настаиваю, — добавил он, когда Фред пробурчал какие-то благодарности в ответ. — Ты же знаешь, мне всегда приятно видеть неподалеку нашу храбрую Стражу.

На самом деле, все что у мистера Смекалкина на уме, когда он смотрел вслед выходящим копам, было очевидно: «И что это недоразумение Шноббс тут вынюхивает?»

— Должно быть они хорошо заколачивают деньгу, — заметил Шнобби Шноббс, когда они выбрались на воздух. — Заметил объявление на окне: «Требуется персонал?» И он забыл на стойке свежий прайс-лист. Они снижают цены! Могу только сказать, должно быть они заключили отличную сделку с партнерами на плантациях.

Сержант обнюхал огромную толстую сигару - она была такого размера, какого он еще никогда в жизни не видел, и пахла так отлично, что скорей всего была противозаконной. Он почувствовал небольшой звоночек. Это чувство, подсказывавшее ему, что стоит потянуть за ниточку, как тут же проявится нечто гораздо большее. Фред прокрутил сигару между пальцами, как делали знатоки. Если говорить о сержанте Колоне и табаке, то Фред был потребителем самого дешевого массового сегмента, при чем дешевизна играла преимущественную роль, поэтому обряд раскуривания сигар тем, кто предпочитает жевательный табак, был неведом. Что там дальше желают сливки общества? Ах да, нужно поднести ее к уху и покрутить в пальцах. Он не имел ни малейшего понятия, для чего, но в точности повторил этот шаг.

И громко выругался.

А потом бросил сигару на землю…

* * *

Тропинка с вершины холма вела все время вниз мимо деревьев, сквозь лохматые кусты и ветвистые заросли, по грубой, бесплодной почве, на которой погибло все живое. Дикая, пустынная местность, родина всяких худосочных кроликов, утративших надежду мышей и припадочных крыс, и гоблинов.

Тут среди кустов был скрыт вход в пещеру. Человеку, чтобы пролезть внутрь узкой норы, требовалось сложиться вдвое, и он был бы легкой мишенью. Но Ваймс, пригибаясь, знал твердо, что он в полной безопасности. Просто знал. На свету он об этом догадывался, но, попав в темноту, он уже знал твердо. Это знание было почти физическим, похоже на распростертые над его головой крылья тьмы. Здесь, в пещере он слышал каждый шорох.

Внезапно он узнал пещеру, вплоть до самого дна, где находился источник воды, росли плантации мха и грибов, патетично пустынные кладовые и кухня. Эти понятия были, разумеется, человеческими. Гоблины ели там, где могли и спали там, где их застанет сон. У них вообще отсутствовало понятие о специально для чего-то предназначенных помещениях. Он знал это будто знал об этом всю жизнь, но раньше ни разу не был ни в этом месте, ни в каком-либо другом жилище гоблинов.

Но здесь была тьма, а тьма и Ваймс… возможно, достигли взаимопонимания? По крайней мере это было мнение тьмы. А мнение Ваймса было далеким от прозы: «Блин! Ну вот, опять двадцать пять!»

Сэм почувствовал легкий толчок в спину и услышал оханье Фини. Ваймс обернулся к улыбнувшемуся гоблину и сказал:

— Сделаешь так еще раз, солнышко, и я дам тумака, ясно? — Именно эти слова он сказал и услышал… вот только каким-то образом какой-то не совсем незнакомый голос пробрался сквозь слова, словно змея, обвившаяся между веток дерева, и оба стража-гоблина выронили свое оружие и выпрыгнули обратно на свет. Очень быстро. Не кричали и вообще не издали ни звука. Они должны были поберечь дыхание для бега.

— Великая преисподняя! Командор Ваймс! Это колдовство какое-то! — воскликнул Фини, приседая, чтобы поднять выпавшие топоры. Ваймс наблюдал, как парнишка шарит в темноте и нащупал оружие, но по чистой случайности.

— Оставь! Я сказал оставь, где взял, ну!

— Но мы же безоружны!

— Не смей со мной пререкаться, пацан! — Раздался глухой стук, топоры упали на землю.

Ваймс вздохнул.

— А теперь, мы отправляемся за милым гоблином-старейшиной. Ясно? И пойдем без страха, потому что мы представители закона, ясно? А закон по своей надобности может ходить где угодно.

По мере их продвижения пещера расширялась, пока Ваймс не смог, наконец, выпрямится во весь рост. У Фини же были трудности. За спиной Сэм слышал целый хор стуков, шарканий и слов, которые не должна даже слышать старушка-мать, не то, что узнать. Ваймс был вынужден остановиться и подхватить парнишку, когда он споткнулся о легко перешагиваемый выступ и ударился лбом о внезапно опустившийся потолок.

— Соберись, старший констебль! — прикрикнул Ваймс. — У копа должно быть хорошее ночное зрение. Клади больше моркови в свой банг-сунг-сак-док и не только!

— Да здесь же темно, как в… Я не вижу ничего, даже свих рук! Ух! — Фини наткнулся на Ваймса. Стало светлее, но не для Фини.