Ферл вытащил меч. Как многим он пожертвовал, чтобы его сохранить! Меч, который сделает его военачальником клана. Что еще желать военачальнику, когда есть такой прекрасный меч, даже с рунами горцев на клинке?! Ферл узнал их, хотя прочитать не смог.

Он сделал жест мечом и чуть пожал плечами, словно говоря: «Испытай судьбу».

Барон ступил на дорожку. Он бормотал слишком тихо, чтобы Ферл расслышал, но звучало это как молитва.

К удивлению, продвигался толстяк быстро. Ферлу только раз пришлось шлепнуть барона клинком плашмя, когда тот застыл и начал соскальзывать. Времени совсем не было. Если не удастся оторваться от вюрдмайстера, Ферл покойник. Он шел следом за толстяком, которого только так и мог заставить двигаться, однако это означало, что Ферл уязвим для магии вюрдмайстера.

Вид перед ними открывался захватывающий. Они прошли уже половину открытой местности. Ферлу показалось, что далеко на северо-западе он видит город Сенарию. Казалось, они воспарили над землей. Вдруг кожу стало покалывать. Снег!

Ферл поднял глаза. Передний край черной стены облаков завис прямо над головой. Барон остановился.

— Очень узко, нам не пройти!

— У нас нет выбора. Вюрдмайстер уже вышел из леса.

Толстяк сглотнул. Затем раскинул руки и, прижимаясь лицом к скале, пошаркал вперед.

Разгневанный вюрдмайстер уже совсем близко.

Ферл глянул вперед. Еще тридцать шагов, и останется последний трудный отрезок, где уступ сужался до полутора футов. Барон замер, хватая ртом разреженный воздух.

— Ты сможешь, — подбодрил его Ферл. — Я знаю.

Чудесным образом толстяк сдвинулся с места. Засеменил, но уверенно, будто нашел в себе кладезь храбрости, о котором и не подозревал.

— Я иду! — крикнул он.

И действительно, он шел! Даже миновал самый узкий участок. Ферл наступал на пятки, стараясь не последовать за камешками, которые из-под ног летели в пропасть.

Уступ начал расширяться, и толстяк перешел на обычный шаг. Он смеялся.

Мимо промелькнуло зеленое пятно, и уступ впереди взорвался.

Когда дым рассеялся колючими ветрами, небо открылось и пошел снег. Ветер кружил крупные хлопья снега. Ферл и Окорок дружно смотрели на открывшийся перед ними провал.

Тот едва достигал трех футов, но для разбега не хватало места. К тому же дальняя сторона казалась не слишком устойчивой.

— Если перепрыгнешь, — сказал Ферл, — я больше никогда не назову тебя Окороком.

— Отвали! — огрызнулся толстяк и — прыгнул.

Очередной заряд ударил в скалу над головой Ферла, и осколки осыпали его дождем, порезав лицо. Он тряхнул головой, чтобы прояснилось в глазах, потерял равновесие и тут же его поймал — все в один короткий миг. Затем сделал два шага и прыгнул.

Уступ крошился под ногами быстрее, чем карабкался Ферл. Он вскинул руки, цепляясь за что придется.

Его руку подхватила чужая рука. Барон выдернул Ферла на безопасное место.

Задыхаясь, Ферл согнулся пополам, ладони на бедрах. Спустя мгновение спросил:

— Ты меня спас. Почему?

Скала за ними вновь взорвалась, и ответ барона потонул в грохоте.

Ферл изучил остаток уступа. Еще тридцать шагов, прежде чем они скроются от вюрдмайстера за углом. Здесь уступ был шириной футов пять, даже больше. Ракетой не снесешь. Однако опасность не миновала, и Ферл больше не собирался идти последним. Он вложил меч в ножны и схватил барона, меняясь местами.

— По-другому нам не выбраться, — сказал он.

— Согласен, — ответил барон. — Все равно я не вернусь, чтобы вновь карабкаться по уступу, и абсолютно не умею выживать в дикой местности. Я с тобой.

Они стали пятиться вместе. Ферл смотрел под ноги, затем через склон горы взглянул на вюрдмайстера. Вокруг того, сверкая, медленно вращался зеленый заряд. Вюрдмайстер знал, что добыча ускользает. Заряд закрутился быстрее, потом снова медленнее, и стало видно, как беззвучно шевелятся губы вюрдмайстера, посылая проклятия. Ферл презрительно выставил средний палец. Барон, смеясь, скопировал жест.

Ферл отступил на шаг, камень под пяткой сместился. Он поскользнулся, увлекая за собой толстяка. Кироф падал прямо на Ферла.

Выбирать не приходилось — он со всей силы оттолкнул барона к краю. Приземлившись на копчик, Ферл заметил пальцы толстяка, цеплявшиеся за край уступа. Он пододвинулся ближе и увидел круглые как блюдца глаза барона.

— Помоги! — крикнул Кироф.

Ферл не шелохнулся.

В конце концов, толстяк слишком толстый, разве такого поднимешь. Он продержался еще немного, затем руки отказались держать вес. Пальцы соскользнули с уступа.

Падал барон Кироф долго, но так и не вскрикнул. Ферл на пару с вюрдмайстером наблюдал, как он плывет к скалистым берегам смерти.

По другую сторону горы лицо вюрдмайстера вытянулось. Король-бог не знает слова «неудача».

Ферл отбежал от края пропасти, за поворот. И поздравил себя с тем, что дальновидность сохранила ему тюк.

Имение Джайров в Гавермере сильно изменилось с тех пор, как Кайлар проезжал его с Эленой и Ули на пути в Кернавон. Тогда имение почти пустовало. Без господина-защитника часть крестьян подалась кто куда. Лишь грядущий урожай да удачный год — почти без набегов кьюрцев и лэ'нотов — удержали остальных.

Теперь жизнь в имении била через край, и Кайлар вмиг догадался почему. Гавермер стал новой базой Сопротивления. До Сенарии, если скакать во весь опор, несколько дней пути. Близко, чтобы столкнуться с дозорами, и далеко, чтобы успеть бежать, если король-бог бросит против мятежников значительные силы. Богатый урожай и ресурсы хозяйства Джайров — сотни лучших лошадей в стране, изрядный арсенал оружия и доспехов, стены, защищавшие против любого, кто не использует магию, — делали Гавермер отличной базой. Интересно, думалось Кайлару, его взяли штурмом или распорядитель имения сам впустил армию?

Он помедлил, первым завидев группу людей в предутренней мгле. Если б захотел, мог бы, наверное, себя и не обнаружить — или по меньшей мере избежать столкновения. При таком свете они, скорей всего, его не видели. Хотя кто знает, насколько зорки часовые? Наконец он решил, что заодно и выяснит, что происходит в Гавермере. Если Логан жив и Кайлар сумеет его спасти, именно сюда они и вернутся. Если сразу даст знать Логану, что его ждет, тем лучше.

Перед тем как въехать, он все же надел маску Дарзо. Она получалась гораздо легче маски барона Кирофа, единственной, которую до того создавал Кайлар, — и, возможно, менее опасной. Мятежники, знавшие барона Кирофа, захотят его убить. Мятежники, знавшие Дарзо, притворятся, что видят его впервые, — никто в здравом уме не признается, что знаком с мокрушником. И это в любом случае лучше, чем появляться самим собой.

Кайлар Стерн в лагере мятежников — это Кайлар Стерн, который поручает себя на их усмотрение. Кроме того, он еще не знал, как к нему относятся в лагере. Элена говорила с генералом Агоном, но замолвил ли тот словечко?

И вот он здесь, сидит на лошади и пытается придать себе внешность Дарзо. Несмотря на то что Кайлар потратил дни — недели! — совершенствуя маску, это нелегко.

Во-первых, надо помнить на лице каждую складочку. Это оказалось труднее, чем он предполагал, хотя и годами смотрел на Дарзо Блинта. Прежде чем начать, Кайлар неделями вспоминал, как загибаются морщинки в уголках глаз, находил место оспинам, испещрявшим лицо, точно выводил линию бровей, подгонял пряди жидкой бороды. Затем, когда решил, что все идеально, понял: это только начало.

Статичное лицо — еще не маска. Надо прикрепить все подвижные точки к своему лицу, чтобы смещались почти так же. Почти. Ведь на самом деле, после того как Кайлар десять лет воспитывался у Дарзо и еще годы перенимал его манеры, эмоции на лице все равно выражались иначе, чем у учителя. Поэтому маска Дарзо сердилась, когда он хмурился, усмехалась, когда улыбался, издевалась, когда гримасничал. Плюс сотня других мелочей, которые Кайлар добавил по ходу, долгими часами строя рожи перед зеркалом.