— Правильно. Поэтому пойдем в постель. Это будет нормально.

— Ни за что, пока Виктор лежит в морозильнике.

— Пойдем, ангел. Ведь мы сделали это, чтобы вместе быть.

Она взглянула на него.

— Не могу. Это нехорошо. Я не в настроении. Ясно?

Они молча смотрели друг на друга.

— Хорошо тебе — уехал домой к своей женушке, а я осталась одна с мужем в проклятом морозильнике.

— Ну и что?

— Ну и что? — злобно повторила Джоан. — Больше ничего сказать, мать твою?

— Я люблю тебя, — сказал он.

— И я тебя люблю. Только мы должны…

— Что?

Она затрясла головой, по щекам потекли слезы.

— Ты должен мне помочь.

— Надо сохранять спокойствие.

— Я спокойна, черт побери!

Он поднял руки — воплощение мужественности: крупный, высокий, в коричневой кожаной куртке и белой футболке, в джинсах и замшевых мокасинах.

— Все в порядке. В полнейшем.

— Ничего не в порядке.

— Ну, так приведем все в порядок. Ладно? — Он опять ее обнял.

— Ладно, — шепнула она. — Будем придерживаться плана.

— Будем, — согласился Дон. — Поэтому не пугайся двух волосинок в раковине. Договорились?

— Договорились, — угрюмо кивнула Джоан.

Через полчаса она ехала в полицейский участок в фиолетовой «астре» Виктора с откидным верхом, купленной три года назад на интернет-распродаже. Остановилась на парковке и вошла в переднюю дверь, за которой оказалась другая с надписью «вход». Перед этой дверью выстроилась небольшая очередь.

Джоан встала в шеренгу, рассматривая в ожидании плакаты на стенах. На одном под заголовком «Разыскиваются» фотографии крупным планом, и под каждой написано:

Джоан никого не узнала, прочла другие плакаты о злоупотреблении алкоголем и о вреде наркотиков. Наконец, подошла к столу в приемной. Дежурная лет тридцати в белой рубашке с черным галстуком спросила, чем может помочь.

Хорошо, что женщина не видит дрожащие ноги.

— Я хочу сообщить о пропавшем.

— Хорошо, — кивнула дежурная. — Расскажите подробно.

— Мой муж… Виктор… вчера не вернулся. Я встревожилась… потому что… такого еще не бывало… то есть… он всегда домой возвращается… вечером после работы. — Джоан чувствовала, что лицо разгорелось. Она запиналась, сбивалась, ей было страшно жарко. — Понимаете… я имею в виду… он никогда… мой муж… обязательно возвращался домой.

Последовало недолгое молчание. Во время паузы Джоан ни о чем не смогла думать, кроме волос в раковине.

— Понимаю, — кивнула женщина, беря ручку. — А вы?..

— Его жена, — глухо сообщила Джоан дрожащим голосом. По спине текла струйка пота.

— Имя, фамилия? — терпеливо спросила дежурная.

— Джоан… Джоан Смайли.

Она записала.

— Если подождете минутку, я вызову старшую, и она вас детально расспросит.

Джоан отошла в сторону. Женщина направилась к телефону, ее коллега занялась следующей в очереди молоденькой девушкой, растерянно сообщившей о пропаже мобильного телефона.

Джоан сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, понаблюдала за продвигавшейся очередью, но не слушала разговоров, мысленно повторяя то, что велел сказать Дон.

— Миссис Смайли!

Оглянувшись на голос, увидела крепкую коренастую молодую женщину с короткими светлыми волосами в черном форменном коротком пиджаке с белой блузкой и в черных брюках, которая оглядывала присутствующих.

Джоан махнула рукой.

— Это я.

— Пройдемте сюда, — предложила женщина. В нагрудном кармане торчит радиотелефон, на одном значке эмблема полиции Брайтона и Хоува, на другом надпись: «Поддержание общественного порядка».

Джоан прошла за ней в дверь, потом по коридору в тесную комнатушку без окон, где стоял только железный стол и два стула.

— Сержант Уоттс из дружины по поддержанию общественного порядка, — любезно, но серьезно представилась женщина.

— Очень приятно, — выдавила Джоан, обливаясь потом.

Сержант Уоттс из дружины по поддержанию общественного порядка предложила ей сесть, сама уселась за столом напротив, открыла большой блокнот с бланками.

— Как я понимаю, у вас муж пропал?

Джоан кивнула.

Сержант Уоттс взяла шариковую ручку.

— Для начала имя и фамилия?

— Виктор Джозеф Смайли.

Сержант очень медленно записала.

— Возраст?

— Сорок три года.

— Вы забеспокоились, когда он вчера не вернулся домой, правильно?

Джоан кивнула. Неприятно, что женщина чересчур пристально ее разглядывает, словно видит насквозь.

— Случай необычный, — пояснила она. — То есть, если вы меня понимаете, более чем необычный.

Женщина нахмурилась:

— Не совсем понимаю.

— Никогда не бывало, чтоб Виктор не вернулся. Ни разу за все время нашей совместной жизни.

— Сколько лет вы женаты?

— Девятнадцать с половиной, — ответила Джоан и могла бы добавить: три недели, четыре дня, шестнадцать часов и еще семь минут. Слишком долго.

Следующие четверть часа она как будто провела в суде на допросе. Друзей обзвонили? Тед и Мэдж не видели Виктора, не получали от него известий. А родственники? У него только сестра в Мельбурне.

Сержант Уоттс записывала мучительно медленно.

Джоан изо всех сил старалась выдержать тон любящей жены. Виктор идеальный мужчина во всех отношениях. Она его обожает. Он ее обожает. Они за все время ни на день не расставались. Конечно, всякое бывало, как у любой супружеской пары. Он сильно переживал, попав под сокращение. Страшно переживал, совсем упал духом.

Но всегда обязательно возвращался домой. До вчерашнего вечера.

Даже после этого сержант Уоттс снова переспросила, не случалось ли такого раньше. Джоан снова заверила, что не случалось, и повторила, что муж жутко расстроился, узнав о сокращении.

Сержант Уоттс из дружины по поддержанию общественного порядка проявила полное сочувствие.

— Вы звонили ему на мобильный?

Джоан на миг побледнела, в желудке заработала бетономешалка, сержант Уоттс расплылась в глазах.

Какой же ты дурак, Дон! Почему не велел позвонить, будь ты проклят? Почему я сама не подумала?..

— Конечно… Постоянно звоню.

— Думаете, увольнение с работы задело его гордость?

— Он гордый человек, — подтвердила Джоан. Все лучше, чем объявить его самолюбивым кретином.

— У вас есть его фотографии, которые мы смогли бы размножить и распространить?

— Отыщу.

— Это поможет.

— Принесу.

— Слушайте, — продолжала сержант Уоттс, — понимаю, вопрос неудобный, но не было ли у него романа на стороне?

Джоан затрясла головой:

— Нет. Он любит меня. Мы были очень близки. Мы очень-очень близки.

— Вас тревожит его психическое состояния после потери работы?

— Ужасно тревожит. — Дэн велел подчеркивать тревогу. Дэн велел внушить полиции мысль, что Виктор мог решиться на самоубийство. — Он гордый человек. Получив известие, пришел домой в слезах, выплакался от всей души.

Вранье, конечно. Пришел домой в стельку пьяный, советуя боссу сунуть его должность себе в задницу.

— Подозреваете, что он мог покончить с собой, миссис Смайли?

— Подозреваю…

Джоан уехала из участка, довольная собой. Кажется, убедительно изобразила отчаявшуюся и горюющую жену исчезнувшего мужа.

У сержанта Уоттс из дружины по поддержанию общественного порядка было другое мнение.

«Эта женщина мне не понравилась», — записала она в протоколе.

Да, Джоан вполне довольна собой. Держалась хорошо, разыграла грандиозный спектакль. Главное, что сержант Уоттс ей поверила. И особенно, что причислила Виктора к группе высокого риска.

Успех!

Невозможно дождаться встречи с Доном.

Прежде всего, надо вести себя нормально, поэтому она нормально отработала смену в супермаркете. Только думала о другом, и поэтому без конца допускала ошибки. Ровно в шесть поехала домой. Замечательно, что не надо автобуса ждать.