Как всегда, открылись сотни страниц, посвященные отравлению цианидом. Сегодня он постепенно сужал поиск. «Пары цианида». «Цианистый газ». Внимательно прочел каждое слово, все сильнее возбуждаясь. Кое-что перечитывал множество раз, ибо лучше запоминать, чем записывать.

Правило пятьдесят второе: не оставлять следов.

А запомнилось вот что.

Степень отравления цианидом зависит от количества принятого яда.

Особенно опасно вдыхание газа.

Цианистый газ особенно опасен в замкнутом пространстве.

Иногда ощущается запах горького миндаля.

Цианид присутствует в некоторых красках — например, в берлинской лазури.

Тут Виктор от души улыбнулся. Берлинская лазурь — любимый цвет Джоан.

Джоан гадала, что стряслось с Виктором. В нынешние выходные не смотрел детективы по телевизору, не сидел в кабинетике, не уходил в теплицу. Провел все выходные в маленькой комнатке, занимался ремонтом.

— Для тебя, ангел мой, — объявил он. — Ты права. Комната слишком долго находится в ужасающем состоянии. Сейчас я приведу ее в божеский вид.

Во время работы он ее туда не пускал. По его словам, хочет сделать сюрприз ангелу. То и дело выскакивал в маске и белом комбинезоне с капюшоном, забрызганном краской, кашляя и отплевываясь. Глядя на него, она вспоминала криминалистов на месте преступления в телевизионных новостях.

— Твой любимый цвет! — восклицал Виктор.

— Берлинская лазурь?

— Как догадалась? — сиял он улыбкой. — Подглядываешь?

Она хмуро тыкала в него пальцем.

— Весь перепачкался.

— И жалюзи новые ставлю.

— Наверняка упадут, — ворчала Джоан. — Что бы ты ни поставил, со временем падает. — В том числе твой жалкий, никуда не годный член, мысленно добавляла она.

Виктор на грубости не реагировал. Это уже не имеет значения. Проспав несколько ночей в перекрашенной комнатушке с закрытыми окнами, она навсегда перестанет хамить.

Конечно, цианид обнаружат при вскрытии. Конечно, обвинят изготовителей краски. У них возникнут крупные неприятности в связи с превышением содержания цианида в одной партии. Надо лишь постараться, чтобы жестянки не были обнаружены, но от банок очень легко избавиться.

Закончив работу воскресным вечером, Виктор оставил окно нараспашку, предупредив Джоан, что краска должна высохнуть. С понедельника она сможет там спать, если он захрапит. А захрапит он завтра же, черт побери! Захрапит так, как еще никогда не храпел в своей жизни. Захрапит на всю Англию!

На другой день Джоан наблюдала, как Виктор в обычном для понедельника приподнятом настроении отправляется на службу. Даже веселее обычного, признала она, несмотря на то что работает последнюю неделю.

Но не стала над этим раздумывать, озабоченная другими мыслями. Занялась домашним хозяйством. Успеет на автобус ко второй смене в супермаркете. Надо вести себя абсолютно нормально, поэтому она собрала белье мужа для стирки. Несколько удивилась, не увидев запачканного комбинезона. Поискала и не нашла.

Ну и ладно. Она коварно усмехнулась. При ее плане комбинезон больше ему не понадобится. Там, куда он отправится, комбинезон не нужен.

У каждого есть слабое место. У Виктора — диабет. Чуть больше сахара — и он засыпает, храпит, как слон, не давая ей спать всю ночь. План простой. Стоит лишь заменить инсулин в шприце на сахар — и он крепко заснет. Очень крепко.

Пока спит, добавить еще сахара. Потом еще.

Пока не перестанет храпеть. Пока не перестанет дышать.

План продуман идеально.

Вечером в последний рабочий понедельник Виктор приехал домой и открыл ключом дверь. Изумился при виде жены в кружевном черном лифчике, таких же трусиках и красных туфлях на высоких каблуках. Вдобавок от нее разило духами.

— Не замерзла? — осведомился он. На дворе середина февраля.

— Думаю, моему драгоценному мужу понравится оральный секс.

— По правде сказать, не очень. — Он не признался, что пару часов назад получил свою долю в салоне «Киска». — Я бы лучше пива выпил. А у тебя гусиная кожа.

— Могу тебя согреть, дорогой, — предложила Джоан.

— Мне не холодно, — ответил он. — Я просто о тебе беспокоюсь.

Она соблазнительно подскочила к нему и стиснула мошонку.

— Ляжем в постель, ангел мой.

— Спасибо большое, но в девять часов Пуаро.

— Можно записать.

— А я хочу сейчас посмотреть.

Она его поцеловала.

— Скажи, ангел мой, если б тебя утром повесили, что бы ты съел напоследок?

Он минуту подумал и дал ответ:

— Коктейль из креветок, стейк с грибами, помидорами, горошком и жареной картошкой. Потом горячий шоколадный пудинг с горячим шоколадным соусом. А что?

— Какое совпадение! — воскликнула она. — Угадай, что у нас на ужин?

— Неужели…

— Для любимого мужа ничего не жалко.

Пожалуй, горячий шоколадный пудинг с горячим шоколадным соусом замаскирует излишек сахара.

Виктор задумался, не напилась ли она, или, может быть, наглоталась таблеток, или хочет получить собственный автомобиль…

Не думай, не мечтай, мысленно предупредил он.

После ужина Виктор крепко заснул на диване, пока Пуаро раскрывал преступление.

Джоан, как было запланировано, отправила сообщение Дону.

Через двадцать минут Дон подъехал к парадному. Только хмурая физиономия в план не входила.

— У нас проблема, — объявил он.

— Я сейчас смотрел Си-эс-ай, — сообщил Дон, стряхнув с шеи руки Джоан.

— Мне тоже нравится этот канал, — улыбнулась она. Потому что Виктору не нравится. На его вкус, чересчур современный.

— Нынче вечером не понравился бы. Речь шла о диабетиках. Ясно?

Джоан что-то почуяла в его тоне и содрогнулась.

— Рассказывай.

— Многие умирают от передозировки. Иногда получают лишний инсулин, иногда лишний сахар. Теперь применяется новый анализ. Нельзя рисковать. Труп придется прятать.

— Нет, — вскричала она, — это в план не входит. Мы условились, что я утром вызову врача к уже остывшему трупу. Такой план.

— Такой план уже не годится, — заявил Дон. — Сразу обнаружится передозировка сахара.

— Я объясню, что он впал в депрессию, лишившись работы. Можно подделать предсмертную записку…

— Слишком опасно.

— Никто не узнает, — заверила она. — Откуда?

— Почерковедческая экспертиза покажет, — прошипел Дон, взглянул на лежавшего Виктора, вдруг с испугом увидел, что тот пытается открыть глаза, и быстро выскочил из поля зрения.

— А куда труп девать? — пробормотала Джоан.

— Ты что-то говорила насчет орального секса, моя дорогая? — пробормотал Виктор.

— Ах, проснись, дорогой муженек! — воскликнула она. — Через две минуты получишь небывалое наслаждение.

Побежала на кухню, натянула желтые резиновые перчатки и бросилась в гараж с аккуратно развешанными по стенам инструментами. Выбрала молоток-гвоздодер, поспешила обратно, пряча его за спиной.

— Еще хочешь орального секса, милый?

— М-м-м… — кивнул Виктор.

Дон даже не успел разглядеть, что у нее в руках. Джоан с силой хрястнула молотком в висок Виктора. Никогда раньше никого не била в висок молотком-гвоздодером, поэтому не знала, чего следует ждать.

Глядя на него, подумала, что в другой раз не надо бить с такой силой. Желудок перевернулся, она застыла в шоке. Еще раз посмотрела, выбежала на кухню, ее вырвало в раковину.

Вернувшись, уставилась на Виктора. Ни он, ни любовник не шевелились. Дон застыл на месте с широко открытыми глазами и еще шире открытым ртом.

— Черт побери, — выдохнул он.

Виктор лежал неподвижно с расколотым, как кокос, черепом, откуда во все стороны брызгала кровь. Невидящие глаза вылезли из глазниц, язык вывалился наружу, из раздробленного виска вытекали оранжево-серые мозги.