Девушка изо всех сил старалась замечать Коннора не больше, чем какое-нибудь пятно на стене, однако они постоянно сталкивались друг с другом в течение дня. В углу ее кабинета появился компьютер и бумаги Рафферти, а в доме можно было увидеть теперь мужские вещи.

Но больше всего Эллисон беспокоили некие флюиды, исходящие от Коннора из-за постоянной близости. Именно это она имела в виду, пытаясь объяснить своей матери, почему испытывает «неловкость», живя под одной крышей с мужчиной.

В четверг утром, собираясь на работу, Элли обнаружила, что оставила блузку в шкафу в прихожей. Зная, что Коннор принимает душ, девушка бросилась в коридор как была — в бюстгальтере и юбке.

Найдя блузку, она собиралась так же бегом вернуться в свою спальню, когда дверь ванной комнаты неожиданно распахнулась и на пороге возник Коннор с полотенцем вокруг бедер. Их взгляды встретились, и Эллисон отметила про себя, что полуобнаженным он кажется даже выше и сильнее, чем в одежде. Девушка была не в силах отвести глаза от сильных мужских рук с красиво очерченными мускулами и темной полоски волосков на подтянутом животе.

Подняв взгляд, Элли почувствовала, что краснеет — то ли оттого, что мужчина заметил ее любопытство, то ли из-за повышенного внимания самого Коннора к ее фигуре и полупрозрачному бюстгальтеру.

Эллисон поспешно прижала блузку к груди, решительно прошествовала мимо своего охранника и, не оборачиваясь, с силой захлопнула дверь спальни.

К вечеру пятницы, когда Рафферти забрал девушку с работы и привез домой, напряжение между ними достигло точки кипения.

Сменив деловой костюм на джинсы и футболку, Элли спустилась на кухню, чтобы быстро приготовить что-нибудь на ужин и засесть за разбор бумаг, которые она взяла на выходные с работы.

К досаде хозяйки, гость как раз находился в прихожей. Он развязал галстук и, очевидно, собирался подняться наверх, чтобы переодеться.

Увидев ее с папками под мышкой, Коннор остановился.

— Что я вижу? Неужели у тебя нет других планов на вечер пятницы?

Эллисон вызывающе вскинула подбородок.

— Мне нужно закончить работу. — И добавила, словно оправдываясь:

— Иначе, конечно, у меня были бы другие планы.

— И с каких же пор ты отказалась от вечерних развлечений в конце рабочей недели?

— Почему отказалась? — пожала она плечами. Просто сегодня у меня нет настроения куда-либо идти.

Это было только отчасти правдой. Вторая часть состояла в том, что Элли просто не с кем было выйти в свет.

В другое время она все равно пошла бы развлекаться, пусть даже одна. Но, начав получать письма с угрозами расправы, девушка предпочитала лишний раз не выходить из дома.

Коннор насмешливо приподнял бровь.

— Возможно, у тебя были бы другие планы, если бы ребята, с которыми ты встречаешься, оказались более интересными.

Элли снова вызывающе вздернула подбородок.

— Не лезь не в свое дело, Рафферти.

— Знаешь, в чем твоя проблема, красавица?

— Уверена, ты сможешь меня просветить, саркастически ответила девушка.

— Еще как. Проблема в том, что ты не способна иметь дело с мужчинами, у которых в голове мозги, а не манная каша.

— Какая чушь.

— Я давно слежу за тобой, принцесса, и помню всех этих Томов, Гарри и Денисов, которых полно было в твоей жизни.

Элли перекинула волосы на плечо.

— Я никогда не встречалась ни с кем по имени Том, Гарри и уж тем более Денис — я имею в виду того, что начинается с «д», а не с «п».

Коннор иронично усмехнулся.

— Разумеется, у меня нет шансов, если только я не решусь на лоботомию, чтобы удалить часть мозга.

Эллисон наморщила носик.

— Могу себе представить. В любом случае ты ошибаешься. Ребята, с которыми я встречаюсь, далеко не тупицы.

— А как же насчет того парня, который нарочно склеил себе пальцы клеем?

Девушка раздраженно вздохнула.

— Ну почему все до сих пор вспоминают Ленни? Это было еще в школе, а вы никак не успокоитесь!

— Чтобы тебе понравиться, парень должен круто выглядеть, но при этом быть не умнее табуретки, — настойчиво повторил Коннор. — Проблема в том, что ты никогда не встречалась с нормальными мужчинами.

— Это ты на себя намекаешь?

Губы Рафферти медленно расплылись в самодовольной улыбке.

— Пока еще я не слышал ни одной жалобы.

— И не услышишь. Твое тщеславие окружает тебя толстой стеной, абсолютно непроницаемой для критики.

Коннор надменно прищурился.

— Может, просто нечего было слышать. Не помню, чтобы ты жаловалась по поводу нашего поцелуя. Если уж на то пошло, тебе очень даже понравилось.

Элли покраснела.

— Бывало и лучше.

Коннор улыбнулся одними губами, а в глазах появился стальной блеск. Он медленно приблизился к ней и тихо, вкрадчиво спросил:

— В самом деле?

Эллисон с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Да, в самом деле.

— А я могу поклясться, что ты получила удовольствие. — Он нагнулся к ее уху и еле слышно добавил:

— А этот незабываемый запах настоящей женщины — всего лишь плод моего воображения?

По телу Эллисон прошла горячая волна. Коннор прижал ее к себе и ласково коснулся шеи губами.

— И это восхитительное тело никогда на самом деле не было в моих объятиях?..

Сейчас бы отстраниться, напомнить гостю про обещание — никаких поцелуев. Но тихий бархатный голос звучал столь соблазняюще, а крепкие, страстные объятия были одновременно так нежны…

— Признайся, — дыхание Коннора обжигало висок, — тебе понравился тот поцелуй.

Сильные руки мужчины продолжали ласкать ее тело. Теплый янтарный блеск светло-карих глаз согревал сердце. Было так трудно сказать «нет» и совершенно невозможно вспомнить, зачем вообще нужно что-то отрицать…

Коннор приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.

— Признайся, ведь ты находишь меня неотразимым, красавица? Я грубое, надменное чудовище, но тебе такого и надо.

О да. Придется признать это. Взгляд Эллисон был прикован к его губам. Если согласиться, он, вероятно, снова поцелует ее. Девушка подалась к нему…

…но тут Рафферти сделал шаг назад, его объятия разомкнулись, а янтарный блеск в глазах погас.

— Нам обоим повезло, что я могу устоять перед соблазном.

Долю секунды Элли пребывала в растерянности, которую сменила холодная ярость. Так, значит, все было затеяно лишь для того, чтобы посмеяться над ней?! Ах, этот высокомерный, самодовольный…

Первым ее желанием было наброситься на негодяя с кулаками. «Самоуверенный нахал, — негодовала Элли, — считает меня слишком податливой! Ему понравился тот поцелуй не меньше, чем мне, подлый обманщик!»

Эллисон знала единственный способ стереть самодовольную ухмылку с лица Рафферти. Она схватила его за лацканы пиджака и притянула к себе.

Прежде чем ее глаза блаженно закрылись, она успела заметить невероятное удивление в глазах Коннора, которое сменилось — девушка безошибочно почувствовала это — подлинным мужским интересом.

Коннор Рафферти оказался не готовым к такой реакции Эллисон. Но он был слишком опытен в подобных вопросах, чтобы не воспользоваться предоставленным преимуществом.

Разумеется, он нарочно пытался разозлить Элли. И когда красавица отказалась признать достоинства их поцелуя, он воспринял это как вызов, который нельзя было оставить без ответа. Поэтому, когда девушка привлекла его к себе, он позволил себе немного расслабиться и слиться с ней в глубоком, страстном поцелуе.

Нежные горячие губы Эллисон раскрылись под ответным напором, а Коннор почувствовал приятное напряжение от близости восхитительного женского тела. Сколько бы она ни спорила, между ними существовало настолько сильное притяжение, что, казалось, его можно потрогать руками. Все эти постоянные попытки доказать свое превосходство и поймать другого в ловушку очень легко могли однажды закончиться бурной ночью в постели.

Рафферти подхватил Элли на руки и, прижав к себе, оторвал от пола, так что она оказалась в ловушке мужских объятий. Поняв это, красавица издала возмущенный возглас и начала отчаянно брыкаться. Но Коннор лишь сильнее сцепил руки на ее талии и стал все более горячо и страстно целовать свою строптивую подопечную. Кровь бешено пульсировала, и единственным желанием было сорвать с Эллисон одежду и овладеть ею прямо здесь, в прихожей.