— Давай я чайку тебе сделаю, — предложила тетя Оля, — пока Наталя собирается.

Я неопределенно пожала плечами. Спорить с тетей Олей не хотелось никогда. Она была настолько…добрым, мягким и…простым человеком, что обижать ее…еще хуже, чем отнять конфету у ребенка.

В свои тридцать восемь Ольга Васильевна по-прежнему оставалась привлекательной женщиной. Блондинка со светлой кожей и большими добрыми голубыми глазами, она всегда смотрела на мир сквозь розовые очки. Под стать внешности у нее был и характер. За все время, что я знала тетю Олю, та ни разу не повысила ни на кого голос, а с мужчинами общалась, всегда опуская глаза вниз. Ее родители были людьми обеспеченными, и им хватило ума после лихих девяностых сохранить свое состояние. Поэтому тетю Олю всегда воспитывали в строгости и согласно патриархальным правилам. С детства в нее вдалбливали, что женщина должна заниматься домом, детьми, потакать и не спорить с мужем и во всем полагаться на своего благоверного. Наверное, именно поэтому Ольга Васильевна была настолько покладистой, если не мягкотелой женщиной. Она никому не могла возразить, отчего, в первую очередь, страдала ее дочь.

Тетя Оля была замужем четыре раза. Причем, как рассказывала Наташа, только первый раз вышла замуж по любви за какого-то то ли танцора, то ли акробата, у которого в дальнейшем семья тети Оли выкупила развод, так как на дочку у них были особые планы.

После неудачного замужества тетя Оля во всем полагалась на мнение семьи и больше никогда не шла против ее решения. Вышла замуж за какого-то дельца, чтобы "слить бизнес". Потом еще раз и еще. Сейчас ее муж был каким-то бизнесменом, занимающимся непонятно чем, что, однако, не сказывалось на доходах семьи.

Они с Наташей были абсолютно разные, начиная с внешности и заканчивая характером. Тетя Оля, такая нежная, светлая и милая, и Наташа, смуглая, немного экзотичная и роковая. Но обе очень сильно любили друг друга.

Пока я размышляла обо всем этом, Ольга Васильевна уже сделала мне чай и поставила на стол тарелку с пирожными.

— Спасибо, тетя Оля, — поблагодарила я эту чудесную женщину. — Да и не нужно было стол накрывать, я просто зашла.

— Аленушка, мне нетрудно, — тетя Оля ласково улыбнулась. — А то вон ты какая бледная и худенькая. Совсем, наверно, замоталась с этими экзаменами?

Я не ответила. Врать не хотелось. И правду говорить тоже не хотелось. Повисло неловкое молчание. Наконец, на лестнице раздались шаги Наташи.

— Спасибо за чай и пирожные, — быстренько поблагодарила я тетю Олю. — Мы пойдем.

— Да, да, не за что, — Ольга Васильевна с тревогой посмотрела на Наташу, стоящую у меня за спиной. — Наталь, ты как?

— Нормально, мамуль, — я обернулась. Наташа настолько не походила на обычную себя, что я начала волноваться. Обычно она старается не принимать ничего близко к сердцу. — Мы немного пройдемся, и я вернусь.

— До свидания, — попрощалась я и пошла вслед за подругой.

Наташа была странно одета. Вернее, даже не странно, а…не к месту. Кофта под горло и с длинными рукавами, свободные джинсы, очки, закрывающие пол лица, хотя на улице стоял май, а солнце давно не слепило глаза.

Мы шли до парка молча. Я не знала, с чего начать разговор, а Наташа не спешила его заводить. Купили мороженое, нашли пустую лавку в глубине парка. Сели. Но эта недосказанность не давала мне покоя.

— Натусь, — начала я. — Что случилось? И пожалуйста, не говори, что все в порядке.

Она не ответила. Опустила глаза вниз и не спеша ела мороженое.

— Наташа! — повторила я еще раз. — Я же не враг тебе. Я волнуюсь. Не молчи, ради бога. Что случилось?

Она всхлипнула. Потом сняла очки. А я…не могла из себя ни слова выдавить. Вся левая сторона лица была красной, с четко очерченным отпечатком мужской ладони. Уже наметилась опухоль и синяк.

— Натуся… — в шоке прошептала я, — Ната…

Из глаз у нее полились слезы. Я подсела ближе и обняла ее.

— Тише, родная, — напевала я, обхватив подругу за плечи. — Тише, маленькая. Не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо. Успокойся.

Мы просидели так долго, когда, наконец, Наташа успокоилась. Аккуратно вытерла слезы, шмыгнула носом и виновато посмотрела на меня.

— Прости, Ален, — она старалась не смотреть мне в глаза.

— Да за что?! — я удивилась. — За то, что дала тебе выплакаться? За то, что помочь пытаюсь? Ты же то же самое для меня всегда делала и делаешь. Мы же подруги, я не могу отвернуться от тебя.

Она немного с опаской поглядела на меня.

— Я просто… — она судорожно вздохнула, — не привыкла к этому.

Я хорошо понимала ее. Но позволить впасть в депрессию не могла. Дала ей немного придти в себя, а затем спросила:

— Так что случилось?

— С материным мужем повздорили, — буркнула она. — Во мнениях не сошлись.

Во мнениях. Ну да, как же. Настолько не сошлись, что она теперь как елка праздничная ходит — вся разукрашенная и цветная.

— Из-за чего?

— Из-за целей в жизни, — Ната неопределенно пожала плечами. — Я не хочу становиться такой же, как мама. Я не хочу такой жизни, как у нее. Не смогу так жить, — она вдохнула, а затем продолжила: — Он запретил мне учиться. Сказал, что мне это на фиг не надо, что он устроит меня на какой-нибудь экономический заочно, отвалит бабла и купит мне диплом. Если хочу, может даже красный.

Я удивленно подняла брови. Да уж, ее отчим переплюнул даже мою мать с "медицинским".

— И что ты делать будешь? — спросила я ее.

Куцова возмущенно фыркнула. В глазах появился знакомый блеск. Знакомая Наташа.

— Да пошел он! И пусть засунет себе этот диплом в одно место! — она даже рукой взмахнула. — Я ни разу не сломалась, не сдамся и сейчас.

— А мама что сказала?

— Мама… — Наташа нахмурилась. — Мама потом лед принесла. Сказала, что все это ради моего блага. Знаешь, — продолжила подруга после минутного молчания, — я бы давно уехала, если бы не мама. Как представлю, что она одна с этой свиньей…бррр.

— Рано или поздно тебе придется начать новую жизнь, — философски пожала я плечами. — Ты должна научиться жить без них.

Она пристально посмотрела на меня.

— Запомни эту фразу, Ален, — ее голос был как никогда серьезным. — И повторяй ее себе перед сном.

Я поняла, что она имела в виду. Дурак бы понял. Но у нас разные ситуации…наверно.

От ответа меня спас звонок мобильного. Я посмотрела на экран. Бабушка. Хм, а ей что нужно? Обычно она не горит особым желанием общаться со своей внучкой и просто так бы точно не позвонила. Меня кольнуло нехорошее предчувствие.

— Алло.

— Привет, Алена, — голос бабушки был вежлив и сух. Партийный работник в прошлом все-таки. — Что делаешь?

Как будто она не знает. Она никогда не позвонила бы мне на мобильный, если бы знала, что я дома.

— Гуляю в парке, — ответила я ей также вежливо. — А что, что-то случилось?

— Нет, ничего, — я так и представила, как бабушка отрицательно покачала головой и скривила губы. Любимый жест. — Я хотела тебя в гости пригласить, чайку попить.

Эта фраза меня уже пугала. Все мои неприятности и неудачи начинались с "чайка".

— Может, завтра? — неуверенно протянула я. — Уже поздно, и я не одна. А к тебе еще и добираться долго.

— Нет, — резко произнесла бабушка. — Лучше сейчас. Возьмите с Наташей такси и приезжайте ко мне.

Хм. И все ведь всегда знает.

— Ладно, — я не стала спорить с пожилой женщиной, — через полчаса будем.

Бабушка сразу положила трубку. Чувствуется старая закалка. Меньше слов, больше дела. Только от этого звонка тревожно на душе становилось. Неспроста бабуля позвонила. Ох, неспроста.

— Что случилось? — подруга вопросительно на меня посмотрела.

— Съездишь со мной к бабушке?

Наташа скривилась. Они с моей бабулей общались еще хуже, чем с моей мамой. Если мама высказывалась о Наташе за глаза и вела себя с ней холодно, то бабушка не стеснялась оскорблять ее в лицо, причем высокомерно и жестоко.