— Нет! — закричала Юки, и земля между Клеа и Тамани треснула, разделяя их. Влажные комья посыпались на Лорел и Дэвида. — Ты обещала! Ты сказала, что он не пострадает. Ты поклялась!

— Замолчи, малявка! — прошипела Клеа. — На кону кое-что поважнее, чем ваши жалкие игры в любовь! Убейте всех! — заорала она.

По команде Клеа телохранители зашевелились, их безучастные лица ожили.

— Нет! — снова закричала Юки. На этот раз она взмахнула руками в сторону свиты. В воздухе мелькнуло что-то зелено-коричневое, и из земли взметнулись толстые лозы, обвивая солдат Клеа с ног до головы. — Я сделала все, что ты хотела, а в ответ просила только об одном — и я добьюсь своего!

Лорел ошеломленно наблюдала за Юки, гадая, что заставило ее взбунтоваться. Юная Зимняя подбежала к Тамани, которому удалось встать на колени, и положила ему руки на плечи:

— Тэм, он был прав, я…

— Неблагодарное отродье!

Дэвид метнулся к Клеа, но меч отскочил от ее руки, и она вонзила длинное тонкое лезвие в центр смятого белого цветка на спине Юки.

— Юки! — в ужасе вскричала Лорел, пытаясь встать.

Дэвид преградил ей дорогу.

— Не двигайся, — шепнул он.

Юки с отчаянным криком упала на землю.

Тамани прыгнул на Клеа. Она подняла нож; он шагнул в сторону, перехватил ее сломанную руку и, развернув Клеа, прижал нож к ее горлу:

— Сдавайся!

Тишину нарушали только сдавленные всхлипы Юки. Лорел едва дышала.

Клеа обмякла в руках Тамани, признавая поражение.

— Брось нож.

Рука Клеа дрогнула, и на миг Лорел поверила, что она покорилась судьбе. Но Клеа с диким воплем рванула нож, разрезая собственную кожу, и на дюйм вонзила лезвие в раненое плечо Тамани. От неожиданности он выпустил Клеа. Та уронила нож и отошла, пошатываясь и зажимая рукой царапину.

Тонкий корень, скользнув вверх, обвил лодыжки Клеа и сбросил ее на землю. Юки слабо шевелила рукой. Жива!

Клеа надсадно, почти скорбно засмеялась, лежа на траве:

— Ну все, теперь умрем вместе.

— Ты — сколько угодно, — холодно отозвался Тамани.

— Посмотри на свой порез, — спокойно сказала Клеа.

Тамани медлил, но, видя ее злобный прищур, закусил губу и оттянул горловину футболки.

— Око Гекаты, — шепнул он.

Края раны почернели, и от них расползалась паутина тонких темных линий.

— Покажи! — Лорел бросилась к Тамани и протянула руку к плечу.

— Не трогай, — тихо, но твердо сказала Юки. — Не то яд перекинется на тебя. — Она стояла на четвереньках; вокруг ее цветка образовалась такая же черная паутина, с лепестков капал сок.

Клеа злобно взглянула на Юкки:

— Годы стараний насмарку из-за одного идиотского приманщика!

Лорел с ужасом смотрела, как разрастается зловещая черная сеть вокруг раны Тамани. Неизвестное вещество выглядело смертельно ядовитым — как красный дым, которым Клеа травила Академию. Еще один повод порадоваться, что Челси по-прежнему на безопасном расстоянии. Джеймисон тоже, хотя толком и неясно, что с ним.

— Этой смесью я особенно горжусь, — самодовольно заявила Клеа. — Берегла ее на крайний случай, такой, как сейчас.

— Что это? — Тамани с ненавистью взглянул на нее.

— Что-то вроде красной отравы в Академии? — дрожащим голосом спросила Лорел.

— Вот еще, — издевательски фыркнула Клеа. — То зелье — детский лепет по сравнению с нынешним. На твоем месте я бы сильно не дергалась. — Она насмешливо вскинула брови. — Сядь и расслабься, иначе яд будет распространяться быстрее.

— Ты же сама отравлена. — Лорел видела, что от пореза на шее Клеа расходятся темные нити.

Клеа скривила губы в злорадной ухмылке:

— В отличие от вас у меня есть противоядие.

Клеа разжала кулак — на ладони лежали два стеклянных пузырька с сывороткой. Воспрянув духом, Лорел бросилась к ней и протянула руку.

— Не так быстро. — Клеа снова сжала кулак. — Сначала выслушай меня. Вряд ли ты сама приготовишь лекарство. От этого яда может спасти только виридевиталис, а он тебе не по зубам, — хохотнула она. — Да и любому химику из Академии.

Виридевиталис. Это название Лорел услышала позапрошлым летом, на первом же уроке в Академии. Секрет этого целебного зелья давно утерян — его не знает даже Ярдли.

— Чего ты хочешь? — спросила Лорел.

— Хочу, чтобы ты помогла мне, — беззаботно сказала Клеа, ловко вертя пузырьки между пальцами. — Стала моей посланницей.

— Зачем это мне? — возмутилась Лорел. Клеа проиграла! Она умирает! Откуда такая самонадеянность?

— Кроме того, что это спасет твоего дружка? Затем, что по большому счету у нас с тобой одна цель.

Лорел прищурилась и скрестила руки на груди:

— Очень сомневаюсь.

— Наивное дитя, — хмыкнула Клеа. — Ты видишь только то, что на поверхности; тобой легко манипулировать. И мне, и ему. — Клеа кивнула на Джеймисона, распростертого на траве у обочины.

Лорел поджала губы.

— С другой стороны, я самый талантливый химик за все время существования Академии. Даже тебе нечего на это возразить. Я создавала рецепты, которые не снились этим бесхребетным тупицам! Не всегда безобидные. Например, яды. — Клеа указала на свою шею. — В их закостенелых мозгах не укладывалось, что без досконального изучения ядов нельзя создавать противоядия. Что бы ты ни думала о зелье, которое меня заставили сделать для твоей матери, работая над ним, я открыла формулы снадобий для людей, аналогичные нашим. С их помощью можно победить любой недуг, исцелить любую рану — даже остановить старение! Авалон забыл, сколько ценного могут предложить нам люди, и предпочитал не замечать их существования, не говоря уж о том, чтобы готовить для них зелья. Члены Совета взбесились — мол, я перешла все границы. Меня объявили неблагой и отправили в изгнание. — Она наклонилась вперед. — Ложь, двойные стандарты… Ничего удивительного. Авалон построен па обмане — обмане и предрассудках.

Но Лорел не доверяла красивым словам и недомолвкам; даже если Клеа осудили незаслуженно, это не оправдывает учиненных ею злодеяний.

— И ты решила всех уничтожить? По-твоему, так лучше? Солдат в саду, фей в Академии? — «Тамани, Юки», — добавила она про себя и немедленно отогнала эту мысль, чтобы не поддаться отчаянию. Пусть говорит дальше. Нужно завладеть противоядием.

— Ты слишком впечатлительна.

Лорел подумала о словах Ярдли и о крохотном красном цветке в кармане:

— В самый раз — как и положено любой Осенней.

— Тогда нелогична. По-твоему, я чудовище? Убиваю всех подряд ради забавы? — Клеа с улыбкой покачала головой. — Мне не нужны бесполезные жертвы. Осенние феи сильнее всех сопротивлялись бы изменениям. Они не чувствуют себя угнетенными, напротив — стремятся быть выше остальных и уверены, что это справедливо. После их смерти Авалон не сможет обойтись без моего таланта, а Весенние и Летние охотнее примут неизбежные перемены.

— Ты разрушила Академию, лаборатории, сады с образцами растений; твой талант химика мало на что годен без всего этого.

— Думаешь, я совсем спятила?

Лорел заставила себя промолчать.

— Мой конек — отложенный эффект. Я годами скрывала результаты опытов — готовила зелья, на первый взгляд бесполезные, — зато позже, когда они срабатывали, последствия приписывали неудаче совсем других опытов. Мгла, которую я наслала на башню, действует кратковременно — прямо сейчас она становится безвредной. Благодаря противопожарным перегородкам здание не сильно пострадает — не говоря уж об ингредиентах. Конечно, ущерб от пожара и дыма серьезен, но через четверть часа лаборатории станут вполне пригодны для работы. У меня будет все необходимое, чтобы восстановить Авалон.

— А тысячи погибших? — спросила Лорел.

— Даже с учетом их смерти, в целом я оказала Авалону неоценимую услугу. Благодаря моей сыворотке и всеобщей мобилизации во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе не осталось в живых ни единого тролля.

— Так это твоя сыворотка! — Лорел вспомнила, как тролли внезапно падали замертво. — Они погибли от нее?