— Для всех будет безопаснее, если…

— Нет! воскликнула Юки. — Поверить не могу, что ты с ними заодно! После всего, что они сделали с тобой? И с твоими родителями?

Тамани нахмурился. При чем тут родители Лорел?

Лорел покачала головой:

— Юки, я не в восторге, что мне стерли память. Но прошлого не изменишь…

— Память? Я сейчас не об эликсире забвения. Я говорю о яде.

— Что еще за?… — встрял Тамани, но Лорел поднесла палец к губам:

— Юки, тебе известно, кто отравил моего отца?

У Тамани давно было мнение на этот счет, да и у Лорел тоже — оба подозревали Клеа. Хорошо бы Юки подтвердила их догадки…

— Твоего отца? — растерялась Юки. — Причем тут отец? Я говорю о твоей матери.

Лорел снова посмотрела на Тамани, но тот только руками развел. Что еще задумала эта Зимняя?

— А, так ты не знаешь? Какое совпадение — семья, которой принадлежит участок земли у врат, случайно оказалась бездетной. Самое время подбросить им белокурую малютку. Удобно, правда?

— Довольно! — резко сказал Тамани. Снова фокусы! Юки просто пытается сбить их с толку и поссорить между собой.

— Это их рук дело, — сказала Юки. — За пятнадцать лет до твоего появления на пороге дома феи позаботились о том, чтобы твоя мать мечтала о ребенке. Чтобы она без колебаний удочерила тебя. Они отравили ее, Лорел. Сделали бесплодной. Разрушили ее жизнь. А ты им помогаешь.

— Лорел, не слушай. Это неправда, — сказал Тамани. — Она просто пытается уколоть тебя побольнее.

— Вот как? Ну давай спросим у него.

Юки обернулась к Шару, который застыл с непроницаемым лицом, как статуя.

«Нет! Не может быть! — думала Лорел. С тех пор как она покинула Авалон, Шар всегда был ее невидимым ангелом-хранителем. — Но почему он не возражает?»

— Расскажи ей! — Юки выпрямилась, натягивая цепи. — Расскажи, что ты сделал с ее матерью.

Шар упорно молчал.

— Шар, — тихо взмолилась Лорел. Пусть он скажет, что это неправда! — Пожалуйста!

— Это вынужденная мера, — наконец заговорил он. — Мы не желали им зла — просто они там поселились. Лорел, мы не могли рисковать. Выбора не было.

— Выбор есть всегда, — прошептала Лорел. У нее пересохло во рту, подбородок задрожал от ярости. Шар отравил ее мать. Шар, который заботился о ней почти от рождения, отравил ее мать!

— Я должен защищать свой дом и семью. Ради Авалона я готов на все.

Лорел вскипела:

— Тебя не заставляли…

— Заставляли, — возразил Шар. — Мне многое пришлось сделать против воли. Думаешь, я хотел калечить твоих приемных родителей? Хотел стирать тебе память? Я выполнял приказ. И потому наблюдал за тобой изо дня в день, пока не пришел Тамани. И знаю о тебе все. Как ты разбила фамильную вазу и никому не призналась. Как похоронила собаку под своим окном — чтобы она и после смерти была рядом. Как в октябре заперлась с Тамани в старом доме.

— Шар! — нахмурился Тамани.

— Я старался не лезть в твою жизнь, — тихо ответил Шар. Наконец в его голосе появился оттенок сожаления. Правда, последняя реплика явно относилась к Тамани. У Лорел чесались руки влепить Шару пощечину, однако от злости ее как будто парализовало.

Юки перестала улыбаться:

— Лорел, и ты на их стороне? Я не всегда была с тобой откровенной, но поверь: ты лучше этих чудовищ. — Она покосилась на соляной круг. — Шевельни ногой, и я положу этому конец. Заберу тебя с собой и открою самые страшные тайны Авалона. А ты поможешь мне все исправить.

Лорел буравила взглядом дорожку соли. Ее подмывало выполнить просьбу, хотя бы назло Шару.

— Откуда ты знаешь об Авалоне?

— А есть разница? — бесстрастно спросила Юки.

— Возможно.

— Освободи меня — и узнаешь ответы на многие вопросы.

— Лорел, не надо, — тихо сказал Тамани. — Мне тоже все это не нравится, но если ты ее отпустишь, будет только хуже.

— По-твоему, я не понимаю? — огрызнулась Лорел, не отрывая глаз от белого круга на полу.

Тамани молча отошел.

Лорел до смерти хотелось разбросать проклятую соль. Она знала, что не поддастся неразумному порыву, однако глаза застилали злые слезы, а в горле клокотал гнев.

— Лорел. — Кто-то ласково коснулся ее руки, возвращая в реальность. Лорел обернулась: рядом стояла бледная, как смерть, Челси. — Идем отсюда. Поговорим, покатаемся. Что угодно, только бы ты успокоилась.

Лорел взглянула на подругу — единственную из присутствующих, кто ни разу не сделал ей больно, ни разу не подвел — и кивнула.

— Идем! Мне тут делать нечего.

Они вышли на улицу. Челси шагнула на крыльцо и застыла.

— Черт! Кажется, я посеяла ключи. Дурацкое платье — хоть бы один карман! — пробормотала она, подбирая подол. — Я мигом!

Не успела Челси взяться за ручку, как дверь распахнулась ей навстречу.

— Ключи, — объяснила она, протискиваясь внутрь мимо Тамани.

Он плотно закрыл дверь, и они с Лорел остались наедине. Лорел упорно рассматривала ступеньки.

— Я не знал, — после долгого молчания прошептал он. — Клянусь!

— Я понимаю. — Лорел прислонилась к стене, плавно опустилась на землю и обняла колени. Она сама удивилась своему ровному голосу. — Моя мама была единственным ребенком. Ее отец ушел, когда она была совсем крохой. Они с бабушкой жили вдвоем. А потом бабушка умерла. Мама всегда мечтала о большой семье. Как-то раз она обмолвилась, что хотела пятерых детей. Не сложилось.

Лорел не знала, зачем все это рассказывает. Но почему-то так было легче, и она решила продолжать.

— Они обошли кучу врачей, и никто ничего не обнаружил. Ни один! Тогда мама окончательно разуверилась в медицине. Вдобавок они потеряли все сбережения. Впрочем, какая разница. Если бы у мамы уже были дети, она все равно удочерила бы меня, — твердо сказала Лорел. — Я уверена. Напрасно Шар это сделал.

Она сделала паузу:

— Знаешь, что меня бесит больше всего?

У Тамани хватило такта молча кивнуть.

— У меня появилась тайна. Раньше я рассказывала родителям все — без исключения. Порой это трудно, но уже год с лишним я радуюсь, что могу быть с ними честной. Теперь я кое-что знаю… чем никогда не поделюсь с ними — иначе их отношение ко мне и вообще к феям навсегда изменится. — Лорел кипела от гнева. — И я ненавижу его за это.

— Мне жаль, — сказал Тамани. — Я понимаю, как много они для тебя значат, и… очень сочувствую.

— Спасибо.

Тамани опустил голову, и по его лицу пробежала странная тень.

— Ужасно, что я не знал, — наконец произнес он. — Я столько всего не знаю. И вряд ли Юки расскажет что-то полезное. Она вечно сама себе противоречит. Я думал, раз уж мы ее поймали, то наконец получим ответы на все вопросы, но… если в ближайшее время ничего не изменится… понятия не имею, как поступит Шар.

— Шар… — задумчиво повторила Лорел. Как там он сказал? «Ради Авалона я готов на все?» — Он ведь не сделает ей больно, а?

— Нет. Даже если и захочет, он не сможет войти в круг.

— А это необязательно. Он может…

— Я не допущу, — твердо возразил Тамани. — Обещаю. Я присмотрю за ней. Пусть она и врет, мы ведь были друзьями. А может, и до сих пор друзья. И даже Шар побоится наказания, положенного за… пытки Зимней.

Лорел почему-то сомневалась.

— Шар — не чудовище, — продолжал Тамани. — Он выполняет свою работу, но это не значит, что она ему всегда нравится. Я понимаю, ему ты теперь не веришь, но постарайся поверить хотя бы мне.

Лорел мрачно кивнула. Можно подумать, у нее есть выбор.

— Спасибо.

— Тэм, а он правда ее удерживает? Круг?

Тамани помолчал:

— Думаю, да.

— Это всего лишь соль, — тихо сказала Лорел. — Ты ведь был со мной в Зимнем дворце и чувствовал, какая мощь исходит от верхних залов. Неужели можно побороть такую магию с помощью столовой приправы?

— Она шагнула в него добровольно. По словам Шара, именно в этом сила круга. — Тамани посмотрел на нее своими светло-зелеными глазами. — Худшие неприятности — те, в которые влип сам.