Силы Санни уже были на исходе. Взглянув в полные ужаса глаза Габриель, Джейсон решил во что бы то ни стало спасти беднягу.

– Перестаньте дергать его за поводья! – распорядился Джейсон и, бросившись к Дюку, подвел его чуть ближе, чтобы ослабить натяжение веревки.

– Что вы делаете? – в ужасе вскрикнула Габриель, решив, что Джейсон отказался от дальнейших попыток помочь ее любимцу.

– Слушайте, что вам говорят! – закричал в ответ Джейсон, а потом торопливо объяснил: – Один индеец как-то сказал мне, что в зыбучем песке можно плавать, как в густой жиже. А теперь окликните Санни, и когда он немного продвинется в нашу сторону, мы с Дюком снова попробуем его вытащить.

Так как времени на споры не оставалось, Габриель вернулась к своему жеребцу, моля Бога, чтобы безымянный индеец оказался прав. Ласковым голосом она подзывала к себе Санни, подбодряя его. В течение долгих, мучительных минут ей казалось, что тот нисколько не приблизился к берегу, хотя теперь он, судя по всему, успокоился. Габриель с надеждой обернулась к Джейсону:

– Он продвинулся в нашу сторону? Хотя бы немного?

– Похоже на то. Продолжайте звать его, и все получится.

Джейсон был поражен увиденным не меньше, чем Габриель, однако как только жеребец перестал брыкаться в тяжелом, влажном песке и стал двигаться спокойнее, он постепенно начал выбираться из западни, хотя и очень медленно.

Когда Санрайз приблизился к ним почти на фут, Джейсон прикрикнул на Дюка, и веревка снова напряглась до предела. Тут уж они совместными усилиями вытащили передние ноги Санни на твердую землю. А еще через мгновение чалый жеребец, сделав могучий рывок, высвободил из песка и задние, после чего отряхнулся, словно вымокший пес, обдав грязью Джейсона и Габриель с ног до головы. Они же радостно бросились в объятия друг друга.

Прижав Габриель к себе, Джейсон оторвал ее от земли и принялся целовать с какой-то дикой страстью, казавшейся, впрочем, вполне естественной после только что пережитого. Прильнув к нему всем телом, она обвила его шею руками, не находя иного способа выразить ему всю глубину своей признательности, кроме как ответить на его ласку. Ее поцелуй почти довел его до безумия, прежде чем у него хватило ума отстраниться.

Опустив на нее глаза, Джейсон на миг затаил дыхание, вслед за чем довольно грубо оттолкнул ее от себя.

– Ну и как вам нравится, когда вас выбрасывают за ненадобностью? Если бы ваше чувство ко мне было хотя бы отчасти искренним, то в ту самую ночь вы пришли бы ко мне!

После их недавнего торжества Габриель меньше всего ожидала проявлений гнева с его стороны, а он со злорадной усмешкой потребовал, чтобы она вознаградила его за спасение своего любимца единственным доступным для нее способом.

– Поскольку я не замедлил прийти к вам на помощь, у меня есть все основания предполагать, что теперь вы обязательно придете ко мне на свидание.

– А разве это не является частью вашей работы? Разве вам не платят за то, чтобы вы подвергали себя риску? – с вызовом спросила Габриель.

– Нет. Я сделал это исключительно ради вас и думаю, вы прекрасно знаете, какого рода благодарности от вас жду. Сегодня вечером мы расположимся лагерем у ручья, который впадает в реку, а завтра весь день будем отдыхать. Тут самое подходящее место, чтобы мужчины могли поохотиться, а женщины – постирать белье. К завтрашнему вечеру все будут настроены более чем благодушно, и вы придете ко мне на свидание, когда я вас попрошу.

– Ни за что! – тотчас возразила Габриель.

– Нет, придете! – Джейсон приблизился к ней на шаг. – Вы придете, иначе я сделаю вашу жизнь невыносимой, и вы сами приползете ко мне, умоляя заняться с вами любовью, лишь бы положить конец этой пытке.

– Слишком долго придется ждать! – ответила Габриель гордо.

– Я не шучу, Габриель. Для начала я заберу у вас Санни. Вы так небрежны в обращении с бедным животным, что сегодня он чуть было не погиб. Я возьму его ради его же собственной безопасности, но если вы сумеете доказать мне, что способны нести за него ответственность, в чем я лично сомневаюсь, то тогда получите его обратно.

– Нет! – в ужасе вскричала девушка.

– Да. – Джейсон схватил Санни за поводья, а сам оседлал Дюка. – Я верну вам жеребца сейчас же, если вы пообещаете мне встретиться со мной завтра ночью и не затевать больше глупых споров.

Габриель в ответ только отвернулась и побрела пешком по прерии. Она ни за что не позволит Джейсону Ройалу помыкать собой! Габриель охотно занялась бы с ним любовью прямо здесь, на берегу реки, в тот же самый День – в такой восторг привели ее их успех и его страстный поцелуй, но он желал лишь одного – подчинить ее себе, заставить являться по первому требованию, а она скорее умрет, чем согласится на такое.

Джейсон же тем временем подъехал к реке, где, как он знал, можно было без опасений искупать чалого. Ему хотелось смыть грязь с лоснящейся шкуры Санни, пока под жаркими лучами солнца она не превратилась в жесткие комья глины. Однако Санрайз, что вполне понятно, не желал даже приближаться к воде после того, как ему едва удалось спастись от ее предательских песков. Испуганно прядая ушами, он наотрез отказался двигаться с места. Джейсону пришлось носить воду в шляпе, пока ее не оказалось достаточно, чтобы смыть со шкуры бедняги остатки недавней драмы.

После этого Джейсон решил искупаться и сам. Тут только он осознал свою ошибку. До чего же было бы приятно искупаться вместе с Габриель! Будь у него достаточно ума, он привез бы девушку сюда, крепко сжимая в объятиях. Под тем предлогом, что хочет помочь Габриель почиститься, Джейсон мог бы весь остаток дня предаваться с ней плотским утехам…

Не успела Габриель отдалиться от реки на значительное расстояние, как с ней поравнялся маленький мальчик верхом на муле.

– С вами что-нибудь случилось, леди? – с любопытством осведомился он.

– Мой конь попал в зыбучий песок, – тут она опустила глаза на свое замаранное платье, – да ты и сам видишь.

Окинув взглядом пустую равнину, мальчик заметно оживился.

– И что, он погиб?

– Нет. Мистер Ройал вытащил его.

– И потому вы идете пешком?

– Да, именно, – призналась Габриель.

После короткого раздумья мальчик широко ухмыльнулся.

– Не хотите поехать со мной? Комет[1] достаточно силен для нас обоих.

– Комет? – Габриель невольно рассмеялась, настолько это имя показалось ей неподходящим для столь неповоротливого животного. – А ты уверен, что он выдержит?

– Да. Он у нас скотина что надо. По крайней мере папа всегда так говорит.

– Тогда, пожалуй, я не прочь прокатиться. Большое тебе спасибо.

Габриель вскарабкалась на спину животного, мальчик проворковал что-то на ухо дряхлому мулу, и тот медленно поплелся к фургонам.

– Меня зовут Габриель Макларен, а тебя?

– Тимоти Даффи, – ответил мальчик тихо. Габриель тут же резко схватила его за плечи.

– Думаю, мне лучше слезть прямо сейчас, Тимоти. Твоему папе вряд ли понравится, что ты решил меня подвезти.

Тимоти покачал головой.

– Я узнал вас, мисс, как только увидел. Подвезти вас – это мой долг после того, как вы пришли на помощь маме. И потом, папа сейчас спит в фургоне и не проснется до самого ужина, а мама скорее всего нас не увидит.

Габриель гораздо больше опасалась за мальчика, чем за себя, но все же рискнула с ним поехать, видя, что фургон их семьи далеко впереди.

В то время как девушки при виде Габриель, возвращавшейся верхом на муле, из вежливости воздержались от замечаний, ограничившись лишь изумленными взглядами, Айрис обрушила на нее целый поток оскорбительных вопросов:

– Боже мой, Габриель, что с вами? Вы выглядите ужасно! Как вы дошли до такого состояния? Хорошо еще, что мистер Хорн вас не видел, иначе непременно решил бы, что вы подверглись насилию. Уж не напали ли на вас индейцы? А где ваш конь? Его украли?

Габриель тепло попрощалась с Тимоти и, едва он удалился, обернулась к Айрис: