На берегу моря Джек всегда находил успокоение в запахах, звуках, огнях. Так же, как и Мег. Интересно, знает ли Уинстон о том, что ищет его невеста в прогулках по побережью?

Светлые, растрепанные ветром волосы Мег и ее белая куртка маячили на дальнем конце пляжа, там, где скала волнорезом вдавалась в залив. Мег напоминала светящегося ангела, который парил над водой.

Джек спустился по грубой бревенчатой лестнице и пошел к скальному выступу. Стал осторожно переступать с одного гладкого камня на другой, пока не оказался примерно в двадцати футах от Мег. Тогда он замер на месте, не решаясь нарушить ее одиночество.

Джек уже попятился назад, но тут услышал свое имя и поднял голову. Мег стояла к нему вполоборота.

— Не уходи, — попросила она.

Как она узнала, что он здесь? Она не могла слышать его шагов из-за ветра и плеска волн. Наверное, просто почувствовала его присутствие. Джек улыбнулся и остался стоять на месте, подумав про себя: «Ты опять полон надежд, Вулф».

Они замерли друг возле друга, стоя на камнях. Волны хлестали о скальную породу у их ног, орошая воздух мелкой водяной пылью. Крепкий бриз бил в лицо, рвал одежду, ерошил волосы. Оба хранили молчание. Стоя рядом с единственной женщиной, которую он любил, ощущая притяжение полной луны и завораживающие первозданные ритмы природы, Джек был готов поверить, что теперь он счастлив и умиротворен.

— Хорошо, что ты пришел сюда, — наконец промолвила Мег. — Я надеялась, что ты придешь. Легкая улыбка скользнула по ее губам и угасла вместе со словами: — Как по-твоему, до воскресенья включат телефон?

— Кто знает?

Взгляд Мег был устремлен куда-то вдаль.

— Жутко, когда думаешь о дяде Пите, лежащем в сарае для лодок. Хорошо бы это поскорее кончилось, — произнесла она.

— Потерпи немножко.

Она поморщилась.

— Еще сутки и еще полдня, если не включат телефон. Паром вернется в воскресенье, после двенадцати.

Они вновь замолчали. Минуту спустя Джек почувствовал на себе взгляд Мег и… какую-то затаенную в нем тревогу.

— Давай выкладывай, — сказал он.

— Что?

— То, что тебя гложет. Что я натворил на сей раз?

Она сделала глубокий вдох и вымолвила:

— Скажи мне, ты поднимался на чердак?

— Зачем? — спросил он, ощутив легкий болезненный укол в сердце. — Что я должен был там увидеть?

— Ты можешь просто ответить на мой вопрос?

Разве он когда-либо раньше лгал Мег по-настоящему? Вряд ли. Он заставил себя посмотреть ей в глаза и произнес:

— Я ни разу не поднимался туда. У меня никогда не было для этого причин. Разве что взобрался на ступеньку-другую чердачной лестницы, когда мы перетаскивали Пита. Почему ты спрашиваешь?

Строгими и чуть печальными глазами Мег следила при лунном свете за выражением его лица.

— Знаешь, я поднималась туда, — сказала Мег. — После… после того, как вы перетащили Пита. Я нашла там бейсбольную биту.

— Так, — вымолвил он после короткой паузы.

— В этом… — Она пожала плечами, — в этом нет ничего подозрительного. Просто старая деревянная бита.

— При определенных обстоятельствах я бы сказал, что это довольно подозрительно. Что заставило тебя думать, будто я поднимался на чердак?

Мег опять пожала плечами, даже не взглянув на него. Джек взял ее за плечо и развернул лицом к себе.

— Скажи, что у тебя на уме, Мег. — Его голос прозвучал резче, чем он хотел. Мег попыталась выскользнуть из-под его руки, и тогда Джек схватил ее за оба плеча. — Ты думаешь, что это был я, — проговорил Джек, сжимая ее крепче. — Думаешь, я убил его. — Мег закрыла глаза, и он встряхнул ее. — Скажи! Ты так думаешь? Скажи! Ты так думаешь? Скажи! — Его обожгла боль: Мег поверила… в то, что он способен на убийство. Его Мег! — Это потому, что я, черт побери, бывший зек. Я способен на все, верно?

— Нет. — У Мег задрожал подбородок.

— Ты боишься меня, Мег?

— Нет! Нет, Джек, конечно же, нет! — Ее глаза до краев наполнились слезами. — Как я могу бояться тебя после всего, что между нами было? Ты… ты отец моих детей.

— Я угрожал ему. Ты слышала. Все слышали.

Мег помотала головой.

— Мне все равно. Ты никогда бы не сделал ничего подобного. Ты совсем другой. На такое не способен мужчина, которого я… — Она резко умолкла.

Джек едва устоял на ногах от головокружительного чувства облегчения.

— Не буду отрицать то, что я ненавидел его, Мег. Этот человек слишком многое у меня отнял. В ту минуту, когда я угрожал ему, я действительно верил, будто способен на такое.

— Но ты не способен, — сказала Мег. — Ты ни за что бы не осуществил свою угрозу. — Она спрятала руки в карманы куртки и устремила взгляд на искрящийся в лунном свете залив. — Я готова выслушать твою историю.

— Какую?

— Ты знаешь.

Теперь, когда она проявила желание услышать про его тюремное прошлое, он не знал, с чего начать.

— Мне было пятнадцать лет, — приступил Джек, поглаживая подбородок, — а Митчу двадцать один. Я рассказывал тебе о Митче.

— Единственное, что мне известно о твоем брате, так это то, что он всю свою взрослую жизнь то сидит в тюрьме, то выходит оттуда.

— По большей части сидит. И если тюремные власти будут построже и перестанут отпускать под честное слово, то в ближайшее время он не появится на свободе… Я всегда равнялся на него, пока был маленьким. Благоговел перед ним. Знаешь, мой отец бросил семью еще до моего рождения. Митч заменил мне его. — Джек помолчал. — Но то, что я сделал… Я знал, что делаю. Даже дожидаясь в фургоне с включенным мотором, когда Митч вломится в магазин крепких напитков с пистолетом в руках. Магазин этот был в двух шагах от моего дома. Владельцем был тощий хилый старик — чуть ли не ста лет от роду.

Мег терпеливо слушала с непроницаемым выражением на лице.

— Я вышел из машины посмотреть сквозь большое окно витрины, что творится внутри. — Джек поморщился. — И был потрясен, когда увидел, как Митч в своей дурацкой маске лыжника тычет пистолетом в лицо старику. Я как будто впервые увидел моего брата без прикрас. Мелкий хулиган. Неудачник.

— Он… он застрелил хозяина магазина?

Джек помотал головой.

— Старик вытащил из-под прилавка огромный старый револьвер. Антикварная вещь. Наверное, времен первой мировой войны. Митч просто окаменел и уставился, как идиот, на ствол этой пушки. И старик выстрелил в него. Я подскочил к брату и потянул за воротник. Митч выл, ругался и был весь в крови. Старик стоял у двери со своей огромной пушкой и целился прямо в меня.

Мег взволнованно поднесла руку ко рту.

— А потом я увидел, как изменилось его лицо. Он узнал меня.

— На тебе не было маски?

— Нет. Мег, я знал этого старика с малых лет, мы жили по соседству. Никогда не забуду, как он смотрел на меня, опуская револьвер.

— Что случилось потом?

— Я сел за руль. Гнал фургон, лавируя между машинами, и орал на Митча. Он не хотел, чтобы я вез его в больницу. Когда минут через пять нас сцапали полицейские, я вздохнул с облегчением.

— Но тебе же тогда было лишь пятнадцать. Как могли посадить тебя в тюрьму в таком возрасте?

— В моем случае окружной прокурор мог ограничиться семейным кодексом, но он из кожи вон лез, чтобы представить меня как отпетого хулигана. Прокурору был нужен показательный пример. И меня осудили по статье уголовного кодекса. От пятнадцати до сорока пяти месяцев содержания под стражей. Посадили, правда, на минимальный срок. И пятнадцать месяцев дали условно. Но если я проведу за решеткой еще хотя бы месяц, то буду лишен избирательных прав.

— Вот почему Пит обратился в службу частного сыска.

Джек утвердительно кивнул.

— Только для того, чтобы разлучить нас?

— Это был его персональный выпад против меня.

После некоторого колебания Мег спросила:

— А ты… ты совершил еще что-нибудь? После того случая?

— Нет. Если бы не Митч, то я не пошел бы на преступление. Это не оправдание, — поспешно добавил Джек. — У меня нет оправданий. Я только хочу, чтобы ты поняла, как все случилось.