— Она хоть что-нибудь сказала? Почему так поступила?

Парни опять переглянулись, и к его полной неожиданности на вопрос ответил Удвин, а не Аликай.

— Она испугалась.

— Великие предки, чего? Я же пальцем ее не тронул. И прощения попросил.

— Зарим, спокойнее. — Айк опять применил силу, не дав его плечам появиться на поверхности.

— Ваша ссора не имеет к случившемуся никакого отношения.

Удвин вдруг нагнулся и исчез из поля зрения и сколько Зарим не косил глазами, не мог увидеть, что он там делает.

— Он пол моет. — Пожалел его зрение Аликай.

— Если это не из-за ссоры? Тогда почему?

— Не почему, а из-за кого. — Удвин, наконец, выпрямился и смахнул запястьем упавшие на лицо волосы. — Ты забыл про эльфов.

— Трудно про них забыть, находясь в теле одного из них, ты не находишь?

Айк улыбнулся.

— Если ты уже способен огрызаться и хамить значит жить будешь.

— Погоди Айк, пусть он дослушает, а то скоро уснет, и будет таить злобу на Энию почем зря. Я что тебе сказать хочу. — Удвин сменил воду в ведре. Налил чистой. И шлепнул в нее тряпку с пола. — Вы с Хиллом худо-бедно свою проблему решили. Пусть не так как хотели, но все же. А про Хэлли вы забыли?

— Причем тут Хэлли?

— Притом, что шансы на ее воскрешение равны нулю. И Эния понимает это лучше чем кто-либо. И она лучше всех нас вместе взятых знает, на что та способна ради новой жизни.

Видя, что Зарим из их объяснений ровным счетом ничего не понял, Айк вздохнул и без всяких обиняков сказал.

— Эния испугалась захвата со стороны Хэлли. И постольку дух эльфийки после соприкосновения с силой бога, силен как никогда, ты бы больше никогда в жизни не увидел свою жену. Хэлли бы не отпустила ее, забрав себе всю жизнь Энии до последней капли.

Зарим закрыл глаза еще когда Айк только начал говорить и теперь боялся их открыть, чтобы не увидеть осуждения на его лице. Это он взрослый и мудрый должен был первым додуматься до такой возможности. Предугадать подобную реакцию Хэлли на воскрешение возлюбленного. Утешало в этой ситуации одно. Кажется, кроме самой Энии никто об этом не подумал. Почему он поверил словам Айка? Да потому что окажись он на месте Хэлли, сам бы поступил точно так же. И совесть бы его потом не мучила. В деле выживания вида не может быть друзей или союзников. Здесь каждый за себя. Только так можно выжить и оставить после себя здоровое потомство, способное обеспечить продолжение рода.

— Это она так сказала?

Зарим открыл глаза и посмотрел на племянника. Тот открыл рот, чтобы ответить, но его опять опередил Удвин.

— Да, когда перестала плакать.

Айк захлопнул рот, поджал губы и бросил неодобрительный взгляд на мага.

— Она плакала? Почему?

— Удвин! — В голове парня прозвучала неприкрытая угроза.

Да что тут происходит? Что за дела творятся? Зарим уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выбраться из ванны и самому пойти спросить у Энии.

— Что Удвин? — Маг бросил на оборотня не менее грозный взгляд. — Это не я орал, что она по своей дурости угробила Зарима. Так что давай, рассказывай, как довел девушку до истерики. Я уже заметил, что у вас обоих это лучше всего получается.

Пнув ведро с такой силой, что оно пролетело несколько метров, ударилось о стену и, расплескав всю воду, с грохотом покатилось по полу, наследник удалился, оставив их одних.

Зарим поднял взгляд на Айка, ожидая объяснений.

— Не смотри на меня так. — Парень отвернулся.

— Хорошо не буду.

Зарим попробовал пошевелить ногой. Кажется нормально. На боль, поселившуюся во всем теле уже можно не обращать внимания. С ней можно жить, тем более она со временем пройдет. Потом он пошевелил второй ногой, и вынув руки из вязкой массы взялся за борта ванны.

Айк помог ему встать и поскольку ноги на киселе постоянно разъезжались, вынул из ванной. Голова тут же закружилась, но он устоял. Правда, вцепившись в племянника, перепачкал тому всю рубашку, но он, кажется, даже не заметил, настолько был рад тому, что он опять ходит. Положим, ходит это громко сказано, но с помощью Айка ему удалось доковылять до зеркала.

Очень долго он смотрел на свое отражение, в упор не замечая племянника за своей спиной. Ибо стоило ему его увидеть… потом на себя посмотреть, как тут же возникало желание перегрызть себе вены, чтобы не мучиться жгучей завистью.

— Знаешь, мне идет бритый череп. — Наконец нашел он в себе силы, чтобы заговорить. — Но в исполнении моего прошлого тела он смотрелся намного лучше.

Айк улыбнулся.

— Волосы быстро отрастут. Главное есть на чем.

— Вот тут я полностью с тобой согласен. — Зарим повернулся немного боком и как давеча Аликай неодобрительно поджал губы. — Я конечно не девица, чтобы переживать из-за всяких пустяков, но моя прежняя белая кожа мне нравилась гораздо больше. Долго она будет еще прозрачной? Или вы решили предъявить меня в таком виде Норису, чтобы старикашка скончался от сердечной недостаточности?

— Никто никому тебя предъявлять не будет. Так что дыши спокойно. Норис до сих пор уверен, что мы развлекаемся, а Солера гоняем на кухню за выпивкой и закуской. Правда теперь вся крепость знает о новом увлечении наследника, но мне по барабану.

— Удвин тебя прибьет. — Зарим доковылял обратно до ванной и не без помощи Аликая растянулся на чистом холодном полу.

— Не прибьет. — Айк достал из корзины первую склянку, обильно намазал руки терпко пахнущей пастой, и взялся елозить по его телу, очень аккуратно втирая ее в кожу, и не обращая внимания его шипение. — Наследник нормальный мужик, с хорошим чувством юмора. И чего в прошлый раз чуть до смерти не перегрызлись? Непонятно.

Зарим не стал напоминать племяннику, что в прошлый раз тоже не обошлось без Энии. То дело прошлое, а сейчас надо налаживать новые дипломатические отношения, если не с Норисом, то с его Наследником.

— Кстати, знаешь, что он заявил? Оказывается до встречи с нами, в его жизни почти не было приключений.

— Зато мы ему их обеспечили на сто лет вперед. — Рассмеялся Зарим и понял, что жгучая дрянь тоже действует. Правда запах у нее омерзительный, но если так пойдет и дальше, то уже к утру, он приобретет нормальный для эльфа вид.

— Ты прямо мысли его читаешь. — Айк тоже рассмеялся, доставая очередную банку. — Он сказал это в точности такими же словами.

Айк тер его, мягкой тканью убирал остатки мази и опять тер. Потом взялся массировать каждый мускул, гоняя кровь по застоявшимся венам. Изредка смахивал с висков капли пота и разминая уставшие руки. И при этом постоянно говорил, говорил, говорил, отвлекая его от неприятных ощущений. Зарим иногда отвечал ему, иногда улыбался, стараясь изо всех сил не показывать, как ему нехорошо, чтобы не расстраивать парня. Они и так стараются, как могут. Так что улыбаемся и терпим дальше. Зато, какого же было его удивление, когда к концу экзекуции его кожа слегка побелела, и он стал похож на розового поросенка, о чем и заявил Аликаю.

— Больно тощий ты поросенок. У такого и куснуть не за что. — Айк клацнул клыками, показывая, как бы он укусил сейчас румяно зажаренный бок молочного поросенка.

В животе парня заурчал голодный зверь, заставив Айка смущенно отвернуться, и Зарим только сейчас вспомнил, что ели они в прошлый раз двое суток назад на празднике в стане Арея. Великие предки. Ощущение было такое, что с тех пор прошла целая вечность.

— Вы что? Все продукты на меня извели? И сами сидите голодные?

— Зарим. — Айк мягко напомнил ему, что у кого-то отмороженные извилины еще не заработали в полную силу. — Солер не за мясом ходил на кухню. Из цыпленка заживляющий бальзам при всем желании не приготовить.

Зарим заткнулся. Айк опять поднял его, хотя сейчас его уже не так шатало и несмотря на слабый протест запихал обратно в ванну с киселем.

— Полежишь тут сам? Не утонешь? Мне выйти надо.

— Конечно, полежу. Куда я денусь. — Проворчал он, понимая, что его уже никто не слышит.