— Этот Бюван… У тебя с ним что-то было?

— Что? — Брови Одри от изумления поползли вверх. Когда девушка поняла, что не ослышалась, она просто расхохоталась — звонко, заливисто, искренне, словно услышала самую курьезную историю в своей жизни.

Она хотела сказать Жюлю, что это совсем не так, что она любит его и только его, а другие мужчины для нее — лишь друзья и приятели, да и что общего у нее может быть со скользким Бюваном? Но вовремя остановилась.

Когда-то Одри уже показала свою слабость, заговорив с ним о любви. Но больше это не повторится. Мсье Фермэ думает, что имеет право лезть в ее жизнь. Он находит возможным появляться в ее доме лишь затем, чтобы выступить в роли ментора. И считает, что она тут же встанет на цыпочки и скажет: Да, милый Жюль! Слушаюсь, милый Жюль! Вот уж дудки! Никто не имеет права командовать Одри Дюшансе. А про любовь лучше совсем забыть — такой развратный и ветреный тип, как Жюль, ее просто не достоин!

— У меня? С Бюваном? — переспросила она с иронией. — А ты что, ревнуешь?

— Что за глупости! — возмутился Жюльен. — Я просто не могу позволить тебе вести себя, как… как…

— Так же, как твои многочисленные подружки? — ввернула шпильку Одри. — Почему бы тебе не поучить уму-разуму своих Фифи, Жужу, Муму…

— Мими, — покраснел Жюльен. — Ее зовут Мими.

— Это мою собаку зовут Мими. — Одри скинула туфлю и погладила босой ступней колли, лежащую у подножия кресла. — А в кличках твоих девиц я уже запуталась. Когда ты повел меня на танцы и я надела для тебя свое лучшее платье, с кем ты целовался весь вечер? С Жужу? А когда ты обещал отвезти меня на экскурсию в Лувр и я два часа прождала тебя у окна, кого ты прислал вместо себя? Лоли?

Одри презрительно передернула плечами, поднялась, обошла кресло и встала за ним, опершись руками на подголовник.

— Ну ладно, хватит. Теперь слушай. — Глаза Одри метали молнии, а в голосе звенел металл. — Мы оба выполнили свои обещания. Я учусь и получаю профессию, ты позаботился обо мне и помог начать новую жизнь. Но я вижу, что тебе в тягость твои обязательства, я для тебя как гиря на шее. Ты не только не приезжал сто лет, ты даже не позвонишь мне лишний раз… — Тут голос Одри дрогнул, в нем едва не зазвучали слезы обиды, но она быстро взяла себя в руки и продолжала: — А мне в тягость твои нравоучения. Я уже совершеннолетняя и отныне не позволю тебе посягать на мою свободу действий.

— Свободу где-то пропадать по ночам и якшаться с пьяными дебоширами вроде этого склизкого Бювана?! — воскликнул Жюльен. — Разбазаривать свои деньги на толпу малолетних дармоедов? Может, вы там и кокаином балуетесь? Ну нет, только через мой труп.

— Почему это мсье так обо мне заботится? — Улыбка Одри становилась все более язвительной. — Решили за полчаса наверстать упущенное за два года?

Жюльен замолчал. Краска заливала его красивое лицо, черные волосы растрепались, когда он в отчаянии погрузил длинные тонкие пальцы в собственную шевелюру. Он понимал, что в этом Одри права. Он не должен был оставлять ее надолго.

Но ее взгляд, искрящийся радостью и любовью при каждом его появлении, ее губы, жаждущие поцелуя, на который он не мог, не хотел — и даже не имел права! — ответить… Все это было невыносимо, и Жюльен старался держаться от Одри подальше.

Он понимал, что с этой девочкой нельзя заводить мимолетный роман, ее нельзя обмануть, нельзя причинить ей боль. Но дать ей большего он не мог. Жюльен Фермэ не создан для любви и брака, и Одри должна это понимать.

Не случайно он на каждую встречу с ней брал своих подружек. Пусть она видит, какой он ветреный и непостоянный, его нельзя любить. Наверное, зря — Жюльен понял, что это заставляло Одри страдать. Но, может быть, это и к лучшему. Пострадает-пострадает и успокоится, начнет относиться к нему просто как к старому другу семьи, а годы спустя они вместе посмеются над ее детским увлечением. О Господи, поскорее бы она образумилась!

Одри посмотрела на примолкшего Жюльена, который стоял у окна, опустив голову, и растолковала его настроение по-своему. Ей показалось, что его гложет раскаяние.

— Эх, ты, — устало выдохнула она, снова садясь в свое кресло. — Наслушался сплетен… Если бы тебе не наплели про меня Бог знает что, ты бы и не приехал.

— Значит, Мари не права и ты — белая и пушистая? — вскинулся Жюль. — Тогда, надеюсь, ты не будешь против, если я иногда буду заезжать к тебе без предупреждения и своими глазами удостоверяться, что все в порядке? Что у тебя не происходит глобальная вечеринка с дебошами и к тебе не приглашен в неурочное время суток какой-нибудь очередной Бюван?

— Конечно, я не буду против! Приезжай, когда захочешь! — Одри чуть не подпрыгнула от радости, но снова себя одернула. Не стоит демонстрировать ему свою слабость. — Ради восстановления справедливости я, так и быть, даже выделю тебе комнату, — добавила она уже холоднее.

На следующий день Одри лежала поперек своей кровати, свесив ноги и погрузив босые ступни в мягкий ворс ковра. Она в который раз порадовалась идее оформить потолок «под звездное небо»: лепная рамка и искусная роспись создавали иллюзию люка, сквозь который виднелись планеты и созвездия. Это была ее собственная работа, повод для гордости… и способ отвлечься от невеселых размышлений.

Рассматривая небосвод, срисованный из астрономического атласа, Одри старалась не думать о Жюле. Она почесывала за ушком своего белоснежного кота, довольно урчавшего на покрывале у нее под боком, и в сотый раз находила на потолке Сириус и Венеру. Но мысли все возвращались к ее никчемной безответной любви.

Вот зачем, для чего он вчера приезжал? Зачем обещал приезжать и впредь? Чтобы побыть с ней, с Одри? Ничего подобного. Чтобы шпионить за ней, чтобы испортить ей вечер — ведь он считает, что она только того и ждет, чтобы привести к себе — как он там сказал? — «очередного Бювана».

В конце концов, это оскорбительно. Если он о ней такого мнения, то не заслуживает хорошего к себе отношения. А хотя бы и так! Даже если бы Одри меняла мужчин как перчатки, то какое до этого дело Жюльену Фермэ, с его-то «моральным обликом», и какое он имеет право совать нос в ее жизнь?

Вот возьму и смотаюсь сейчас из дома на всю ночь, решила Одри. Назло Жюлю. Если приедет со своей унизительной проверкой — прекрасно, а не приедет — так Мари ему обо всем доложит. Пусть потом Жюль говорит, что хочет, — он ей не указ. Она от него не зависит. Элен давно звала в гости, так почему бы к ней не поехать? У Элен во дворе дома есть бассейн с подогревом — она об этом все уши подружкам прожужжала. Посмотрим, что это за чудо-бассейн.

Одри схватила телефонную трубку и набрала номер Элен:

— Привет. Как насчет небольшого девичника?

— Хорошая мысль, — согласилась Элен. — Только обещай, что ты заплатишь за шампанское, а то я сейчас на мели.

Через полчаса Одри уже была готова к выходу. Маленькое голубое платье без рукавов с острым «рубашечным» воротничком оставляло открытым плечи, но скрывало бретельки белого купальника, который Одри надела на случай ночного купания. Она подхватила сумочку, взяла в руки босоножки и тихонько спустилась по лестнице. Все-таки Одри хотелось избежать расспросов Мари Лезадо.

Да кто она такая? Обычная домработница! Нечего ей лезть в дела хозяйки! Но сколько Одри ни старалась, ей не удавалось заставить себя так думать. Грубо говоря, Мари — ее прислуга. Но это пожилая женщина, и Одри до сих пор испытывала некоторое стеснение, давая Мари поручения по хозяйству. Поэтому она так и не смогла запретить Мари задавать ей вопросы вроде «Куда это вы так поздно, мадмуазель?»

Колли Мими при виде крадущейся хозяйки вопросительно тявкнула, но Одри сказала ей: «Тссс!», и понятливая собака замолчала. Оказавшись на крыльце, Одри быстро обулась и побежала к калитке, где ее ждало вызванное по телефону такси.

Вот не везет так не везет! Одри искренне надеялась, что они посидят у Элен своей девичьей компанией — хозяйка дома, она сама, Брижитт и Жанин, соседка Элен. Но к моменту ее приезда в доме собралась компания человек из десяти.