— На кого работал Матос? — спрашивает Марино.

— На любого, кто заплатит, — отвечает Пруэ.

— По всему миру колесит, — добавляет Джей. — Южная Америка, Европа, здесь тоже. Он не принадлежит к какой-нибудь отдельной сети или картелю, вольный стрелок. Хотите кого-нибудь убрать — нанимаете Кота.

— Значит, кто-то заплатил ему, чтобы он сюда приехал, — делаю вывод я.

— Иначе не складывается, — отвечает Джей. — Вряд ли он прибыл окрестностями Джеймстауна любоваться или оценить рождественские убранства в Уильямсберге.

— Нам также известно, что Митча Барбозу он не убивал, — добавляет Марино. — Матос уже лежал мертвым на столе у доктора, когда Митч вышел на пробежку.

В комнате закивали. Стэнфилд ковыряет под ногтем. Он будто потерялся в пространстве, ему в крайней степени не по себе. Бедняга то и дело смахивает пот со лба и отирает пальцы о штанину.

Марино просит Джилисон Макинтайр рассказать, что произошло, все по порядку.

— Митч любил пробежаться перед ленчем, — начинает она. — Вышел ближе к двенадцати и не вернулся. Это случилось вчера. Около двух я села в машину и поехала его искать по окрестностям, но опять-таки ничего не обнаружила. Тогда я позвонила в полицию, ну и, разумеется, нашим. В управление и ФБР. Все посрывались с мест и тоже на поиски. Безрезультатно. Его засекли в районе юридического колледжа.

— Маршалл-Риз? — спрашиваю я, делая пометки.

— Верно, колледж при университете Вильгельма и Марии. Митч обычно бегал по одному и тому же маршруту, отсюда вдоль Пятой автострады, сворачивал на Францис-стрит и к Саут-Генри, а после возвращался. Обычно пробежка занимала час или около того.

— Вы не припомните, что на нем было? — спрашиваю ее.

— Красный тренировочный костюм и жилет. Пуховый, поверх костюма. М-м, серый. И напузник. Без него не выходил.

— Пистолет там держал? — заключает Марино. Рассказчица кивает, сглотнув, на лице стоическое выражение.

— Пушка, деньги, мобильный. Ключи от дома.

— Когда тело обнаружили, у него ничего не было поверх костюма, — доводит до ее сведения капитан. — Никаких сумочек. Опишите ключ.

— Ключи, — уточняет она. — От входной двери и от машины, на металлическом кольце.

— Как выглядит ключ от вашего дома? — интересуюсь я, боковым зрением уловив, что Джей не сводит с меня глаз.

— Обычный латунный ключ. Ничего примечательного.

— В кармане его спортивных трусов обнаружили ключ из нержавеющей стали, — говорю я. — На нем несмываемым маркером было выведено «двести тридцать три».

Агент Макинтайр хмурится.

— Да? Как странно. Понятия не имею, от чего он.

— Похоже, вашего напарника куда-то отвезли или отвели, — говорит Марино. — Связали, сунули кляп в рот, пытали, а затем притащили в Ричмонд и выбросили на улицу в одной из наших очаровательных новостроек, Мосби-Корт.

— Известной высоким уровнем обращения нелегальных наркотиков? — интересуется Пруэ.

— Еще бы. Эти микрорайоны привлекают много денег. Соответственно, оружие и наркотики. А еще в таких местах, как Мосби-Корт, живут удивительные люди: они ничего не видят. Хотите избавиться от мертвого тела? Валяйте. На глазах у пятидесяти человек выбросите труп — они ни сном ни духом. Временная слепота, амнезия.

— Значит, это был некто, хорошо знающий Ричмонд. — Стэнфилд наконец-то подал голос.

У Макинтайр расширились глаза от ужаса: она явно потрясена.

— Ничего не знала о пытках, — обращается ко мне. Ее профессиональная решимость пошатнулась, как подпиленное дерево, готовое вот-вот рухнуть.

Описываю ожоги Барбозы и повреждения на теле Матоса. Объясняю, на чем основаны мои догадки относительно кляпа и подвесного устройства, а затем Марино рассказывает об обнаруженных в потолке рым-болтах. У присутствующих складывается определенная картина. Теперь каждый способен себе представить, что сделали с этими двумя мужчинами. Мы имеем все основания подозревать в случившемся одного или нескольких людей. Только это никоим образом не проясняет, чьих рук дело и каковы мотивы для убийства. Мы не знаем, куда отвозили Барбозу, хотя у меня имеются кое-какие мысли на сей счет.

— Когда поедете с Вандером в мотель, — говорю Марино, — думаю, стоит проверить и другие комнаты. Вдруг где обнаружишь в потолке рым-болты...

— Сделаю. Все одно туда ехать. — Он бросает взгляд на часы.

— Сегодня? — спрашивает его Джей.

— Ага.

— У вас есть причины полагать, что Митча накачали наркотиками, как и того первого парня? — спрашивает меня Пруэ.

— Следов от иглы я не нашла, — отвечаю. — Подождем, что покажут анализы.

— Господи, — тихо проговорила Макинтайр.

— И оба они обмочились? — интересуется Стэнфилд. — Разве это не всегда случается, когда люди умирают? Контроль над мочевым пузырем ослабевает, и они мочатся в штаны? То есть, иначе говоря, это естественный процесс?

— Не скажу, что непроизвольные отправления — редкость. Но первый погибший, Матос, снял одежду. Он был обнажен. Складывается впечатление, что он сначала обмочился, а потом уже все с себя скинул.

— А значит, до того, как получил ожоги, — говорит Стэнфилд.

— Допускаю. Его пытали не через одежду, — отвечаю я. — Очень вероятно, что обе жертвы потеряли над собой контроль от испуга или паники. Если по-настоящему сильно испугаться, можно и в штаны наделать.

— Боже мой, — снова бормочет Макинтайр.

— А если при тебе какой-то гад закручивает в потолок мощные ремонтные болты, а потом втыкает в розетку струйную сушку, тут запросто обоссышься от страха, — выразительно живописует Марино. — Слишком хорошо представляешь, что с тобой сейчас произойдет.

— Господи! — срывается Макинтайр. — Что же это делается?

Все безмолвствуют.

— Какого хрена им понадобилось измываться над Митчем? Он же всегда был таким осторожным, никогда бы в чужую машину не сел, незнакомцам бы не дался.

Стэнфилд говорит:

— На Вьетнам похоже. Вспомнилось, как они над пленными издевались, клещами вытягивали сведения.

— Добыть информацию — лишь одна причина пытки, — отвечаю я на слова полицейского. — А еще есть желание получить заряд. Некоторые прибегают к пыткам, потому что попросту от этого балдеют.

— Думаете, мы именно с таким случаем столкнулись? — уточняет Пруэ.

— Не имею представления. — Я поворачиваюсь к Макинтайр: — Когда мы подходили к дому, я увидела в окне удочку.

Прореагировала она странно: на лице промелькнула тень сомнения. Тут до нее доходит, о чем я говорю.

— Ах да, удочка. Митч любил рыбачить.

— Где-то поблизости?

— В заливчике возле пристани у колледжа.

Гляжу на Марино. Этот самый заливчик как раз выходит на опушку лесистой кемпинговой зоны для отдыхающих, где расположен «Форт-Джеймс».

— Митч когда-нибудь упоминал про мотель у залива? — спрашивает ее Марино.

— Я только знаю, что ему нравилось там рыбачить.

— Он знаком с тамошней хозяйкой? Бев Киффин? И с ее мужем? Может быть, вы оба его знаете, раз уж он работает на «Сухопутные грузоперевозки»? — спрашивает Марино.

— Ну, во всяком случае, я знаю, что Митч частенько общался с ребятами. У них там два мальчика. Они иногда, когда тот приходил, тоже там рыбачили. Говорил, жаль ему сорванцов — без отца растут; редко папаша к ним захаживает. А вот фамилия Киффин мне не знакома, не знаю я таких дальнобойщиков. Хотя я именно бумагами и занимаюсь.

— Вы можете это выяснить? — спрашивает Джей.

— Не исключено, что она не стала брать его фамилию.

— Ну да.

Макинтайр кивает.

— Помните, когда Митч в последний раз там рыбачил? — спрашивает ее Марино.

— Еще до того, как снег лег, — отвечает она. — А тогда тепло долго держалось.

— Там на лестничной площадке кто-то оставил мелочь, пару пивных бутылок и сигареты, — говорю я. — Рядом с удочкой.

— Вы уверены, что он не выходил рыбачить, как выпал снег? — подхватывает мою мысль Марино.

По выражению ее глаз становится ясно, что она не так уж и уверена. Мне вообще интересно, все ли Макинтайр знает о своем подставном приятеле.