Симона и Харри вначале танцевали неловко, так как между кружащимися парами оставалось не слишком много места для маневра. Миссис Олмстед была бы шокирована, если бы могла видеть, как партнеры прикасаются, наклоняются друг к другу, прижимаются и даже целуются, покачиваясь в танце.

– Расслабься, любимая. Ты слишком напряжена.

– Ты держишь меня слишком близко.

– И вполовину не так близко, как мне бы хотелось. – Харри закружил Симону в танце, шелковые юбки развевались вокруг ее ног, его бедра прижимались к ее бедрам, его рука крепко держала девушку за талию, их руки, затянутые в перчатки, переплелись – и в самом деле, это был танец дьявола. Симона ощущала себя мыльным пузырьком, беззаботно летящем на бризе от близости Харри. Она отказывалась думать о том, как он стал таким опытным танцором, что может заставить любую партнершу выглядеть грациозной.

Мора Дойл закричала, чтобы сыграли ирландскую джигу, а затем подоткнула юбки, показав лодыжки, колени и чуть-чуть – белые бедра, в то время как ее любовник хлопал в ладоши в ритме танца. Несколько других женщин попытались подражать акробатике Моры после пары стаканов пунша, но одна из них приземлилась на свой зад среди очень громкого хохота.

– Думаю, что пришло время покинуть музыкальную комнату, – решил Харри, снова пытаясь уберечь Симону от грубых шуток и вдохновленного ромом веселья. – Данфорт еще раньше направился и игральную комнату, и я должен последовать за ним. Я не нашел ничего похожего на мятежный заговор или попытки шантажа, но я должен услышать о чем-то позже, когда они будут слишком пьяны, чтобы следить за языком.

– Ты все еще ищешь измену? – Симона оглянулась на пьяных танцоров, клонившихся друг на друга, спотыкавшихся о золоченые стулья, или сплетавшихся в углах. – У этих мужчин нет никаких мыслей, кроме тех, как потратить деньги и удовлетворить свои аппетиты, и не важно, кто за ними наблюдает.

Она отправилась в постель, желая, чтобы Харри не был выкроен из такой же низкопробной ткани.

Сара выложила еще одну почти прозрачную ночную рубашку. У одеяния из голубого газа были бретельки из белых лент вместо рукавов, и к нему прилагался прозрачный халат того же цвета с белым атласным воротником. Симона надела и то, и другое перед тем, как лечь в постель, и к тому же натянула покрывала до подбородка. Затем она попыталась не заснуть, изучая книгу, позаимствованную у Сандари. Девушка не могла прочесть слова, но картинки…

Нет, это невозможно. Нет, леди никогда не станет делать этого. А эти две точно леди? Никто не сможет согнуться подобным образом, не так ли? Нет, нет, нет! За исключением одной, или, может быть, двух, или нескольких, «о Боже». Она спрятала книгу под подушкой, когда услышала, как Харри разговаривает с Метлоком в гардеробной, перед тем, как в халате войти в спальню.

Молодой человек вздохнул, когда увидел одеяла, грудой лежащие на одной стороне кровати.

– По крайней мере, это не пол.

– Ты что-то узнал? – спросила Симона. Она-то определенно узнала.

Он зевнул.

– Ничего необычного. Эта легкомысленная публика всегда играет по слишком высоким ставкам, есть у них на это средства или нет. Я не слышал никакого шепота, не видел групп, собирающихся вместе для приватной беседы. Надеюсь, что Дэниелу больше повезет в деревне, или Джереми и Саре – среди слуг.

Харри тоже следовало бы собирать информацию, вместо того, чтобы своей улыбкой и босыми ногами добавлять тревожащие образы к тем, что уже имелись в голове у Симоны.

– Может быть, некоторые из мужчин собираются бодрствовать допоздна, пока дом не затихнет. – И может быть, он сам будет держаться подальше от нее, пока она не заснет.

– Я ждал до тех пор, пока они не отправились по своим спальням вместе с любовницами. За исключением Колдуэла и Боумэна, которые, должно быть, сменили лошадей на середине реки, если так выразиться.

– Они обменялись любовницами?

– Почему бы и нет? К этому времени ты должна знать, что верность здесь не ценят.

– А ты стал бы…? То есть…?

– Выбрал бы другую леди? – Харри притянул ее на свою сторону кровати. – Нет. – Он прижал Симону к своей груди, чертыхаясь из-за мешающих ему одеял, что вовсе не напоминало любовные поэмы мисс Элторп или романтические арии Клэр, но ведь он сказал «нет». Как девушка могла не поцеловать его? А как ей перестать целовать его?

Казалось, что Харри не имел намерения останавливаться сам, переместившись с ее губ на шею, затем на плечи, а потом – к ее груди, целуя поверх прозрачной ткани ее неглиже. Покрывала были отброшены в сторону, и то же самое, как оказалось, произошло с их благими намерениями. Если бы не уголек, выпавший из камина, то кто знает, куда могли завести эти поцелуи, кроме как к иллюстрациям из книги Сандари?

Услышав шум, Харри толкнул Симону обратно на ее сторону кровати.

– Наверное, я все-таки должен положить между нами свою шпагу. Перед тобой чертовски трудно устоять.

Теперь какому-то уголку ее сердца было так же тепло, как и коже, до которой он дотрагивался. Симона потянулась к его руке.

Он поднес ее руку к губам, затем приложил к своей щеке, перед тем, как перекатиться подальше от искушения.

– У меня все же состоялся один интересный разговор, – сказал он. – Горэм спросил, не подумаю ли я над тем, чтобы обменять собственность рядом с его резиденцией – сам ли я куплю ее у лорда Ройса или уговорю его продать землю Горэму – на плантацию на Ямайке, которая ему принадлежит. Там ему срочно нужен управляющий, но он был бы только рад разом избавиться от головной боли быть там отсутствующим хозяином. Если верить Горэму, общество в британских колониях не так строго придерживается правил, и обстоятельства рождения человека не так важны, как его богатство и влияние.

– Тогда почему он сам не поедет туда? Он и Клэр могли бы счастливо жить там вместе.

– Вне брака? Ни одно общество не прощает это. И у него есть обязанности здесь: арендаторы, иждивенцы, Парламент. И сыновья в школе.

– Тогда я не понимаю, почему бы Клэр не остаться здесь. Она обожает быть хозяйкой, и они кажутся идеальной парой.

– Все эти годы его жена очень страдала от скандалов. Полагаю, она устала считаться брошенной женщиной, когда держит в своих руках завязки от кошелька. Или, возможно, она беспокоится о том времени, когда ее сыновья станут достаточно взрослыми, чтобы приехать в город. Или она может просто оказаться брошенной женщиной, осуществляющей месть. Если она несчастлива, то почему Горэм должен чувствовать себя иначе?

– После двенадцати лет? Я скорее предположу, что она будет счастлива увидеть его на Ямайке – или в аду.

– Да, но он туда не поедет – на Ямайку, я имею в виду. Сомневаюсь, что и Клэр захочет ехать, ведь ей придется бросить карьеру певицы. Горэм хочет, чтобы я обдумал возможность вступить во владение плантацией вместо него. Как он говорит, там человек может многого добиться. В правительстве, в кораблестроении, в сельском хозяйстве.

– Неужели это то, что ты хочешь сделать? Если на то пошло, то неужели твоя семья расстанется со своей землей, чтобы увидеть, как ты уезжаешь?

– Дьявол, нет. Кажется, они вовсе не хотят отделаться от меня. Лорд Ройс надеется, что я займусь юриспруденцией. Или займу одно из мест в Палате Общин, которые он контролирует. Рекс верит, что я должен помочь создать полицейские следственные подразделения по всей стране. Дэниел – ну, Дэниел не видит ничего дурного в том, что я останусь прожигателем жизни, стану прикрывать его спину в драках и брать его на поруки.

– Так не следует жить ни одному из вас!

– Нет, но на Ямайке я смогу достигнуть многого. Они все еще сражаются с проблемами рабства, репатриацией, возмещением ущерба. Между британцами и местным населением произошло смешение, и не важно, одобряют это самые чопорные светские люди или нет.

Симона знала, о чем он говорит. Незаконнорожденному там проще жениться на представительнице смешанной расы. Однако она сама никогда не покинет Англию, или своего брата. Пытаясь, чтобы ее слова прозвучали ободряюще, девушка произнесла: