– Не твое дело!

– Ездила в центр?

– Ну и что? Я не обязана…

– Была на Даунерс Гроув, – сказал Стив с отвращением. – Мне бы следовало догадаться.

Глаза Тревора жадно осматривали фигурку девушки с головы до пят. Она снова одета во все черное. Свободный свитер и обтягивающие брючки подчеркивают стройность длинных ног, сережки с позвякивающими колокольчиками касаются черных как смоль волос…

Мужчина судорожно сглотнул тугой комок. Джоан выглядела дикой, непокорной, и Стиву вдруг захотелось заключить ее в объятия и…

Но вместо этого он отступил на шаг и засунул руки в карманы.

– Что за одежда на тебе? Черт знает что! У тебя что, нет приличного платья?

Джоан сняла с плеча сумку и издевательски улыбнулась.

– Признайся, ты надеялся еще раз увидеть высокие черные сапоги и пустить слюну?!

– Я? Терять голову из-за сапог? Ты, должно быть, шутишь.

– Ну, тогда не расстроишься, узнав, что их больше нет.

– Нет? Что ты имеешь в виду?

Девушка колебалась. Настало время сказать этому типу, что сапоги, так же как и остальной дешевый наряд, она никогда бы по доброй воле не надела. Что это всего-навсего форма, которую придумал владелец бара…

– Ну? – Голос Стива выдавал его растущее раздражение. – Что ты хочешь сказать этим «их нет».

– Знаю, что ты мне не поверишь, но я сама ненавидела эти сапоги. И кожаную юбку. Я носила их, потому что Дон…

– Дон? – угрожающе прорычал Стив.

– Да, этот человек…

– Какой еще человек?

– Я и пытаюсь сказать тебе об этом! Дон считает, что девушки, одетые в высокие сапоги короткие юбки и…

Джоан увидела, что опекун рассвирепел, и передумала говорить правду, раз он уже сделал вывод и, конечно, не в ее пользу.

– …и я подумала, что теперь не имеет значения, что этот человек любит. – Придумав на ходу подходящий конец фразы, Джоан невозмутимо улыбнулась. – Поэтому я решила отдать Дону эти тряпки для его следующей девушки.

– Для следующей девушки? – сквозь зубы выдавил Стив.

– Да. Почему бы и нет? Мне они больше не понадобятся. Пусть кто-то еще попользуется этой красотой.

Стив схватил Джоан за плечи.

– Сколько мужчин было в твоей жизни? Или ты не считала?

– Моя жизнь и мои мужчины не твое дело.

– Ошибаешься. Все, что ты делаешь, очень даже мое дело. И прошу помнить об этом, – нравоучительным тоном произнес Стив. – Беда в том, что я все время забываю, с кем имею дело. Мне уже давно пора бы знать, что ты и мораль – несовместимы.

Джоан вывернулась из цепких рук.

– Вчера в лифте… – ядовито заметила она, с трудом сдерживая нараставшую злость, – я что-то не заметила, что ты, мистер моралист, печешься о собственной нравственности!

Сам себя подставил, подумал с досадой Стив. Но в том, что произошло в этом проклятом лифте, есть и ее вина. Эта девица даже больше виновата, чем он.

– Что, стыдно? Неужели, наконец, мне удалось пронять тебя?

– Я никогда не претендовал на роль святого. – Стив приблизил побледневшее лицо к девушке, но его глаза оставались холодными, как ледышки. – Ты демонстрировала свои прелести, и у меня возникло желание познакомиться с ними поближе.

– Мерзавец! Ты вел себя как… как горилла! Облапал и доволен…

– Да. – Стив положил руки на ее талию. – И тебе все это очень нравилось.

– Как ты смеешь…

Он притянул Джоан к себе и плотно прижал к мускулистому телу, ощутив волнующую мягкость женской груди и округлость бедер.

– Я мог бы заняться с тобой любовью прямо в лифте.

Джоан яростно заколотила кулаками по его груди.

– Никогда!

Стив рассмеялся и, запустив пальцы в черные волосы, повернул лицо девушки к себе.

– Никогда?

– Никогда!

Едва Джоан успела выкрикнуть эти слова, как мужчина наклонился и приник к ее губам в долгом поцелуе, горячем от обуревавших его чувств.

– Перестань обманывать себя. Ты хотела того же, чего хотел от тебя я.

– Неправда! Я не хотела. Не хочу…

– Лжешь, хочешь. – Его голос уже не звучал резко, в нем появились другие нотки. Страх охватил девушку, и она содрогнулась при виде потемневших глаз опекуна. Его руки еще крепче стали прижимать ее к сильному телу. – Джоан, – шептал Стив ласково. – Поцелуй меня так, как ты это сделала вчера.

Она больше не могла сопротивляться – все ее существо захлестнула волна горячего желания. Стив видел это, скорее почувствовал, когда тело девушки обмякло в его руках. Он быстро наклонился, шепча что-то и едва касаясь ее полураскрытых губ.

Джоан подняла руки для объятий и тут же опустила.

– Нет, – произнесла она, но губы Стива уже прикоснулись к ее шее.

– Да, – глухо ответил Стив, не поднимая головы. Девушка застонала, когда широкая ладонь легла ей на грудь. – Я слушаю каждое твое слово. И знаю, что ты тоже хочешь меня.

– Нет, нет. Это безумие.

Да, это безумие, и самое худшее, какое только может быть. Джоан действительно сильно желала его, хотела чувствовать его тело, жар поцелуев, силу рук.

Вдруг, вскрикнув, она отбросила все сомнения, обвила шею мужчины руками и притянула к себе его голову.

Поцелуй был настолько жарким, что его пламя могло поглотить обоих. Указательный палец Стива заскользил по нежной груди, нащупывая под свитером выпуклость соска.

– Скажи, что ты хочешь, – хрипло проговорил он. – Скажи мне, Джоан.

Глаза девушки затуманились, губы, слегка распухшие от поцелуя, раскрылись. Желание переполняло ее.

Чего он ждет? У Стива перехватило дыхание. Что ожидает услышать? Что она хочет его больше, чем Тони или Дона? Или другого мужчину, который уже обладал ею?

С мучительным стоном Стив оттолкнул от себя девушку, облегченно перевел дух и, распахнув дверь, стремительно выскочил из комнаты.

Утро только начиналось, но из-за циклона, возникшего где-то в Атлантике, в воздухе стояла предгрозовая духота.

Нежаркие еще лучи восходящего солнца падали на широкие плечи Стива, сидящего на веранде. Он пил кофе и пытался убедить себя, что именно так называется темная, подозрительная гуща, колыхающаяся в чашке.

Это варево Стив приготовил собственноручно. Проворочавшись с боку на бок всю ночь, он, наконец, решил покончить с этой мукой, встал и вышел на улицу. Привычная пробежка вокруг парка, когда все нормальные люди, включая миссис Брент, еще спали глубоким сном, помогла. Кофе, каким бы противным он ни казался, тоже взбодрил. И теперь, после бессонной ночи, в течение которой Стивен размышлял, кого он презирает больше – себя или женщину, спящую в гостевой комнате, – его мысли пришли в более-менее стройный порядок.

Вчера вечером, когда Стив вылетел из комнаты Джоан с такой скоростью, будто за ним гналась свора злых собак, он прямехонько направился в библиотеку, где имелся бар. Стив плеснул большую порцию спиртного в стакан и тут же опрокинул его. Крепкая жидкость обожгла горло, доказав, что даже бренди 50-летней выдержки может показаться пойлом, если его глотать, как воду.

Тем не менее, алкоголь прочистил мозги, и в голове появились первые за весь вечер проблески здравого смысла.

К тому времени, как он поднялся к себе в спальню, Стив решил, что хватит валять дурака и настало время расставить все по своим местам.

Он бы первым высек человека, взявшегося опекать женщину и поведшего себя, как последняя скотина.

Пора выбираться из той каши, которую он сам заварил, и бежать от своей подопечной без оглядки.

Какой черт вселился в него?

Ведь он не навязывался Джоан. Как бы эта женщина ни притворялась, она не могла скрыть бушующего в ней огня. Стив видел это по глазам Джоан.

Но, возможно, ей это и надо. Может, она возбуждается, когда с ней обращаются так, как вчера? Под воздействием сексуального безумия?

Но он-то, черт возьми, не сексуальный маньяк. Никогда, ни при каких обстоятельствах не терял над собой контроля. Железная выдержка была главной чертой его характера.