Белла пыталась понять, о чем он говорит, но не могла.

– У тебя был роман с кем-то из подчиненных?

– Нет, нет. Я имею в виду не секс. Это совсем иная разновидность поведения. Она ясна любому крепко стоящему на ногах представителю человеческой расы. Эннис, например. А мне – нет. Мне неясно.

Белла все еще ничего не могла понять. Она уставилась на Гила широко открытыми от удивления глазами.

Он методично раскладывал перед собой ножи, вилки, ложки.

– Я слышу слова, но не понимаю, что люди имеют в виду. – Гил попытался улыбнуться. – Мне нужен переводчик. Кто-то вроде тебя.

– Вроде меня?

– Ты человек будущего, – объяснил Гил.

– Ты что, шутишь? Но я же просто ходячее бедствие.

Неожиданно его глаза потеплели. Он улыбнулся.

– Я не согласен.

Беллу опять бросило в дрожь. Она начала говорить:

– Я могу нарядиться в вечерний туалет и ослепить весь мир. Меня ничто не остановит. Даже если я буду выглядеть последней идиоткой.

Она вздрогнула, вспомнив о том, как можно стать полной идиоткой.

Темные глаза Гила сузились.

– Ты говоришь о каком-то особом случае? Не хочешь рассказать мне?

Закашлявшись, Белла отрицательно покачала головой. Даже сейчас она сгорала от стыда, вспоминая ту сцену. Она еще не была готова кому-то рассказать о ней. Даже тому, кто уверен, что у него самого полно несчастий.

– Я не могу, – с трудом выговорила она.

– Уверен, что ты преувеличиваешь, – проговорил Гил. Он видел, как Белла напряжена.

– Нет. Я знаю, ты думаешь… Как ты называл меня в Нью-Йорке? Девушка, которой нравится рисковать.

– Да, – подтвердил он. Его чувственный рот тронула едва заметная улыбка. – Ты хочешь сказать, что я не прав?

– Ах, нет. Ты прав, – с горькой иронией сказала Белла. – С теми, кто любит рисковать, часто приключается что-нибудь не очень приятное. Со мной всегда происходит именно так.

Слова Беллы заставили Гила задуматься.

– По тебе не скажешь, – произнес он после паузы.

Белла пожала плечами.

– Потому что я умею врать.

Гил так сильно ударил кулаком по столу, что зазвенела посуда.

– Вот о чем я хотел тебе сказать.

– Я не понимаю тебя.

– Я знаю, как вести себя с мужчинами, – нетерпеливо заговорил Гил. – Ну, с большинством из них. Но женщины все время что-то скрывают, лукавят, недоговаривают. Я никак не могу их понять.

– Ты прекрасно понимаешь их, – громко перебила его Белла. – Ты прекрасно понимаешь меня.

Теперь настала очередь Гила смотреть на Беллу непонимающими глазами.

– Что?

– «Я не уверен в том, что сейчас ты хорошо понимаешь свои желания. У тебя был чертовски тяжелый день», – процитировала его Белла. – Даже моя мама не заметила, что я готова была отдать все на свете, чтобы сбежать с этого праздника.

Бархатистые карие глаза Гила с золотыми искорками округлились. Теперь его взгляд стал мягче, теплее, оттаял. У Беллы снова перехватило дыхание.

– Ты видел все, – с трудом проговорила она. Оба молчали. Белла взяла его за руку. – Спасибо за отдельные комнаты, – тихо поблагодарила она. – Но они не понадобятся.

Непогода усиливалась. Дождь пулеметными очередями стучал в окно. Старое здание дрожало от ветра.

– Я как раз зажег свечи у вас в комнатах, – сообщил хозяин, войдя в столовую. – Центральное отопление отключили до утра. Мы перелили кофе из кофеварки в несколько термосов.

Дрожащими пальцами Белла вцепилась в руку Гила.

Он сразу же понял ее жест.

– Спасибо, не нужно кофе. Мы поднимемся наверх прямо сейчас.

– Прекрасно. Я провожу вас.

В комнатах, расположенных по соседству в скрипучем коридоре, несмотря на огонь в каминах, было прохладно.

– Извините, что в номерах холодно, – произнес хозяин. – В одном из них стоит кровать с пологом. Тот, кому она достанется, не замерзнет.

Хозяин пожелал им спокойной ночи. Оставшись одни, они посмотрели друг на друга. Гил взял свечу из руки Беллы и осторожно поставил ее на пол рядом со своей.

Она тихо засмеялась то ли от восторга, то ли от смущения.

Смущение? Неужели искушенная заводила вечеринок смущена? – подумала Белла.

И тем не менее это было так, и она хотела сейчас только одного: поскорее оказаться в его объятиях. Но она не знала, как.

Вероятно, нужно подойти к нему, взять в руки его лицо и целовать его губы до тех пор, пока он не потеряет контроль над собой. А потом все будет прекрасно.

Но что-то, чего раньше Белла никогда не испытывала, заставляло ее стоять на месте и призывало: «То, что сейчас происходит, очень важно для тебя. Не ошибись! Если ты позволишь чувствам взять верх, то проиграешь».

И Гил, Гил, который говорил, что ничего не понимает в сексе и женщинах, спас ее.

– Похоже, мы собираемся согреть друг друга, – шутливо произнес он.

И Белла, хладнокровная, умелая гейша двадцать первого столетия, затрепетала от волнения.

– Иди ко мне.

Он позвал ее уже не шутя, а очень серьезно. Но все еще неуверенно, словно напоминал, что выбор всегда остается за ней.

Так что Белле было очень легко подойти к Гилу и прильнуть к его груди.

Позже, когда свечи погасли, а ветки деревьев продолжали стучать в окно, Белла лежала рядом с Гилом, наблюдая за танцующими бликами огня.

– Ты счастлив? – спросила она, хотя уже знала ответ.

Гил лениво потянулся.

– Я буду.

Белла повернула голову.

– Ты будешь? – делая вид, что сердится, переспросила она. – Будешь? – Она поднялась на локте и посмотрела на него. – Ты провел самую умопомрачительную ночь десятилетия, и все, что ты можешь сказать, – я буду? Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Что?

– Хорошо, – нежно повторил он. – Как будто все наладилось и проблема решена. Мне просто хорошо.

– Правда? – изумленно спросила Белла.

Она хотела сказать, что испытывает то же самое, что никогда не чувствовала себя так спокойно, так счастливо.

Но день закончился. Чертовски хотелось спать. Белла встряхнула головой, пытаясь проснуться, чтобы сказать Гилу, как она любит его, но сон победил.

Голова Беллы склонилась к его плечу. Гил обнял ее. Дыхание девушки стало спокойным и расслабленным.

Белла спала, а Гил тем временем наблюдал за прыгающими по стене тенями. Сегодня он узнал о Белле то, о чем раньше не мог даже подумать. У его страстной танцовщицы есть секрет, который заставляет ее вздрагивать при одном лишь упоминании.

Какую бы ошибку она ни совершила в прошлом, теперь это не имеет никакого значения. Даже если до сих пор причиняет ей боль. Их совместная жизнь все исправит. Он сделает все возможное.

Я буду оберегать ее, пообещал он себе.

Утром все изменилось.

Проснувшись в незнакомой постели, Белла сначала не могла понять, где находится. Ей было холодно. Разве ее не обнимал кто-то? Она уверена, что провела ночь не одна, хотя немного путалась в деталях.

Белла резко села на постели. Нет, точно, она не собиралась просыпаться сегодня утром одна. Где же Гил?

Она нашла его на улице. Деревня была завалена сломанными ветками, черепицей, сорванной ветром с крыш, камнями и другим мусором. На дороге лежало огромное поваленное дерево. Вокруг молча бродили пять или шесть человек. Все потрясенно молчали.

Все, кроме Гила. У Беллы сложилось впечатление, что он взял на себя руководство. Она уже начинала задаваться вопросом, а из какого же материала он сделан.

Как он мог покинуть ее, не сказав ни слова, и заняться ликвидацией последствий бури? Он успевал следить за всем и всех подбадривал. Если кто-то выпускал из рук пилу или веревку или испуганно озирался вокруг, Гил тут же оказывался рядом.

«Я никогда не делаю двух дел одновременно», – вспомнила Белла.

Гил увидел ее. Он поднял руку и улыбнулся, но улыбка была не та, которой она ждала. Он улыбался ей дружески, так же как всем остальным. Улыбка не говорила ей «Ты особенная» или «Ты моя леди». Она просто говорила: «Привет!»