– О темном боге, который освободил Рианнон из дерева? – кивнул отец.

– Его зовут Придери. И он отнюдь не ласковый зайчик. Его называют трехликим злом, если называют вообще. Большинство жителей Партолона не станет даже произносить его имя. Когда-то давно он был мужем Эпоны, но потом предал ее, желая захватить власть. Она прогнала его, но он по-прежнему хочет вернуться. – Следующие слова я повторила за шепотом богини, зазвучавшим в моей голове. – Его сила питается поклонением. – Я замолчала, вспоминая, что объясняла мне Эпона. – Он как вампир. Высасывает все хорошее из тех, кто ему поклоняется, и расцветает на пепле сожженных душ. И еще ему нужна великая жрица в качестве посредника, чтобы скрывать свои дьявольские намерения от поклоняющихся. – Я сделала глубокий прерывистый вздох. – Он хочет использовать дочь Избранной Эпоны, чтобы получить власть над Партолоном. И это значит, что Морриган не будет в безопасности даже здесь, в Оклахоме, поскольку, как мы знаем, некоторые иногда путешествует из Оклахомы в Партолон и обратно.

Меня потрясло, что отец, казалось, совсем не удивился. Он только медленно кивнул и проговорил:

– Да, именно это и сказал мне шаман. Поэтому Рианнон и просила Эпону простить ее. Ради того, чтобы ее дух мог присматривать за дочерью и удерживать ее от соблазнов Темной стороны.

Несмотря на серьезность ситуации, я улыбнулась, услышав его оборот.

– Темная сторона, папа? Как у Дарта Вейдера[10]?

– Вполне разумное сравнение.

– Наверное, ты прав, – прыснула я.

– Так что мне просто надо проследить, чтобы в ней была велика Сила[11]. – Он тоже хихикнул.

– Я серьезно, папа. Придери придет за ней. Вы с Мамой Паркер окажетесь в опасности, если оставите ее у себя.

– Мы понимаем это, Шеннон. Мы не новички в этом танце. – Он улыбнулся мне. – С темными богами или без них, но воспитывать ребенка – чертовски трудная работа. Сама увидишь.

Я, нахмурившись, посмотрела на него.

– Я говорю о злобном божестве, рыскающем в окрестностях, а не о трудностях двухлетнего возраста или несносности подростка.

– Несносный подросток – это уже перебор, – заметил отец, и я с трудом скрыла улыбку. Папа учил и тренировал детей уже миллион лет. Насчет подростков мы с ним имели одинаковое мнение.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – сказала я.

– Понимаю. – Он помолчал и потом вздохнул. – Ну что ты, Букашечка, хочешь, чтобы я сделал? Отдал ее воспитывать государству? Полагаю, это толкнуло бы ее прямо в руки Придери. – Он покачал головой и продолжил, прежде чем я успела ему ответить: – Нет-нет, я этого не сделаю. Мы с Мамой Паркер так решили. Мы вырастим ее и сделаем для нее все, что в наших силах. – Он улыбнулся, его глаза сияли такой знакомой любовью. – Однажды это ведь уже сработало. Ты не перешла на Темную сторону. Значит, сработает и еще раз, моя девочка-букашечка. – Он кашлянул и тихо добавил: – Эта маленькая девочка – все, что у меня есть от тебя и моей внучки. Кроме того, так я хоть что-то оставлю после себя в этом мире. Ты ведь не собираешься просить меня отказаться от этой мысли?

Я сморгнула выступившие слезы.

– Нет, папа. Я не могу просить, чтобы ты от этого отказался. Я просто хочу, чтобы ты был очень, очень осторожен.

– Я буду осторожен. Это я тебе обещаю. – Он усмехнулся: – Ну и призрак Рианнон будет витать где-то поблизости. Думаю, она поможет нам справиться с проблемой «монстры под кроватью» в воспитании Морриган.

Я оглянулась, почти боясь увидеть притаившееся где-то привидение, так похожее на меня.

– Ну и чудно́ же это!

Он прыснул:

– Не чуднее, чем твой дух, летающий по моей гостиной, пока тело находится в другом мире.

Я пожала плечами:

– В этом ты прав.

Скажи, что я благословляю его, Любимица. Тебе не стоит здесь дольше задерживаться. Такое большое расстояние между твоей душой и телом неестественно.

– Папа, – быстро сказала я. – Эпона говорит, что мне пора уходить. Но она хочет, чтобы я передала тебе ее слова: она тебя благословляет.

Отец с почтением склонил голову.

– Скажи Эпоне, я ценю это и прослежу, чтобы Морриган побольше времени проводила на свежем воздухе среди деревьев и знала имя богини.

– И среди лошадей, – добавила я, интуитивно зная, что одобрила бы Эпона. – Проследи, чтобы она побольше времени проводила среди лошадей.

– Да-да. Как ты сама, – согласился он. – У нее будет собственная лошадь.

– Было бы классно, если бы она была серой. У Избранной Эпоны лошадь всегда серебристо-серая.

– Да, думаю, я смогу это устроить.

Я почувствовала, что мое призрачное тело сотрясает дрожь, и поняла, что вот-вот исчезну.

– Папочка, я люблю тебя! Только посмей об этом забыть. И я по тебе очень скучаю! Помни, что частичка тебя живет в Партолоне.

– Я тоже тебя люблю, моя девочка-букашечка. Надеюсь, ты еще вернешься повидаться со мной.

– Я постараюсь. Передай Маме Паркер, что я ее тоже люблю.

– Я передам. Ой, да! С днем рождения, Шеннон!

– Спасибо, папа, и, пожалуйста, не забывай об осторожности… – крикнула я, поднимаясь через крышу в небесную высь. Отец и его гостиная исчезли из виду, и не успела я прийти в себя, как меня снова засосал огненный туннель.

– Вот дерьмо! – Я села слишком резко и поморщилась от боли во всем теле.

– Риа? Что с тобой? – Кланфинтан быстро подошел к нашей кровати. Он только что вернулся из Священной рощи – от него исходил неясный запах пота и влажной земли.

Нетвердой рукой я убрала с лица спутанные волосы.

– Волшебный сон… Сегодня он был особенно странным. Эпона вернула меня в Оклахому.

Карие глаза Кланфинтана сузились от беспокойства.

– Почему именно туда?

Я ответила ему вопросом на вопрос:

– Ты ведь не нашел тело Рианнон, не так ли?

– Нет. – И я увидела, как на его лице отразилось понимание. – Она умерла в твоем старом мире.

Я кивнула:

– Но сначала она родила ребенка. Сегодня. Дочь, которую мои родители решили взять к себе на воспитание.

Кланфинтан, казалось, был потрясен не меньше меня самой, обнаружившей в руках своего отца Морриган. Потом я проследила за его взглядом, и мы оба посмотрели на маленькую прекрасную девочку, которая мирно спала в колыбельке около нашей постели.

– Дочь Рианнон похожа на Мирну как две капли воды, – сказала я и заметила, что Кланфинтан вздрогнул от удивления. Потом он встретился со мной взглядом, и я увидела, что его глаза потемнели от беспокойства.

– Зачем Эпона послала твой дух к твоему отцу?

– Она хотела, чтобы я его предупредила. Рианнон освободил из дерева Придери. Предполагалось, что она станет его приближенной или что-то в этом роде, но рождение дочери изменило ее… излечило… – От нахлынувших эмоций у меня пропал голос, и я откашлялась. – Перед смертью Рианнон получила прощение Эпоны, и ее связь с темным богом была разрушена, но, похоже, Придери по-прежнему охотится за Избранной Эпоны – или дочерью Избранной.

– Тогда этому темному созданию лучше искать в другом месте. Он не прикоснется своим злобным шепотом к нашей дочери.

– Вот поэтому Эпона и послала меня предупредить папу. Он остался без меня и без Мирны (и других детей, которые, возможно, у нас родятся). Так что вполне логичным выбором для него была бы…

– Дочь Рианнон, – закончил он за меня.

– Точно, – подтвердила я.

– И твой отец готов бороться за душу ребенка с самим темным богом?

Я мрачно улыбнулась мужу.

– Папа не отдаст Темной стороне того, кого любит.

Кланфинтан, естественно, не видел «Звездные войны» (даже старые), но отлично ухватил суть.

– Но сможет ли он уберечь ее? Маккаллан не смог уберечь Рианнон от соблазнов тьмы.

Мне вдруг стало холодно, я вздрогнула от озноба.

– Я не знаю. Думаю, нам остается только ждать и смотреть, что получится.