– Да. Думаю, так и было.

– Как ты это допустил? – Шон уставился на него. – Я еще понимаю, у Гаррета могли возникнуть проблемы с противостоянием контролю над сознанием, но ты… Остин, твоим способностям нет предела! Ты был обязан не допустить подобного.

Остин прищурился, будто пытался сконцентрироваться:

– Я кое-что помню. Но ничего ценного. Мы не узнали, где твоя дочь. Прости.

Шон сжал челюсти:

– Что ты помнишь?

Остин пожал плечами:

– Я не могу вспомнить их имена, но там точно было несколько вампиров. Все оказались безобидными.

Шон фыркнул:

– Что за оксюморон – безвредный вампир.

– Они бы нам никогда не напали на человека.

Шон швырнул ручку на стол:

– Они обработали твое сознание. Значит вред все-таки нанесен.

– Я помню некоторые имена, – произнес Гаррет, – Роберто. Хотя, может, это был Альберто? И там был пляжный домик.

Остин тряхнул головой:

– Нет, это был пентхауз.

– Ой, да, правильно. – Гаррет скривился. – Почему я помню пляжный домик?

Остин проник в сознание Гаррета и добавил еще образов.

– Я помню состязание, там было пять судей.

– Пуделей, – сказал Гаррет.

– Что? – недоуменно переспросил Шон.

– Судьями были розовые, пушистые пудели, – Гаррет нахмурился и протер вспотевший лоб. – Но такого не может быть.

– Ублюдки, – Шон ударил кулаком по столу. – Они с нами играют, – он встал и прошелся по комнате. – Это было потерей времени. Мы не продвинулись в поисках моей дочери.

Остин глубоко вздохнул:

– Я думаю, нам надо сконцентрировать свои усилия в борьбе с вампирами, которые реально нападают на людей. Вампы с ВЦТ просто хотят развлекать других вампиров глупыми сериалами и продавать как можно больше бутылок «Шококрови». Они виноваты в том, что у них плохой вкус, но в остальном практически безвредны.

Шон остановился и посмотрел на Остина:

– Если вампиры копались у тебя в голове, все, о чем ты говоришь, можно подвергнуть сомнению. Нет такого понятия, как безвредный вампир.

– Я достаточно помню, чтобы утверждать – те вампиры никогда бы не обидели человека.

Шон усмехнулся:

– Гаррет, это именно то, что помнишь и ты? Кучку милых безвредных вампиров?

Гаррет покраснел:

– Не было никаких укусов. Пудели казались милыми, – пот высыпал на его лбу, – я имею в виду, дамы.

Шон хмуро посмотрел на него:

– Ты выглядишь больным. Ты проверял, нет ли у тебя на шее следов от зубов?

Гаррет побледнел:

– О, Боже, – он расстегнул воротник и провел пальцами по шее. – Все в порядке.

– Вот уж нет, – Шон заскрипел зубами. – Тебе промыли мозги. Запишись на прием к нашему психологу.

– Да, сэр, – Гаррет протер мокрый лоб. – Я чувствую себя странно, будто у меня лихорадка.

Шон прищурился:

– Можешь идти, – тихо приказал он.

– Спасибо, сэр. – Гаррет прошел к двери и вышел.

Остин тоже встал, чтобы уйти.

– Сядь.

Он сел обратно. Волна горячего воздуха окутала его сознание, мощная и удушающая. Остин знал, кто это был, и знал, что его память была полна образов, которые он не мог позволить кому-либо увидеть. Воспоминания, которые он признал забытыми. И мысли о Дарси. Шона усилил давление. Остин инстинктивно воздвиг стену и начал аккумулировать собственные силы.

– Не плохо, – прошептал Шон. – Ты ведь понимаешь, не так ли, что, когда в твое сознание вторгается человек, ты чувствуешь жар? Интересно, это просто совпадение, что Гаррету было жарко?

Мощь Остина достигла критической массы, он опустил стену и выпустил энергию, которая смела напрочь силу Шона.

Тот застыл, вскрикнув.

Остин встал:

– Не пытайся это повторить.

– И ты хочешь, чтобы я поверил, будто вампиры что-то там мутили с твоей головой? – лицо Шона исказил гнев. – С таким сильным экстрасенсом, как ты, они ничего не смогли бы поделать. Только если бы ты им в этом помогал.

Остин стиснул зубы. Он надеялся переключить внимание Шона с Дарси и ее друзей на Подполье. Но этому не бывать. Шон ему больше не доверял.

Шон посмотрел на него, язвительно ухмыляясь:

– Что произошло, Остин? Ты позволил одной из этих сучек-вампирш соблазнить тебя?

Остин сжал руки в кулаки:

– Уверяю тебя, я полностью себя контролирую.

– Так докажи это. Вернись в пентхауз и проткни колом каждого во время их дневного сна.

Остин тяжело вздохнул:

– Нет.

Шон поставил руки на стол и наклонился вперед:

– Подумай дважды, прежде чем ответить, Эриксон. Ты не подчиняешься прямому приказу?

Сердце Остина забилось сильнее, отдаваясь грохотом в его ушах:

– Да, не подчиняюсь. Я напишу заявление об уходе сегодня же.

– Ты просто дурак.

Остин тряхнул головой:

– А ты отказывается услышать правду. Есть два вида вампиров. Ты должен оставить безобидных и законопослушных Вампов в покое и сконцентрировать свои силы в борьбе с Подпольем. Они реально опасны.

– Они все опасны!

– Нет! Ради Бога, Шон. Поговори с дочерью. Шенна расскажет тебе правду.

– Не говори мне о ней! Она отвернулась от меня. А теперь и ты стал предателем. Убирайся отсюда!

Остин подошел к двери:

– Я продолжу бороться со злом. Мы все еще на одной стороне.

– Ты теперь сам стал злом, проклятый перебежчик! Выметайся! – прокричал Шон.

Остин закрыл за собой дверь. Алиса и Эмма стояли снаружи с обеспокоенными лицами.

Остин снял свой пропуск-удостоверение и передал его Эмме.

– Ты не должен уходить, – прошептала она, – ты самый сильный из всех нас.

– Я продолжу бороться с плохими парнями, – печально улыбнулся Остин. – Будь осторожна, – он вышел и спустился на лифте на первый этаж.

Он все испортил. Шон знал, где снимают реалити-шоу, и был настолько зол, что мог поехать туда и свершить свою месть над Вампами. Теперь придется вернуться и проконтролировать, что Дарси и ее друзья в безопасности. Осталась только одна ночь съемок. Как только все закончится, Вампы, а с ними и Дарси, будут в безопасности.

И что делать тогда? Он потерял работу. Ему хотелось сделать все по совести, но в итоге его мир развалился на части.

«Ты можешь или выйти за меня замуж, или провести вечность в пьяном ступоре». Слова Остина продолжали преследовать Дарси. Она не могла стать его женой. Как можно приговорить его к жизни во тьме с женщиной, способной превратиться в чудовище в любой момент? Ее до сих пор трясло при воспоминании о боли, которая сопровождала появление клыков, о том, как ей хотелось ими воспользоваться, и о всепоглощающей жажде крови.

К счастью ее ужас и отвращение были такими же сильными, как зависимость от крови. Это и помогло Дарси хоть немного контролировать себя и не укусить Остина. Но что, если это будет происходить снова и снова? Вдруг она постепенно привыкнет к этому, и ужас пройдет? Тогда ничто не удержит ее от того, чтобы укусить Остина и обратить в вампира против воли. Вот тогда он ее возненавидит. Так же, как Дарси ненавидела Коннора.

Слезы застили глаза. Насколько ей было известно, она и Грегори были единственными в мире вампирами, вскормленными кровью из бутылок. Дарси знала, что остальные ее друзья в прошлом должны были питаться кровью людей, но она никогда не могла себе этого представить. Милая хрупкая Мэгги вонзает в кого-то клыки?

Теперь Дарси знала, как это происходит. Когда ее клыки удлинились, ей отчаянно была нужна кровь. И, если это будет происходить ночь за ночью, то аура ужаса пропадет. Это станет нормальным. Со временем, может, даже станет приятным.

Она не могла затащить Остина в эту ловушку. А проводить вечность в пьяном ступоре было слишком жалко. Единственное, что Дарси могла сейчас сделать – это уйти с головой в работу. В конце концов, она могла делать что-то полезное. И это отвлечет ее от мыслей об Остине.

В среду она приехала на ВЦТ вскоре после заката и сразу приступила к работе над монтажом третьего выпуска, который должен был выйти в эфир в субботу. Через несколько часов, Слай заглянул в ее офис. Дарси хотелось запустить в него степлером за то, что он обошелся с Мэгги.