— Это же Греция, пятый век!

Моя волна ярости исчезла, когда я посмотрела на обломки. Выданный мой сюрприз конкурировал с позором. Моя сестра Гретхен часто била вещи, когда расстраивалась, и я поклялась никогда не делать также. Теперь же я разрушила свой обет, и вместе с ним бесценную статую.

— Мне жаль, — начала я, глядя на Влада, но его выражение лица заставило меня остановиться.

— Видишь? — сказал он с возросшим удовлетворением. — Грозное оружие, как я и говорил. Теперь, когда ты знаешь, на что способна, мы продолжим работать над его улучшением.

После того как я приняла душ, я заметила, что дверь спальни, ведущая в гостиную, была открыта. Но когда я заходила в ванную, она была закрыта. Из другой комнаты донеслись бормочущие голоса. Любопытно, я плотно запахнула на себе халат и осмотрелась вокруг.

Здесь не было никого, кроме Влада, сидящего на кожаном диване, его ноги лежали на столике и он смотрел какой-то фильм про вампиров. Я зашла в комнату.

— Не знала, что ты смотришь такое.

Он махнул на телевизор.

— Они никогда не перестают забавлять. То они изображают нас кровожадными евнухами, то мы тоскливые имбецилы, ноющие о своей потерянной человечности.

— Тогда ты, должно быть, любишь и кинематографические пересказы о своей жизни.

— Большинство из них не пересказывает мою жизнь, — спокойно ответил он, сверкая глазами зеленого цвета. — Они пересказывают выдумку Стокера, совсем не похожую на меня, за исключением прозвища и даже это, не совсем правильно. Дракула не означает сын дьявола. Это означает, сын дракона, кем и был мой отец известен в свое время.

Я не стала углубляться в эту тему. Я итак уже обвинила его в том, что устала и все еще была расстроена от высказанного Владом о смерти моей матери, но обижать его взамен было не правильно, это уже клише.

— Забудь об этом, — пробормотала я.

Он встал, и подошел ко мне с неторопливой грацией хищника, который прекрасно знал, что его жертва не сможет убежать от него.

— Ты имеешь право знать все о человеке, которого ты сделала своим любовником. Многое написанное в истории ложно, но некоторые вещи, и даже мои мотивы, иногда отображают правильно.

Дойдя до меня, он провел по моей шелковистой одежде. Камин оставлял темные следы на его жестких чертах, а его медные глаза, казалось, горели своим собственным внутренним огнем.

— Ну же, — сказал он с мягким вызовом. — Спроси меня о чем-нибудь.

Я отвела взгляд, его предложение было одновременно и заманчивым, и расстраивающим.

— Действительно, Влад, я знаю о тебе только лишь то, что о тебе говорят в фильмах. Я даже и не знаю, что и спросить…

— Лгунья, — прервал он меня с большим подстреканием, чем обвинением. — У тебя есть вопросы, поэтому давай.

— Марти прав, не так ли? — вылетело из меня, прежде чем я смогла остановиться. — Ты разобьешь мое сердце?

Как только эти слова вырвались из меня, мне захотелось забрать их обратно. Мы уже оба согласились с тем, что между нами не могло быть любви, и теперь я говорю о разбитом сердце, как помешанный подросток. Может быть, это было знаком, что я уже подготовилась эмоционально к этому в своей голове.

Он прислонился к двери, его тело было столь близко, что его дыхание доносилось до меня.

— Зачем мне разбивать тебе сердце?

— Потому что ты в одно мгновение можешь превратиться в беспощадного ублюдка, — ответила я честно.

Улыбка скользнула по его губам.

— Это правда, но я хочу, чтобы ты была со мной.

Его голова резко упала, а его рот прикоснулся к моей шее, посылая по мне будоражащую дрожь. Даже среди удовольствия от его действий, я почувствовала укол разочарования. Я не ждала его обещаний вечности, но я надеялась услышать что-то… большее. Он хотел, чтобы я была с ним сейчас, но что будет после того, как мы поймаем его таинственного врага, и мне больше не нужно будет жить под его крышей? Будем ли мы пытаться продлить наши отношения, перебравшись обратно в Штаты? Или же он попросит меня остаться? Это ведь будет так, не так ли?

— Есть ли в тебе хоть что-нибудь ко мне помимо похоти? — заставила я себя спросить его. Еще до того как мои слова вышли, я поняла, насколько его ответ был важен для меня. Да, я теряла от него свою голову.

Его губы продолжали пробегаться по моей коже, несмотря на все мое волнение в ожидании его ответа, вызывая во мне мурашки с бесчисленными покалываниями.

— Ты бросила мне вызов на глазах всего моего народа, — сказал он, наконец. — И что, по-твоему, я сделал?

— Ты заставил меня ударять током Максима, снова и снова, — ответила я, не понимая, к чему он клонит.

— Я дал ему более мягкое наказание, одновременно показывая тебе, насколько возрастут твои силы, — возразил он соблазнительно ровным голосом. — Если бы я не чувствовал к тебе нечто большее, чем просто похоть, Максим давно бы уже сидел на пике с целую неделю, и ты, моя милая нарушительница, не была бы здесь со мной.

Вряд ли это были те слова, что вы захотите прочитать на поздравительной открытке, но они все же вызвали во мне вспышку счастья. Итак, это была не любовь, но, по крайней мере, для него это было чем-то настоящим. Этого было достаточно. Прежде чем Влад успел бы спросить, что я испытываю к нему, на что я еще не была готова ответить, я сбежала от своих эмоций и сменила тему.

— Значит, убил двух зайцев одним выстрелом. Наказал Максима и в тоже время развил мою силу.

Я хотела прозвучать более бойко, но это было трудно, когда каждое прикосновение его рта заставляло меня сжимать пальцы на ногах. Либо мой отвлекающий маневр сработал, либо он не хотел знать, что я чувствовала, поскольку он обратил свое внимание на мое заявление, а не на мои умственные размышления.

— Как я уже говорил, это лишь необходимая осмотрительность.

Его ответ напомнил мне о лакомом кусочке, который я сегодня почерпнула из просеивания воспоминаний.

— Кукловод, — начала я, втягивая дыхание, когда он ущипнул меня за шею зубами, которые, как я поняла, были его острыми клыками. — У него было страшное кольцо. Оно было похоже на твое, только впереди была птица, а не дракон.

Рот Влада замер.

— Что за птица?

— Вроде, ворона? Трудно сказать, поскольку я заметила это кольцо, лишь в одном жесте сделанным им, пока он говорил…

Влад скрылся в своей комнате, прежде чем я успела договорить, мой халат развеялся от его быстрого перемещения. Я удивленно моргнула. Через несколько минут он вернулся, держа в руках оторванную страницу.

— Это то, что ты видела?

Я взяла пожелтевшую страницу, не понимая языка, на котором была письменность на нем, что-то из эпохи античности, но я узнала значок.

— Да, это оно. Я думала, что в клюве птицы был прут, но теперь я вижу, это был обруч.

Влад пробормотал что-то по-румынски. По его тону я догадывалась, что он сказал что-то состоящее из четырех слов.

— Что случилось? — он узнал символ, которое было на том кольце. Это ведь было хорошо, не так ли?

Он посмотрел на меня, и его выражение лица стало настолько яростным, что я почти сделала шаг назад.

— На этом кольце фамильный герб Корвинуса. В последний раз я видел его на руке Михаила Шилагая.

— У человека, похожего на эскиз, — сказала я медленно. — Ты говорил мне, что сжег его до смерти, но тут слишком много совпадений.

— Да, все так, — его голос был напряженным. Затем его взгляд вернулся ко мне. — Оденься по теплее. Мы уходим.

Спустя час полета, я поняла, в чем была вся хитрость. Не смотреть вниз: хоть ледяной ветер и обжигал мои глаза. Сжать руки вокруг Влада: не потому что он мог меня бросить, а ради тепла, исходящего от его тела в мои руки, ощущающиеся подобно льду. И обхватить его ногами по той же самой причине.

Представьте себе, что катитесь на американских горках: это помогло мне бороться со своим страхом, когда он делал неожиданные подъемы или повороты.