В трубке повисло молчание, а потом тот же голос тихо произнес:

— Да, дорогой, это правда. Твою мать зовут Анной. Она моя сестра. Наша мать родила ее до того, как сошлась с моим отцом.

— Почему же она объявилась только сейчас? — возмущенно прокричал в трубку Джим.

— Дорогой, это не телефонный разговор. Поговорим, когда вернешься. Я понимаю, что ты шокирован этим известием… Но постарайся не делать глупостей.

— Хорошо, — согласился Джим. — Отложим этот разговор. Постараюсь вернуться как можно скорее… — проговорил он и отключил телефон.

От Джима никогда не скрывали, что он усыновленный ребенок. Да это и невозможно было скрыть, поскольку его европейская кровь явно выделяла его на фоне внешности его родителей — австралийских аборигенов. Но теперь он почувствовал себя беззастенчиво обманутым, услышав, что его родная мать приходится сестрой его приемной матери, а он узнал об этом только теперь…

Дэнни издали наблюдала за его напряженным телефонным разговором и даже предположить не могла, что так расстроило Джима. Что с ним происходит? Вообще-то это должна была выяснить сама Лейла — на правах близкого сердечного друга.

— Что, интересно? — спокойно поинтересовался Джим, подойдя к растерянной Дэнни, и в глазах его мелькнуло что-то жесткое, недоброе.

Впрочем, через миг его лицо было вновь беспечно, взгляд — смешливым.

— Прошу прощения… Если ты сам не считаешь нужным сказать, не стану допытываться, — с чувством собственного достоинства произнесла Даниэль Моррисон и ужаснулась тому, как время и недосказанность усложнили их прежде такие ясные отношения.

Он наклонился над Дэнни и произнес:

— Спасибо…

— За что? — удивилась девушка и вздрогнула, почувствовав, как его влажное дыхание скользнуло по ее щеке.

Дэнни подняла на него глаза, их взгляды встретились. Губы девушки невольно приоткрылись. Она заметила, как взгляд Джима спустился к ее губам и задержался на них. Он тихо проговорил:

— Можешь представить, я в один миг перестал понимать, кто я есть…

— Как такое могло произойти? — шепотом спросила Дэнни, боясь вспугнуть его доверительное настроение.

— Я говорил по телефону со своей матерью… Со своей биологической матерью, если можно так сказать, — тихим голосом произнес он.

— Может быть, тебе стоит поговорить об этом со своей семьей? — растерявшись, проговорила Даниэль.

— В свое время… Оказывается, своей приемной матери я прихожусь племянником, — произнес Джим и насмешливо прищурился.

Дэнни не могла ошибиться. Этим веселым прищуром Джим сдерживал слезы.

Он нащупал ее кисть и сжал в своей ладони со словами:

— Мы в любом случае — семья. В этом нет сомнения. И появление моей матери этого не изменит. И все же…

Дэнни с трепетом ждала продолжения его признания.

В один миг все ее чувства и чаяния сосредоточились на нем одном. Она ясно осознавала: о чем бы Джим ни попросил ее в эту минуту, она бы не задумываясь сделала для него все. И такая готовность нисколько не пугала ее, а наоборот, представлялась желанной…

Но вместо признаний она услышала:

— Я, пожалуй, пойду…

Джим хотел выпустить ее руку из своей ладони, но она удержала ее. Встревоженно вглядываясь в его лицо, Дэнни положила другую руку ему на грудь. Он, словно поймав ритм ее сбивчивого дыхания, не боясь быть неправильно понятым, откровенно произнес:

— Я тоже хочу тебя, Дэнни. Но ты должна дать мне время понять, кто я есть… Это не каприз, поверь мне…

Голова девушки закружилась. Не только в его словах, но и в глубинах его голоса, в пламенеющем взгляде она ощутила мужчину, который обращается к женщине, не прячась за дружественными полунамеками.

— Я не отпущу тебя одного, — твердо сказала Дэнни.

— Ты хочешь пойти со мной? — озабоченно нахмурился Джим.

Он видел, что Дэнни все для себя решила. Она убежденно кивнула в ответ.

— Почему? — искренне удивился Джим.

— Я в долгу перед тобой… — нежно улыбнулась девушка. — Ты помнишь?

— А что случилось с твоей работой? Ты же так хотела получить то место! — поинтересовался Джим, вспомнив обстоятельства двухлетней давности.

Девушка рассмеялась.

— Представь себе, я уволилась три недели спустя, после чего уехала в Европу. Теперь я вновь без работы.

— Лейла сказала, ты снимаешь квартиру на окраине Сиднея?

— Еще не обжилась. Только вещи перевезла. Хочу отдохнуть неделю или две, прежде чем начать работать.

Дэнни с надеждой посмотрела на Джима. Они же коллеги. Пределом ее мечтаний было работать вместе с ним. И она знала, что Джим при желании может быть удивительно догадливым и инициативным… Дэнни ждала его предложения, но после долгих мгновений ожидания вынуждена была сказать с улыбкой смущения:

— В этот раз тебе не придется изощряться, чтобы устроить меня на работу, как два года назад.

Эти два года не прошли даром для молодого специалиста. И теперь Дэнни была убеждена — долго искать работу ей не придется.

— Крепко стоишь на ногах? — осведомился Джим.

— Разве это плохо?

— Конечно же, очень хорошо. Просто замечательно. Почему ты так напряглась, Малышка Дэнни? Ты вовсе не обязана мне ничего доказывать. Я с самого начала знал, что из тебя выйдет замечательный специалист, — великодушно отметил Джим.

Дэнни уже не слушала его. Она провела ладонью по лацкану его пиджака и притянула к себе, приподнявшись на цыпочках. А затем, прикрыв глаза, еле слышно произнесла:

— Возьми меня к себе…

— Давай обсудим это позже, — осторожно предложил ей Джим.

— Позже? — изумилась она, открыв на миг глаза и вновь смежив веки. — Два года прошло. Я ждала этого целых два года. Ты ведь понимаешь, что больше нам не быть просто друзьями… Поцелуй меня, Хаскелл.

— Ты права, теперь просто друзьями нам не быть, — сипло проговорил он ей на ухо.

Но его губы так и не коснулись ее рта.

— Немедленно… Или мне придется убить тебя, Хаскелл, — полушутя, полусерьезно простонала Дэнни.

У Джима растаяло последнее сомнение. Он услышал чувственный зов, шедший из груди молодой женщины. Лишенный времени на раздумья, он склонился к девичьим губам и воскресил в памяти их неизгладимый вкус…

Не успев еще насладиться мимолетной близостью, Дэнни поняла, как сильно обманула себя, вырвав у Джима этот поцелуй. Так как знала, что сам он никогда не поступил бы так.

Она только усугубит свою ядовитую ревность и вымативающие сомнения. Ужасней всего было питать зависть к любимой подруге. Девушка уже успела это понять. И чем прилежнее она боролась с чудовищной ревностью, тем изворотливее становилось это едкое чувство.

А ей-то казалось, что она превозмогла эту слабость! Но стоило два года спустя вновь встретить Джима, как все муки воскресли… А как прекрасен был их поцелуй…

Она уставилась в темноту и сдавленно проговорила:

— Я знаю… Это не было твоим желанием.

— Прекрати, — твердо произнес Джим. — И не суди меня строго. Возможно, я просто не готов к серьезным отношениям. Я предупредил тебя, что столкнулся с проблемой… — словно оправдываясь, начал говорить он, а вместо этого лишь укрепил ее сомнения.

— Что? Что ты хочешь этим сказать, Хаскелл? — умоляюще посмотрела на него Дэнни.

— Я тоже хочу быть с тобой, Дэнни, — признался он, обняв ее за плечи. — Но отпусти меня сегодня. Я во многом обязан разобраться… Один. Оставайся со всеми, Малышка Дэнни, празднуй, а я пойду…

— Домой? Ты вернешься к родителям? — взволнованно спросила она. — Я не требую обещаний. Ты мне ничем не обязан… Может быть, нам стоит забыть обо всем? Пусть все будет как прежде. Как годы назад. Что скажешь, Хаскелл?

Твердя свои сомнения, Дэнни и предположить не могла, каким испытаниям подвергла своего любимого.

Как ни рад он был видеть ее вновь, сжимать в своих объятиях, прижимать к груди, ласкать ее лицо, он ни на миг не забыл о том потрясении, какое вызвала женщина, назвавшаяся Анной. И, не желая обременять Дэнни своими переживаниями, он не смог донести до ее понимания свою потерянность. А Дэнни продолжала что-то взволнованно говорить, озадачивая его…