Даниэль знала, Флинн прав. Она чувствовала себя неважно. Нельзя рисковать ребенком. Малыш — единственный смысл ее жизни, она умрет, если потеряет его.

Флинн позвонил врачу.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросил он, закончив разговор.

— Лучше.

Он сел на кровать и сжал ее руку.

— Я не позволю плохому случиться с тобой или с малышом, — заверил Флинн Даниэль.

— Ты не должен упрекать себя, ты не виноват в том, что я плохо себя почувствовала.

— Я не должен был так грубо хватать тебя.

— Ты не бываешь грубым, Флинн, — возразила она. — Никогда.

— Спасибо тебе за это. — Он посмотрел на нее.

— Ммм, как по-твоему, скоро приедет доктор?

— Проклятие! Он бы уже был здесь, если бы понимал, где его интересы.

Даниэль улыбнулась.

— Я принесу тебе воды. — Флинн крепко поцеловал ее в губы и встал.

Даниэль наблюдала, как он уходит. Ей хотелось сказать, что он нужен ей. Всегда.

Вскоре пришел доктор. Он осмотрел Даниэль и сообщил:

— Малыш прекрасно себя чувствует.

— Слава богу, — с облегчением произнесла она.

Флинн тоже почувствовал, как тревога постепенно его отпускает.

— У вас в последнее время были стрессы? Вы мало спали? Неправильно питались? — спросил доктор.

— У нее было много стрессов, — ответил за Даниэль Флинн.

— Гм, — нахмурился врач, — тогда, надеюсь, вы хотя бы живете не одна.

— Она живет одна.

— Это плохо, — доктор отложил стетоскоп и щелкнул замком, закрывая саквояж. — Нет ли у вас подруги или родственницы, которая могла бы пока пожить с вами? Вам нужен покой. Или я могу положить вас в больницу. Это всего лишь профилактическая мера.

— Она будет жить у меня, — сообщил Флинн.

Сердце Даниэль гулко забилось.

— Отлично, но с этого момента, юная леди, вы должны перестать нервничать. Вам нужно правильно питаться и больше отдыхать. Возьмите на работе неделю отпуска. — Затем доктор посмотрел на Флинна. — Вы можете продолжать интимные отношения, с этим проблем не будет.

— Хорошо, — кивнул Флинн.

Когда доктор ушел, Даниэль спросила:

— Вы все спланировали, так ведь?

— Наверное, мне надо попросить врача вернуться. Уверен, ему приятно будет узнать, какую реакцию вызвал его визит.

— Хорошо, значит, я неправильно поняла, — она состроила смешную гримасу.

— Ты переезжаешь ко мне. Ты недостаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы жить одна. К тому же тебе все равно надо освободить пентхаус

Даниэль снова занервничала.

— Я не твоя любовница, Флинн. У меня будет ребенок, о котором я должна заботиться. Я найду себе другую квартиру.

— И что дальше? Я оставлю тебя одну и ты там, наверное, умрешь?

— Не преувеличивай, я прекрасно себя чувствую.

— Даниэль, — проговорил Флинн, — позволь мне помочь тебе и малышу.

Она видела, что он говорит искренне.

Если я перееду к Флинну, не будет ли это означать, что я готова согласиться на брак?

Может быть, мы сумеем прийти к временному перемирию?

— Ладно, Флинн, я перееду, но только до родов.

С его плеч будто камень свалился.

— Ты приняла правильное решение, — сказал он.

— Для кого, Флинн? Для тебя или для меня?

— Для твоего ребенка.

Даниэль переступила границы поместья Флинна. Он представил се Томасу и Луизе, пожилой паре, которую она уже видела сегодня.

Узнав, что Флинн нанял сиделку, чтобы ухаживать за ней, Даниэль чуть было не ушла. Это уже слишком! Но, познакомившись с Джин поближе и поняв, что та напоминает ей ее мать, она пересмотрела свои взгляды.

Оказавшись в постели, Даниэль расслабилась и быстро заснула.

Проснувшись через несколько часов, она вспомнила о Монике. Что та скажет обо всем случившемся? Сейчас свекрови нет в городе, но завтра она вернется, и тогда неприятностей не оберешься.

Когда поздно вечером в спальню Даниэль пришел Флинн, она упомянула об этом.

— С Моникой я сам буду иметь дело, — ответил он.

— Нет, я поговорю с ней.

— Я не хочу, чтобы ты огорчалась.

Уже не первый раз Даниэль видела, как грубость Флинна уступает место заботе, от этого ей становилось теплее.

— Ей надо знать, Флинн. И услышать это она должна от меня.

— Тогда я буду рядом с тобой, когда вы встретитесь.

— Хорошо, — согласилась Даниэль.

Но если мне удастся, я сообщу новость Монике, когда Флинна не будет. Свекровь очень расстроится.

— Ты почти ничего не ела за обедом, — прервал он ход ее мыслей.

— Я правда была не голодна.

— Ты должна нормально есть!

Даниэль заметила, что Флинн выглядит усталым.

— А ты сам ел?

Вопрос явно удивил его.

— Нет, я думал, что пообедаю здесь, заодно составлю тебе компанию.

— Ммм, здесь?

— Это наша спальня, Даниэль.

Она нервно сглотнула.

— Не помню, чтобы я обещала делить с тобой постель.

— А я не помню, чтобы я спрашивал.

— Флинн, я…

— Разве мы хотим остановиться?

— Такое внезапное «мы»? — Даниэль почувствовала, что задыхается. Флинн душит ее точь-в-точь как Роберт.

— Забудь о нем, — хрипло проговорил он, будто прочитав ее мысли.

— Не могу.

— Даниэль, посмотри в лицо фактам. Он хотел только твое тело, потому что не любил тебя.

Она знала, что Флинн прав.

— А у тебя другие причины?

— У меня собственные причины, но я скажу тебе одну вещь: они более благородны, чем причины Роберта. — С этими словами он пошел в ванную.

Даниэль закусила губу и откинулась на подушки. Опять Флинн прав. Несмотря на его грубость, у него свой кодекс чести. Роберт даже понятия не имел о том, что это такое.

Что касается Моники, Даниэль получила возможность поговорить с ней даже раньше, чем ожидала. Свекровь позвонила, когда они с Флинном обедали.

Раздался стук в дверь, Флинн разрешил войти. В дверях появилась Джин.

— Простите, мистер Донован, я знаю, вы не хотели, чтобы беспокоили Дани… я имею в виду миссис Форд, но звонит очень раздраженная леди и требует ее. — Сиделка взглянула на сидящую рядом с Флинном Даниэль. — Она утверждает, будто она ваша свекровь.

Беспокойство охватило Даниэль.

— Как она узнала, что я здесь?

— Даниэль позвонит ей завтра, — ничего не объясняя, проговорил Флинн.

— Нет. — возразила Даниэль. — Я не могу так поступить с Моникой. Она будет переживать и заболеет.

— Это лучше, чем заболеешь ты.

— Но я тоже буду беспокоиться, если не поговорю с ней. Я сейчас возьму трубку. Пожалуйста, я хотела бы поговорить с Моникой одна.

Джин вышла, а Флинн демонстративно откинулся в кресле.

— Я не уйду, — сказал он.

— Флинн…

— Моника ждет, — напомнил Флинн.

Даниэль сделала глубокий вдох и взяла трубку.

— Моника, это Даниэль.

— Даниэль, что случилось? Я рано вернулась и позвонила тебе, и вот я узнаю, что ты в чужом доме.

— Моника, я должна тебе кое-что сказать. Я буду жить в доме друга. Пока.

Из трубки донесся громкий вздох.

— Друга? Какого друга?

Даниэль объяснила ей, что ее выселили из квартиры, но не стала упоминать о своем плохом самочувствии.

— Почему ты поселилась не у меня? — Голос Моники звучал холодно. — Это имеет отношение к Флинну Доновану? Когда я встретила его, я поняла: он что-то задумал. Он глаз с тебя не сводил'.

— Не будь смешной!

— Смешной? Держу пари, это он вышвырнул тебя из квартиры, чтобы заставить тебя переехать к нему.

— Неправда. Флинн не имеет к этому никакого отношения.

— Так ты переехала к нему? Ох, боже мой!

— Это только на короткое время, пока я не найду квартиру.

— Он промыл тебе мозги, да? — Моника заплакала.

Даниэль знала: свекровь не позволит ей слова вставить, она ничего не желает слушать. Даниэль пыталась что-то сказать, как вдруг у нее отобрали трубку.