«Нет», ответил он, опережая всех. Он не желал, чтоб кто-нибудь еще узнал, что ему приказано совершить.

«Послушайте, давние друзья, я знаю, что вы ненавидите нас» сказал Сабин. «Я знаю, что мы хотим разного. Но есть у нас нечто общее – это воля к жизни. Примерно месяц назад мы узнали, что Ловцы разыскивают ларец Пандоры. Найди они его – наши демоны окажутся в опасности быть втянутыми в него обратно. А это означает, что мы в смертельной опасности»

«Откуда ты знаешь, что он до сих пор не уничтожен?» хмурясь, поинтересовался Рейес.

Единственными звуками в течение некоторого времени было скрежетание зубов и поскрипывание мышц.

«Не знаю, но не желаю рисковать возможностью того, что он пропал навсегда»

Все эти годы Аэрон весьма немного раздумывал о ларце. Его демон был когда-то внутри него, а теперь нет, и он смирился с последствиями своих поступков – конец истории.

Сейчас он мысленно вернулся к той роковой ночи освобождения демонов, стараясь припомнить, что произошло. Он помогал отбиваться от стражей Пандоры, пока Люциен открывал ларец. Демоны выпрыгнули наружу, их невозможно было остановить, когда они набросились на стражей, пожирая плоть.

Запах крови и смерти пропитал воздух, смешиваясь с воплями. Нечто обернулось вокруг Аэроновой шеи – демон, теперь-то он знал – и он не смог дышать. Упал на колени, не в силах больше выдерживать свой вес, и пополз через всю палату, в поисках ларца, отчаянно стремясь найти его.

Люциен провел рукой по своим темным как ночь волосам.

«Нам неведомо, где он. Ясно?»

Женщина неожиданно прилипла к Парису, проводя языком по его шее. Парис прикрыл глаза, а Рейес покачал головой.

«Нам стоит продолжить эту беседу в другом месте»

«Пойдем в вашу крепость» предложил Сабин. «Может быть, сообща, мы припомним что-нибудь о том, куда он подевался»

«Нет» одновременно отрезали Аэрон и Рейес.

«Что ж, я с удовольствием останусь здесь на всю ночь», явно раздражаясь, сказал Гидеон.

Аэрон уже и забыл, как легко Гидеоновы враки могут действовать на нервы.

«В вашу крепость» настаивал Сабин. «Я готов идти, когда скажете»

«Нет» опять ответил Аэрон.

«Отлично. Остаемся здесь. Дайте мне минутку, чтоб отправить всех по домам» Сабин закрыл глаза, выражение его лица становилось все напряженней.

Аэрон пристально за ним наблюдал, сжимая кинжал, не ведая чего ожидать. Музыка внезапно замолкла; танцующие прекратили двигаться. Неуверенность была на их лицах, пока они что-то бормотали и направились к выходу. За пару минут все здание опустело.

Плечи Сабина резко опустились, а он издал длинный, изнуренный вздох. Его глаза распахнулись.

«Итак. Мы одни»

Аман, не проронивший до сей поры ни слова, склонил голову на бок и напряженно вперился в Аэрона, глазами, будто лазером прожигая его лоб. Лицо Амана было замкнуто, а это весьма напрягало Аэрона. Будучи одержим Тайной, мог ли воин угадывать, что скрывалось на дне Аэроновой души?

Взор Амана неожиданно встретился с его, и в его темных глазах отразилось сожаление и знание. Аэрон обмер. О, да. Он мог угадывать.

Грудь Сабина вздымалась, пока он явно боролся за спокойствие.

«Почему бы нам не договориться? Мы позаботимся о Ловцах, нагрянувших в ваш город, если вы поможете нам в поисках ларца. Это честный обмен. Мы долго сражались с ними и знаем, как лучше нанести удар»

«Я разыскал одного и допросил» сказал Страйдер. «Так мы узнали, что надо прийти в клуб, но пока не видим следов появления остальных»

Аэрон заприметил проблеск движения в тени и нахмурился.

«Кто-то остался позади нас» пробормотал он. Все замерли.

Тогда-то Аэрон и заметил очертания четырех смертных чересчур мускулистых мужчин. Он нахмурился еще сильнее, уловив пороховой дымок.

«Ловцы» взревел он.

Хотя они и убили Бадена, Аэрон был готов оставить их в покое. Ведь он причинил им ровно столько же боли столетия назад. Но они приперлись сюда. Они бы развязали новую войну, заполучив такую возможность.

Осознав, что их заметили, один из мужчин шагнул вперед.

Светящийся шар по-прежнему вращался, распространяя отдельные лучи в разных направлениях. Они плясали на молодом, решительном лице смертного. Он улыбался. Потер большим пальцем левой руки свое правое запястье, и в диком освещении Аэрону удалось разглядеть символ бесконечности.

«Кто б подумал, что мы одновременно соберем все зло мира в одной комнате?» мужчина вытащил маленькую черную коробочку, с висящими проводками по обеим сторонам. «Серьезно, сейчас что Хэллоуин?» (в оригинале вообще-то было Рождество, но думаю так получше) Некоторые из воинов зарычали. Некоторые достали пистолеты, другие предпочли свои острейшие кинжалы. Все приготовились к битве. Аэрон не ждал – он понял, что не может, не хочет, жаждет действия. Гнев уже судил и нашел виновным этого человека в убийствах невинных по пути поиска Повелителей.

Аэрон выбросил свои кинжалы, и те, перевернувшись в воздухе, впились по эфес в грудь мужчины.

Его глаза застыли, равно как белозубая усмешка на его лице. Он не умер мгновенно, как в киношках Париса. Упал на колени, тяжело дыша, агонизируя. Он проживет еще немного, но никто не сможет спасти его.

«Вы взмолитесь о пощаде, когда мы закончим с вами», выдохнул он.

«Гори в аду, демон!» выкрикнул другой смертный, сам выхватывая кинжал.

Один из воинов выстелил, когда лезвие уткнулось в Аэронову грудь. Аэрон насупился. Глянул на жемчужную рукоятку, мерцающую на свету. Его сердце продолжало качать кровь, раскрываясь с каждым ударом. Упс. У них быстрые рефлексы. Ему стоит запомнить это.

Люциен и остальные выпрыгнули вперед.

Ловец не отпрянул.

«Я надеюсь, вам понравится огонь», проговорил он, выхватывая черную коробку оброненную погибшим товарищем. Бум!

Взрыв сотряс все здание целиком, прорываясь сквозь камень и метал. Аэрона подбросило в воздух как пушинку.

Побеждены смертными. Невероятно.

Эта мысль последней проплыла в его мозгу, пока его мир не почернел.

Мэддокс резко ощутил свое окружение. Мертвый в один миг – в полном сознании в следующий. Эшлин спала в изгибе его руки, ее мягкое тело обернулось вокруг него.

Он осмотрел себя. Она, должно быть, омыла его и даже сумела сменить простыни, несмотря на его оковы, потому что крови не было. Его струпья снова были на месте, тянулись по животу и ребрам.

Мягкие, цвета меда волосы Эшлин щекотали подбородок; ее теплое дыхание согревало его кожу. Живая и здесь. С ним. О таком можно только мечтать. Из Ада прямиком в Рай.

Просыпаясь поутру, он обычно ощущал потребность громить что-нибудь. Биться. Забыть о пламени и боли, поддаваясь оцепенению и мрачности демона. Сейчас это было не так.

Он чувствовал – осмелится ли он поверить в это? – умиротворение.

Эшлин выглядела такой расслабленной, что ему не хотелось будить ее. Нет, не расслабленной, понял он, присмотревшись поближе. Дорожки слез виднелись на ее щеках, а на пухлых губах были следы от зубов, словно она сильно и часто их кусала.

Он жаждал провести кончиком пальца по изгибу ее щеки, но не мог. Проклятые цепи.

«Эшлин. Красавица. Проснись ради меня»

Мягкий стон слетел с ее губок.

Солнечный свет ласкал ее так, как ему хотелось самому, купая ее светящуюся кожу и воздавая ей дань восхищения. Ее ресницы были пушистыми, еще влажными от слез, словно покрытые росой.

Она плакала над его мучениями. Когда в последний раз кто-нибудь плакал из-за него?

«Эшлин»

Она простонала.

Он опустил голову и поцеловал кончик ее носа. Как и всегда, электрические покалывания прокатились по нему. Она должна была тоже их ощутить, поскольку выдохнула его имя и подскочила. Покрывало упало к ее талии, демонстрируя надетую на ней мешковатую футболку. Его футболку. Она нравилась ему в его одежде, ему нравилось, что ее касалась ткань, некогда касавшаяся и его. Локон за локоном ее волосы спадали по плечам и спине.